Время легенд (сборник)

Защелкали пристежные ремни, самолет начал снижаться над Национальным аэропортом Вашингтона. Джейми выглянула в окно, она сидела слева по борту. Они миновали слой облаков, и из-за них показались знакомые очертания: Капитолий, мемориалы Джефферсона и Линкольна, Белый дом… Сколько же прошло времени? — вспоминала Джейми. Полгода — с моего последнего приезда в Вашингтон… и больше шестнадцати лет с тех пор, как я последний раз виделась с Кейт.

Самолет стал самым привычным транспортом для Джейми. С тех пор, как она стала работать в «Уорлд вьюз», шутила она, — в воздухе она проводит больше времени, чем стюардессы. Вот и сейчас, когда реактивный самолет шел на посадку, Джейми не испытывала никакого волнения, мысли об опасности полетов ей даже в голову не приходили. Гораздо больше ее волновало, как они встретятся с Кейт. Они старались поддерживать отношения, но обе жили такой напряженной жизнью, что им это почти не удавалось. Но тут ей вспомнились слова Джона Мэтьюза: «Поговаривали, что ему нравилась младшая дочка…» Неужели это правда, сокрушалась Джейми.

Когда пассажиры гуськом потянулись к выходу, Джейми отбросила ремень, легко поднялась и, подхватив в багажном отделении свою битком набитую сумку, направилась к выходу. Мысли ее были заняты предстоящим свиданием. Накануне вечером она позвонила Кейт, и та обрадовалась и звонку, и намерению Джейми навестить ее. Интересно, что ей может быть известно, размышляла Джейми, подходя к воротам. А узнаю ли я ее?

— Джейми, дорогая! Наконец-то!

Она повернула голову в ту сторону, откуда знакомый женский голос окликнул ее. Кейт Колби Пирсон стояла в каких-то тридцати футах и махала ей. Да она почти совсем не изменилась, решила Джейми. Разумеется, теперь это была уже пожилая женщина, чуть пополневшая, но не расплывшаяся; тот же стиль, те же пристрастия, которые были так памятны Джейми, разве лишь слегка подкорректированные модой. Ее темные волосы были коротко подстрижены, а синий костюм от Адольфо дополняла шляпа с широкими полями.

— Кейт! — восторженно закричала Джейми, бросаясь в объятия тетки, словно и не было долгих лет разлуки.

Но та, на добрых шесть дюймов ниже своей племянницы, слегка откинулась, чтобы получше разглядеть единственную дочку своей сестры.

— Кейт? — произнесла она с ноткой обиды в голосе. — А куда же подевалась «тетя Кейт»?

— Я взрослая, — заявила Джейми. — Потом «тетя» это какая-нибудь допотопная старушка, непрестанно болтающая, суетящаяся и окруженная дюжиной котов и кошек всех размеров и мастей. Ну а ты совсем молодая и симпатичная.

Кейт расхохоталась.

— В таком случае, — сказала она, обнимая Джейми и проходя с ней мимо багажного конвейера, — ты уж, пожалуйста, не обижайся, но тебе придется теперь вообще не называть меня тетей.

Джейми засмеялась:

— Договорились!

— Я узнала бы тебя сразу, сколько бы лет ни прошло, — призналась Кейт, когда они с Джейми вышли пройтись неподалеку от дома Пирсонов в Мэриленде, близ Брукмонта, и полюбоваться на Потомак. — Ты, милая моя, копия отца с головы до ног — те же глаза, волосы, те же решительность и напористость. Тебе бы родиться мальчиком!

— А маминого во мне ничего нет? — Джейми подобрала прутик, переломила его и бросила.

Кейт покачала головой.

— Ты совсем другая, — тихо сказала она. — Моя сестра была прелестное создание, но очень хрупкое, как бабочка или цветок. И душа ее оказалась тоже хрупкой. Она так мучилась в последние годы, но никто из нас не понимал причины ее несчастья.

— И я помню ее такой, — вздохнула Джейми. — Как грустно! Я всегда думала, что это мы с папочкой стали причиной ее несчастья.

Кейт нахмурилась.

— Фрэн всегда была несчастной, моя дорогая, — помедлив, сказала она. — Даже в детстве она умела находить множество поводов для грусти. Всегда на глазах слезы, всегда одна да одна. Я росла сорванцом, вечно попадала в какие-то истории, убегала из дома, шаталась с мальчишками, вылетала из школы…

— Типичный трудный подросток, — заметила Джейми.

— Да уж, чего я только не вытворяла, — согласилась Кейт. — Фрэн никогда не озорничала — читала, рисовала, но чаще всего просто мечтала. Я всегда подозревала, что она строит воздушные замки, потому что ей неуютно в реальном мире. Так продолжалось, пока она не встретила твоего отца. — Она смахнула лист, слетевший на ее темно-серый свитер.

— Отец принес ей счастье? — Джейми не могла скрыть удивления.

Легкая улыбка тронула губы Кейт.

— Внимание такого мужчины, как Джим, хоть кого сделает счастливым, — честно призналась она.

Джейми припомнила слухи, о которых говорил Мэтьюз.

— Похоже, тебе он тоже нравился, — заметила она.

Кейт ответила без колебаний:

— Я влюбилась в него с первого взгляда.

— Так ты любила моего отца?

— Я влюбилась в него раньше Фрэн, — сказала с улыбкой Кейт, обхватив себя руками. — На мой взгляд, мы больше подходили друг другу, оба были в каком-то смысле нарушители устоев и легко поняли бы друг друга. Но он сразу дал понять, что выбрал Фрэнни. Какие они были разные! Но они любили друг друга, очевидно, из-за этого-то все и произошло.

— Значит, у вас с отцом никогда… мм… не было романа? — путаясь в словах, отважилась спросить Джейми.

— Не было, разумеется, не было! — Кейт искренне удивилась. — С чего это тебе пришло в голову?

Джейми вкратце рассказала о встрече с Джоном Мэтьюзом. Кейт отрицательно покачала головой.

— Между мной и Джимом никогда ничего не было — как бы мне этого ни хотелось. Раз уж он был помолвлен с Фрэн, мне следовало держаться от него подальше, нам обоим следовало держаться друг от друга подальше. И насколько я знаю, Джим никогда не изменял Фрэн.

— А как ты думаешь, папа был растратчиком? — спросила Джейми.

Кейт по-прежнему качала головой.

— Джим Линд мог быть кем угодно — но уголовником? Никогда — и в этом никто не сможет меня разубедить.

— А что думали бабушка с дедушкой?

Кейт вздохнула:

— Мама, конечно, готова была поверить в самое худшее, его одного она винила в смерти Фрэн, но отец понимал, что это не так.

— Так он не считал, что мама покончила с собой из-за папы?

— Если и считал, то никогда не говорил об этом. Но ты же знаешь, как рождаются сплетни?

— И значит, он не собирался через суд отнять меня у отца?

Кейт продолжала удивляться:

— Нет, конечно же, нет! Каким бы ни был твой отец, но тебя он обожал. Он был прекрасным отцом, во всяком случае старался им быть, и мы все это знали. Даже мама.

Джейми набрала побольше воздуху и выпалила одним духом:

— А может, ты просто оправдываешь его, потому что когда-то была в него влюблена?

— Я его оправдываю потому, что всегда любила его, — мягко возразила Кейт. — Только не пойми меня превратно. Я люблю Крэга, и, клянусь Богом, он чудесный муж, и мы с ним счастливы. Но твой отец… он был авантюристом, искателем приключений — невероятно романтическая фигура. Думаю, какая-то часть моей души всегда будет тосковать по нему, всегда будет его любить.

— И только? — спросила Джейми. — Стало быть, ты веришь в него только потому, что любишь?

Кейт надолго задумалась.

— Должно быть, — призналась она наконец, — хотя есть и другая сторона. Он был человек неординарный, герой войны, поговаривали, что он был связан с секретной службой и работал на правительство, что каким-то образом он причастен к высадке нашего десанта в Нормандии. Да, кстати, Лью, который привел его в ночной клуб, где мы и познакомились, в те годы служил вместе с ним во Франции.