Время перемен. Том 2

Из-за этого попасть в плен Род страшился сильнее остальных — вдруг там попадётся такой же умелец?

Когда старый слуга услышал приглушённый крик того человека, которого сам и поймал, воспоминания всколыхнулись, словно живые. Наверное, это просто старость. Или всегда было так тяжело? Род уже и забыл. Но, только лишь услышал эти звуки, как на него обрушилось предчувствие, что будет заваруха.

Господин граф всё вертел свой клинок. Наверное, представлял себя в поединке, или что-то в этом роде. Пока что он не торопился взрослеть, однако, бывший сержант не сомневался — житие подле капитана сделает своё дело.

Как раз сейчас де Куберте шёл к ним по коридору. Суровый, что первозданный гранит.

— Племянник, на сегодня всё. Возьмите пару солдат у де Морта, пусть проводят вас до границы.

— Не стоит, дядя, тут не так и далеко. Если что, мы сами сможем постоять за себя.

— Не устраивай из каждой прогулки соревнование. На четверых вряд ли кто нападёт, а пара будет лакомым куском для любых головорезов. У вас по пути улица Дубильщиков. Вспомни, я рассказывал о ней.

— Что мне сделает какое-то отребье?

— Приказы здесь отдаю я. Помнишь, что сказал первый министр? Это ты прикреплен ко мне, а не я к тебе. Значит, ты выполняешь мои приказы. Точка.

Его господин понуро кивнул, а капитан добавил:

— Род, подумай, как ещё таких изловить, — он кивнул в сторону допросной, — Этот молодчик провожал нас по западной дороге, а ещё двое таких ждали на восточной и юго-восточной. Покумекай, ты умеешь.

«Теперь ещё и эта забота. Мало мне лакейских дел?»

Род не стал бы говорить так с молодым графом на месте капитана. Давить такого, как младший де Сарвуазье, первым министром — последнее дело. Он только и будет думать о том, как бы сделать наоборот. Нет объяснить бы, что жизнь не идёт по правилам дуэли. Тот случай дома, когда де Бризи пытался подло убить его, похоже, так ничему Жерара и не научил. И у капитана терпение, по всему видать, заканчивалось. Жаль. Он единственный из всех в городе, кто мог говорить с молодым графом на равных и притом достаточно откровенно. Слуга-то всяко не может господина своего поучать, о чём Род сильно жалел. Но ничего не поделаешь: не он придумал этот мир.

Трактир почти весь спал — лишь пару загулявших постояльцев пили вино за столиками внизу. Старый слуга поднялся на второй этаж и на миг задержался у каморки, под лестницей на третий, что Жерар снял для их конюха.

«Ни храпа за дверью, ни стонов… Где-то сейчас Харт шляется? Каждую ночь его нет, надо бы поговорить с утра. И про шпионов с утра подумаю, и с Хартом потолкую, и с портным надо бы по цене сторговаться, и с перчаточником. Доспех ещё приглядеть… Господину-то самому не до портных. Ладно, утро вечера мудренее».

…

Харт допивал вторую кружку. Рядом сидел пьяный в дребодан солдат городской стражи и вещал на весь стол:

— Ребяты, значица, у мясников налево сворачивают, и ещё налево, возле канала! Так и круг получается, которовый мы за третью часа и прохаживаем. Тама много пивнух всяких для наших господ, дери их в рот. Кажные три часа смена. Мы в караулке прям в доспехах и спим.

— Слыш, Почемуй, знаю я то место, — ответил ему Громадный Джо, наклоняя кружку своей мелкой, считай, раза в два меньше, чем у Харта, ладошкой, и делая из неё скупой глоток. Его круглая мелкая голова с живым подвижным и скалящимся лицом едва возвышалась над столом, и вообще, из-за мелкого своего роста он походил на ребёнка.

— Там друга дорожка по другой стороне от пивнух идёт, тёмненькая така, — продолжал Джо.

— Точно, идёт, — подтвердил Почемуй, — Мы, всё одно, там, где светло ходим. Где капитан велел, знач, там и ходим, — стражник понизил голос, но его пьяный шёпот всё равно хрипел на весь стол, — Говорят, на улице той по ночам краденое скупают. Иль продают. А капитан наш, всё одно, мол, нечего по тёмным подворотням сапог пачкать.

— Жмур, ты говорил, твой засранец на ту улицу похаживает, — Джо повернулся к товарищу, кряжистому и сутулому парню с руками, напоминающими кузнечные клещи и длинными путаными волосами, почти полностью закрывающими лицо, — Кажись, знаю я, откель он ту епанчу притащил. Посиди-ка тут с Почемуем, мы с ребятами до ветру сходим.

Громадный Джо поднялся и поманил с собой Харта с Роганом — худым узловатым мужиком со впалыми щеками, следами оспин на лице и клоками волос вместо бороды, словно он не брился, а беспорядочно рвал их руками.

На улице стояла темень, Джо отвёл их в сторонку, и Харт заметил в отсвете фонаря, как он хищно ощерился:

— Чё, заделаем делюгу? Пизднем жмурова засранца как надо?

Ни Харт, ни Роган не спросили, с чего вдруг он это решил, почему именно сегодня и зачем вообще это делать. Харту такое даже в голову не пришло. Только Джо сказал это вслух, молодой конюх сразу понял — вот оно. Оно, то самое! Он спросил лишь, кивнув в сторону товарищей, оставшихся в пивной:

— Они как же?

— Почемуй стражник в том районе, нам боком выйдет, коли его признает кто. Жмура туебень его узнать может. Донесёт, сука сытая.

— На нас тоже донести могут, — просипел Роган.

— Хера нас найдут, коли никто точно не скажет. Вот это на морды повяжем, — Громадный Джо раздал дружкам по серой повязке.

Они двинули по тёмным улицам, не сговариваясь, словно в забытьи. Всю дорогу до той тёмной улочки, где скупали краденое, в голове у Харта не возникло ни одной мысли. Там поселилась чёрная пустота, и он чувствовал одно — нужно наполнить её чем-то, за чем они сейчас и идут.

Народу во мраке нужной им улицы почти что и не было. Пара человек, к которым захаживали с другой, освещённой улицы, говорили о чём-то, после чего кто-то из этой пары забирал свёрток у пришедшего и относил в дом. Или наоборот — уходил в дом и возвращался со свёртком.

— Вона, — указал Джо на пошатывающуюся парочку: дородного господина и его хрупкую спутницу, — Наш говнюк.

Они дождались, пока хозяин Жмура обменяется с начными торговцами и преградили ему путь на светлую улицу. План был таков: если истинные хозяева этого места повылазят из нор — пару раз буцкнуть зажравшегося богача и бежать. Если же всё будет тихо — наслаждаться.

— Что вам нужно? — вопросил господин неуверенным голосом.

— Всё, — просипел Роган.

И, не дав даже возможности взяться за эспаду, влепил ему кулаком по голове. Следом подскочил Громадный Джо и, с прыжком вперёд, влепил ему в лицо свой кулак, описавший круглую восходящую дугу. Женщина закричала и развернулась, пытаясь убежать. Долю мгновения в Харте боролись две мысли: бить, или трахать? Крик мог привлечь ненужное внимание — конюх одним прыжком очутился возле убегающей и саданул ей сбоку по челюсти. Удар пришёлся из-за спины — она его совсем не видела и повалилась на бок, плюясь кровью. Потом закричала снова.

Но он стиснул ей шею и прошипел:

— Прекрати пищать, мразь!

Потом в Харте что-то проснулось:

— Дайте его сюда, приглядите за ней.

Дружки оторвались от избиения богатой сытой мразоты и посмотрели на него. Конюх сделал шаг к распростёртому на земле и ударил его ногой в живот. Роган же навис над женщиной, чтоб не делала глупостей. Харт ударил несколько раз по рёбрам, потом в разукрашенную муську, отчего голова откинулась назад. Харт стукнул снова и попал то ли в шею, то ли в ключицу. Человек согнулся. Наслаждение… Он наступил пяткой прямо на руку господину. Как хорошо…