Время легенд (сборник)

Снова она осталась одна.

Глава 15

Вашингтон, сентябрь 1985 года

Джейми прошла через запруженный людьми терминал Международного аэропорта Далласа, одетая в свою излюбленную «униформу» — просторный свитер, перехваченный на талии ремешком, и узкие джинсы, заправленные в высокие сапоги. Она пробралась через толпу с тяжеленной сумкой на левом плече к багажному отделению. На ходу она достала билеты и теперь выискивала на ленточной карусели свои сумки. Да где же они, черт побери, — волновалась она: сумки всех размеров и цветов кружились у нее перед глазами, и ни одна не походила на ее собственные. А, вот они, обрадовалась она, когда рыжевато-коричневая сумка появилась на ленточном конвейере. Она бросилась к ней, но в то же мгновение высокий, необычайно худой мужчина лет сорока с небольшим, лысоватый, в очках, в безупречном синем костюме от «Братьев Брукс», перехватил ручку.

— Разрешите, это моя, — быстро сказал он, сравнивая зажатый билет с ярлыком на сумке.

Она осознала свою оплошность и отдернула руку.

— Прошу прощения, — извинилась она.

После того, как она наконец выловила свои вещи, она остановилась у конторки проката машин. Как назло, все предлагаемые машины были малогабаритными. Она выбрала розовую, как яблочное варенье, «тойоту» и устроилась на ее сиденье даже лучше, чем рассчитывала, хотя конечно, не так удобно, как в просторном салоне своего «джипа». Производители самолетов и автомобилей явно не симпатизируют высоким людям, сварливо подумала Джейми.

Вырулив на шоссе, ведущее от аэропорта в Вашингтон, она поймала себя на мыслях о Марти. Как она ни старалась выкинуть его из головы — и из сердца! — ей это плохо удавалось. Она чувствовала себя последней идиоткой. Она любила его, любила настолько, что всерьез собиралась выйти за него замуж! И он запросто обманул ее! Ради чего? — думала она сейчас. Что они ему предложили? И как быстро он сдался, хотелось бы ей знать. Слезы невольно полились у нее из глаз, потекли по щекам. После того, как отец бросил ее, она дала себе слово, что отныне никому никогда не позволит причинить ей боль, но с Марти она утратила бдительность, дала волю своим чувствам и потеряла голову. Будь он проклят! — твердила она себе. Больше такое никогда не повторится, — никогда!

Снова и снова она возвращалась к последним шести месяцам, отданным погоне за призраками. Удалось ли ей узнать что-нибудь новенькое о целях последней поездки отца в Париж? И что из найденного ею было специально сфальсифицировано, чтобы сбить ее со следа? Был ли ее отец растратчиком — или Марти говорил правду, что отец выполнял секретную работу для правительства? Как бы неправдоподобно это ни звучало, шпионская версия вносила хоть какой-то смысл во всю эту историю. Кому-то любой ценой нужно было удостовериться, что она не сможет узнать правду. Кому-то понадобилось прятать в воду концы заурядной растраты, если, конечно, тут не замешан сообщник, что маловероятно.

В зеркало заднего вида она увидела синий «форд Эскорт» — машина отъехала со стоянки у аэропорта сразу за ней. Да и на шоссе она попалась ей на глаза уже несколько раз. Господи, я и впрямь схожу с ума! Она глубоко вздохнула. Нужно взять себя в руки. Нельзя падать духом. Дорога, которую ей предстояло пройти, долгая и очень трудная.

Как полоса препятствий.

— Государственная измена? — Джейми энергично замотала головой. — Нет, я не могу поверить в это. Воля ваша — не могу!

Конгрессмен Уильям Блекуэлл смотрел на нее с сочувствием. Он много лет был близким другом Гаррисона Колби и теперь страшился сказать его внучке всю правду о ее отце. Когда он согласился помочь ей, он и не представлял себе, что столкнется с такими невероятными вещами. Он решил быть с ней по возможности честным, подозревая, что — из-за сложных обстоятельств — она уже наслушалась достаточно вранья. Он глубоко вздохнул и нахмурился.

— Догадываюсь о твоих чувствах, Джейми, но…

Она продолжала качать головой.

— Нет, сэр, — сказала она ровным голосом, — вы не догадываетесь, даже приблизительно не догадываетесь. Это не мой отец, черт возьми! И я никогда не поверю… — Она резко оборвала себя и беспомощно развела руками.

— Я понимаю, что для тебя это гром среди ясного неба, — заметил Блекуэлл, раскуривая трубку. Запах вишневого табака разнесся по комнате. Джейми сразу почувствовала дурноту, но промолчала.

— Но иначе, — продолжал Блекуэлл, — и быть не могло. По роду своей работы твой отец должен был держать язык за зубами. Никому — даже ближайшим родственникам — он не имел права ничего рассказывать.

— Сколько времени… — Джейми не удалось закончить вопрос, слова застревали у нее в горле.

— Долгие годы, — ответил Блекуэлл. — Он приступил к активной деятельности сразу после войны. Правда, СУ расформировали, но на его месте создали новую организацию — предшественницу ЦРУ в том виде, как оно существует сейчас.

— А обвинение в измене? — Джейми совсем не была уверена, что ей стоит углубляться в этот вопрос.

Блекуэлл отвел глаза в сторону.

— Очевидно, он перешел на сторону Советов.

«Перешел на сторону», — ожесточенно подумала Джейми.

Какая цепочка лжи потянулась вслед за этим переходом. Но на Блекуэлла она взглянула полными недоверия глазами.

— Отец не мог так поступить, — убежденно сказала она. — Не мог и все.

— Слушай дальше, — мрачно продолжал Блекуэлл. — Его арестовали в Ницце и доставили сюда для дознания. Отсюда его препроводили в федеральную тюрьму.

Джейми вскинула голову.

— Отсюда? — вскрикнула она с внезапно вспыхнувшей надеждой, вспомнив, как Марти говорил, что его убили во Франции, — так, может, он жив! — В какую тюрьму?

— Форт Ливенуорт, Канзас. — Блекуэлл помолчал. — Там он и умер.

Она зажала рукой рот; на какое-то мгновение она была так оглушена, что слова не шли с языка.

— Когда? — только и спросила она, с трудом произнеся одно слово. — То есть я хочу спросить, сколько времени он… — И голос ее снова пресекся.

— Около десяти лет — если меня правильно информировали, — мягко ответил он.

Джейми почувствовала, как в глазах закипают слезы, и приказала себе не плакать.

— Но почему он ни разу не попытался связаться со мной? — подумала она вслух. — За все это время ни разу не позвонил, не написал! Если бы я только знала, что он здесь, я бы приехала повидаться…

— Боюсь, что как раз этого он и не хотел, — предположил Блекуэлл. — Сужу по себе. Если бы я попал в тюрьму, если бы меня обвиняли в государственной измене, я бы ни за что не хотел, чтобы моя дочь узнала об этом, и сделал бы все, чтобы помешать этому.

Джейми с трудом держала себя в руках.

— Все эти годы… столько лжи. — Она тяжело поднялась. — Я уж и не знаю кому — или чему — верить.

Блекуэлл свел брови.

— Тому, чему стоит верить, Джейми, а я доверяю своим источникам, — тихо сказал он, убирая папку в стол.