Время наточить ножи, Кенджи-сан! 3

— Вы, господин президент, — не стройно принялись отвечать охранники, опустив взгляды. Ямато продолжал не отрываясь смотреть на каждого, словно хотел прожечь своим взглядом.

— Вы считаете, что я уже настолько стар, что не могу управлять собственной компанией? Как видите я пришел сюда на собственных ногах, и чувствую себя как никогда хорошо. Тогда почему же вы не пропускаете своего президента в его собственный офис?

Первым не выдержал тот самый охранник по имени Сатору, про чью дочь узнавал Ямато. Он вдруг вздрогнул, отошел в сторону, и низко преклонив голову, произнес:

— Проходите, господин президент.

Следом за ним, признав своего вожака, также поступили и остальные охранники. Вскоре путь был свободен и под низкие поклоны мы прошли к лифту. Когда мы вошли в главный холл, я заметил, как сотрудники, с затаённым страхом и уважением, наблюдали за каждым движением Ямато. Для них он был символом силы и бескомпромиссности, а теперь, возвращаясь, он вновь вселял в них уверенность, что всё пойдёт так, как должно.

Ямато остановился перед дверями лифта, обернулся ко мне и сказал тихо, почти шёпотом:

— Кенджи, помни, что даже если кажется, что весь мир против тебя, те, кто знает, кто ты и что ты сделал, будут следовать за тобой.

Я кивнул, ощущая, как эти слова остаются со мной, напоминая о его силе и целеустремлённости.

— Нобору, — обратился он к Волку. — Своих ребят оставь на первом этаже. — К Абэ наведаемся втроем — я, Кенджи и ты.

Двери лифта открылись, и я понял, что прямо сейчас начнется самое интересное.

Глава 22

Абэ нас ждал, поэтому лицо попытался сделать невозмутимым. Но вот глаза выдали его. В них проскочил страх.

— Господин Ямато! — произнес он, нарисовав на лице доброжелательную улыбку. — Решили в гости зайти? А что же без предупреждения? Я бы попросил подать второй набор для чайной церемонии.

Абэ демонстративно налил себе чай в чашку, отпил. Кулаки Ямато сжались до хруста.

— Нет, Абэ, — ответил он. — Я не к тебе в гости пришел. Я к себе в гости явился. А вот что ты ту делаешь — вопрос открытый.

— Ну как же! Господин Ямато, теперь я президент корпорации «Спрут». Мы все переживаем за ваше здоровье и…

— Мое здоровье в полном порядке! — перебил его Ямато.

— А согласно заключению врачей это совсем не так, — Абэ отпил чай. — В нем говорится, что вы не можете продолжать руководить таким большим предприятием.

— Это какому заключению? У меня есть другое. И по нему — я вполне еще могу вести дела.

Абэ эта информация сбила с толку. Он вопросительно глянул на Ямато.

— Не ожидал? — усмехнулся тот.

— Но ведь подать заявку может только кровный… — начал Абэ. И глянув на меня, все понял. — А, вы узнали?

— Узнал, — кивнул Ямато. — Но как видимо последний.

— Давай проясним, Абэ, — сказал Ямато, стараясь сохранить свой голос ровным. — Ты играешь в опасные игры, присваивая себе титул, который принадлежит мне. Я стоял у истоков корпорации «Спрут». Без меня её бы не было.

Абэ склонился вперёд, убрав улыбку и сжав губы.

— Вы, возможно, забываете, господин Ямато, что мы живем в настоящем, а не в прошлом, — сказал он, произнося слова чётко и медленно. — Ваше время давно прошло. Теперь корпорация принадлежит мне. Я — её президент.

Ямато едва заметно прищурился, его рука напряглась.

— Это место моё, — прошипел он, в голосе звучала злость. — У тебя, Абэ, нет ни малейшего понятия о том, что значит вести «Спрут». Ты только пешка, временная, ненадежная. Я был, есть и всегда буду настоящим президентом этой корпорации.

Абэ усмехнулся, будто слова Ямато его позабавили.

— Времена меняются, господин Ямато. И с ними меняются правила. Вы были королём когда-то, но теперь вам пора уйти, — ответил он спокойно, словно излагая очевидный факт. — Я стану тем президентом, о котором будут помнить. В отличие от вас.

Наступило тягучее молчание, в котором казалось, что напряжение было осязаемым, словно густой дым. Два мужчины — старый и новый — обменивались холодными взглядами, и ни один из них не собирался уступать.

— Ты прав, — кивнул внезапно Ямато. — Вспоминать о тебе и в самом деле будут. Только не добрым словом.

Абэ улыбнулся, но улыбка выдалась натянутой.

— Не думай, что я не вижу твоих грязных уловок. Ты и моя дочь, Рен, решили сыграть против меня, но вы не на того напали. Сговор, организованный вами двоими, — это жалкая попытка свергнуть меня. Но я не отдам вам своё место так просто.

Абэ слушал, слегка приподняв брови, и затем рассмеялся. Смех его был резким, почти презрительным.

— Сговор? — спросил он, ухмыляясь. — Вы говорите, как старик, застрявший в своих паранойях. Рен сделала выбор, как и я. Она верит в то, что «Спрут» нуждается в переменах, и я — тот, кто способен их воплотить.

Ямато подошел ближе, его фигура нависла над Абэ, как тень, зловещая и неумолимая.

— Если вы двое считаете, что можете так легко избавиться от меня, — он произнёс с горечью, — вам лучше подумать ещё раз. У вас есть шанс сделать всё правильно, Абэ. Отступите, и я позволю вам уйти с честью. В противном случае, я вынужден буду показать вам, что такое настоящая сила. И к тому времени вы и Рен пожалеете, что перешли мне дорогу.

Абэ не двигался с места, его лицо оставалось безмятежным, но глаза выдавали холодное веселье. Он сложил руки на груди и вновь усмехнулся.

— Я не боюсь вас, господин Ямато, — ответил он с вызовом. — Ваши угрозы значат не больше, чем старые воспоминания. «Спрут» больше не принадлежит вам, и даже Рен это поняла. Так что наслаждайтесь последними мгновениями иллюзий. Как бы вы ни старались, вы уже проиграли.

Абэ слегка наклонился вперёд, его глаза блестели холодным триумфом.

— Вы не понимаете, господин Ямато, — с издёвкой произнёс он. — У меня ещё один козырь, который заставит вас дважды подумать, прежде чем пытаться вернуть себе власть, — он вдруг повернулся ко мне и улыбнулся шире, — Ваша подруга, Мураками… она сейчас под моей защитой. И я бы сказал, что у неё есть все причины пожелать мне успеха. Ведь она, как и любая умная женщина, предпочитает жить.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не сорваться и не врезать Абэ в морду.

На мгновение лицо Ямато исказилось от ярости, его глаза сузились, как у хищника, готового наброситься. Он сжал зубы, но затем взял себя в руки, его голос зазвучал сдержанно, с нотками презрения.

— Это только подтверждает мои слова, Абэ. Ты готов предать и разрушить жизнь любого, чтобы получить то, что хочешь. Ты не обладаешь ни честью, ни достоинством. Только трус прячется за спинами невинных и держит заложников.