Время иных

Сташ посмотрел не ехавших рядом с ним людей. Уже долгие годы они были его братьями, его семьёй. Он смирился, что другой жизни у него не будет. Прошлое было отброшено и забыто, но оно не перестало существовать и иногда вторгалось в настоящее.

Он вдруг поёжился, с каким-то ужасом осознавая реальность. Слишком тревожно шелестела листва деревьев, протяжно и тоскливо завывал ветер, стремительно, словно убегая, летели по небу налитые свинцом облака. Но так было всегда. Нет, эта тревога появилась далеко не сегодня, но сегодня он почувствовал давящую со всех сторон опасность. Другую опасность.

Кто они Берущие? Кто он сам? Сила тех, кого он убивает, их сущность вливается в его собственное тело, становится его частью, переполняет сознание, отравляет кровь. Так не может продолжаться вечно, наступает момент и ничего человеческого уже не остаётся. С кем-то это происходит раньше, с кем-то позже, но происходит со всеми. Только Берущий не чувствует этого перехода. Стать монстром можно в один момент, и только тот, кто с тобой рядом — такой же Берущий может понять, что ты уже не человек. И тогда твой товарищ, твой брат превратится для тебя в палача. Потому что никто другой не сможет тебя остановить.

Судьба? Насмешка над жизнью…

Поэтому Берущие были братством, обречённые присматривать друг за другом. Если ты один, то ты вне закона. Ты тот, кто избежал своей судьбы, когда в тебе признали монстра. Ты тот, кого обязан убить каждый.

Глава 3

Дорогу перегородил пушистый подлесок, молодые зелёные ёлочки густой порослью вставали коням по грудь. Их группа остановилась. Любитель железа Медо предупредительно поднял руку и вытащил недавно найденный у домов-призраков прибор. Почему-то он считал, что данная штука работает. Сташ только криво усмехнулся, он и без прибора знал, что въезжать в эти колючие заросли не стоит. Лежащие у самой земли густы тени, отбрасываемые деревьями, были не только ярко-багровыми, напоминающими лужи крови, но ещё и имели объёмную структуру — поднимались в воздух красноватым туманом. Но Гром почему-то проигнорировал его обычный жест рукой, означающий опасность и вопросительно посмотрел именно на Медо. Неужели он начал верить этим приборам? Или это простое любопытство?

Медо вытянул из стальной коробочки длинный прут и направил его на заросли. С этим прибором он проводил всё своё свободное время, уже несколько раз его разбирал, что-то подкручивал, настраивал. Несколько раз со злостью едва не разбил об ствол дерева, но успокоившись и убедившись, что данная штука от простых механических воздействий оживать не собирается, в конце концов, поместил его в поле магии. Он был единственным магом в их группе, но использовал свои способности крайне неохотно. Утверждал, что это тоже аномалия.

Прибор — анализатор, как назвал его Медо, заработал буквально от нескольких разрядов вливаемой в него магической энергии. На маленьком экранчике начали скакать непонятные цифры, а после поворота какой-то детали ещё и послышался стучащий треск.

Вот и сейчас стоило Медо направить его на ёлки, как анализатор затрещал и выдал несколько цифр. Медо хмыкнул.

— Ничего себе, — пробормотал он. — Высший уровень.

— Работает? — спросил Гром.

— Ещё как!

Старший коротко кивнул и, тронув коня с места, двинулся по краю зарослей.

Сташ ехал вторым после Грома, хмуро поглядывал на пушистые лапы низкорослых деревьев, уверенно закрывающих всю низину. У него была отличная память на местность, а здесь они проезжали месяц назад, и тогда это была совершенна голая, покрытая лишь худосочной травой низина.

Гром оглянулся, кивнул.

— Мне и раньше казалось, что здесь проходит Полоса, — проговорил он. — Всё думал, как она выразится. Оказалось, что не всё так страшно. Просто лес.

— Такой красивый, пушистый лес, — усмехнулся Сташ, но дальше пояснять не стал. Все и так поняли, что Гром шутит. Не могло это место быть просто лесом.

Они не оглядывались, но взгляд всё равно ловил, как деревья неспешно поворачиваются вслед за всадниками. Сташ несколько раз успевал заметить мелькнувшие между веток тёмные сгустки. Субстанция мелко пульсировала и разворачивалась в продолговатые щупальца. Скорее всего, где-то имеются и рты, способные поглощать попавшую в плен добычу. Полоса ещё не такое способна сотворить с подвластной ей местностью. Не сразу конечно, но перерождение обычно происходит именно с растениями.

Они благополучно обогнули опасный участок и выехали на взгорок. С привычного пути пришлось свернуть, и сейчас перед взглядом предстала незнакомая местность. Гром уверенно направил коня поверху, больше не спускаясь в низины. Не самый безопасный участок, здесь всадников было хорошо видно издалека. Но учитывая проявление Полосы в данном случае это решение являлось самым разумным. Старший лишь оглянулся на Сташа, вопросительно кивнул и получил в ответ отрицательное качание головы. Слова не нужны, они слишком давно привыкли к данному ритуалу.

Гром невольно сжал кулаки. Слишком привыкли. А ведь его отряд среди Братства был самым удачливым. За десять лет всего две гибели, да и те по вполне естественным причинам. Старый Бект переступил Грань и отправился на Поляну к Тому кто знает, а у Солада оказались слишком сильные способности к поглощению, он сгорел за пять лет. Даже до Поляны не добрался, переродился прямо на глазах у братьев.

Почему-то Гром думал, что следующим будет именно он, всё порывался спросить у Сташа, но так и не решился. Оказалось — ошибся. Уже несколько недель ни у кого из их отряда не поднималась рука завершить путь следующего подступившего к грани перерождения. Это больно. Чувств не должно существовать, но это больно. Особенно, если брат имеет такое значение для их отряда. А Сташ был именно тем, кто давал им надежду не погибнуть.

Гром так и не смог ничего ему сказать. Остальные тоже. Они просто присматривали за ним. А сам парень если и замечал изменения, то не подавал виду. Или действительно не знал. Говорят, что в самом конце ощущение собственной сущности совершенно исчезает.

Он спиной чувствовал его присутствие, пусть Сташ ещё до конца не переродился, но его энергетика колючим ознобом холода заставляла вздрагивать каждый раз, как он делал хоть одно резкое движение. Гром думал, что уже очень давно разучился бояться. Оказалось, что тоже ошибся. Ощущать рядом с собой почти переступившего грань было не просто страшно, это казалось жутким. Ведь перерождение могло начаться в любой момент — начаться настолько быстро, что не останется шансов среагировать, защититься, просто отшатнуться.

Он не знал, сколько ещё они смогут выдерживать присутствие Сташа. Ларко и Медо слишком часто начали хвататься за рукояти мечей, и почти всё время в их взглядах был вопрос. Но ответа не существовало, несмотря на опасность, Гром решил, что будет тянуть до последнего.

А ведь прошло уже несколько недель, как это началось. Гром едва не взвыл, когда понял, что изменения затронули именно Сташа. Берущие начинают видеть истинную сущность лишь перед самым перерождением. А Сташ в их отряде был особенным, его взгляду доступна первоначальная стадия. Он способен определить заражённого сразу после укуса. И именно благодаря ему действие их отряда было настолько эффективным. Было… и уже не будет.

Гром вновь оглянулся на Сташа. Все движения парня стали какими-то более резкими, порывистыми, утратили плавность, словно он не осознавая этого, боролся с чем-то внутри себя. Вот и сейчас он вдруг рывком натянул поводья коня, заставив животное захрапеть и замер, всматриваясь в густой бурелом. На бледном лице тёмными пятнами горели уголья неестественно чёрных глаз.

Старший с некоторой дрожью пересилил себя, придержал коня и подъехал ближе. Медо и Ларко вновь бросили на него настороженные, вопросительные взгляды. Гром лишь молча сжал кулаки.