Время перемен. Том 2

— Ты был каменщиком? Интересно. И что же ты понял?

— Здесь от меня больше всего толку, пользы. Почти все мои знания — про походы. Как разбить лагерь, как не натереть ноги, где достать воды, что нужно, чтобы быстро и хорошо поставить гуляй-город. Я на своём месте. Пол жизни я искал, хотел уйти от войны, хотел лучшей доли, пока не понял, что лучшая — эта.

— Вот как? Но ведь может случиться внезапная стрела, или банда разбойников, слишком большая, чтобы один взвод управился с ней. Или вас наймут на войну, где вы схлестнётесь с такой же баталией. И дорога тоже порой не сахар.

— Всё так, но что в городе? Сложить дом горожанину, получить деньги, чтобы пропить их, или проесть с семьёй, а потом опять вернуться на стройку и складывать дом для кого-то ещё? Пусть этим занимаются другие. В отряде меня уважают, к моему слову прислушиваются. Особенно после трёх войн, на которые нас нанимали. Помог пару раз парням вовремя отданным приказом, чтоб головы свои не сложили зазря, а это многого стоит. Мне нравится и у меня получается. Только понять это нужно было раньше. Был бы уже ротным.

— Всю жизнь ты так мотаться не сможешь. Старик в отряде не нужен.

— Аааа… — махнул на это рукой наёмник.

— Ты хоть откладываешь на старость?

— Конечно, куда ж мне их девать? Не на шлюх же всё просаживать? В банке, в Татмере хранятся. Коли прижмёт — ногу там отрубят, или руку, или до старости доживу — без денег не останусь. Вот поговорил с тобой, и детей захотелось вдруг. Да нет, ну его. Пустая затея.

— Не обязательно прыгать в это, как в омут с головой. Дорога длинная, подумай, как ты можешь пристроить их в свою жизнь.

— Хитрый древний, опять подкинул мне навязчивую идею. Как с тем купцом, как бишь его? Снова ночью не засну.

— Ты не мог заразиться ей от меня. Значит, в тебе это давно тлело.

— Наверное. Я вот тут подумал, сколько всего такого может тлеть в тебе? Сколько накопилось за три с половиной века?

— Не так уж много, — соврал Легат. Ему не хотелось будить старых демонов.

…

Так они прошли деревню, потом ещё одну. Стадо позади каравана всё увеличивалось. Сибальт и ещё двое наёмников по очереди подгоняли животных. Останавливаться приходилось всё чаще — если мокрых людей постоянно студить на ветру, рано или поздно кто-то заболеет, а потом заразятся все. Дожди в последнее время шли по нескольку раз в день, и взводный разбивал лагерь задолго до темноты, или даже в середине дня, чтобы люди могли обсохнуть, согреться и выспаться. Бессмысленно пытаться гнать их вперёд, а потом торчать на одном месте, когда все выбьются из сил.

Сегодня днём легат выгнал посреди поля трёх овец, сказав остальным, что они больные и могут попортить всё стадо. Конечно, предварительно он хорошенько смазал их дёсны отравой. Неделю они не подадут признаков болезни, а за это время их обязательно подберут местные крестьяне и обрекут на смерть свои собственные стада.

«Мы идём зигзагом через всю страну. Зачем?» — вопросил однажды взводный. «Стараюсь посмотреть побольше скотины», — отвечал тогда Александр. Ему не очень-то хотелось посвящать наёмников во все тонкости.

Через пять дней всё стадо за отрядом сменилось полностью. Через восемь — уже дважды. Ему удавалось дурить всех. Любой покупатель смотрит зубы у скотины, и многие делают это в перчатках. Его же перчатки давно пропитались ядом, опасным, но не для людей.

На тринадцатый день до границы оставались сутки. Легат распустил всех животных до единого. На вопрос одного наёмника, не лучше ли было их поубивать и сжечь, древний ответил, мол, болезнь не заразная, и местные вряд ли вообще посчитают это болезнью, но она отразится на чистоте породы в будущем. И поэтому он признал перед всеми, что вложение было неудачным, если не считать тех четырёх баранов, коих они сами съели по пути.

Больше всех плевался Сибальт, который гнал всё это стадо почём зря столько времени, хоть он и не высказал всё открыто, но читалось это по одному-единственному взгляду.

Так, проклиная погоду, паршивые дороги, больную скотину и древнего, что тащил их столько вёрст по этой грязной стране, отряд дошёл до границы с Маунтинвудом и, оставив надежду пройти таможню до темноты, стал лагерем прямо напротив заставы. Пограничники глядели на них с опаской, пока взводный не отправил человека для прояснения ситуации. Ведь, если не собираешься ни с кем воевать, лучше сразу сказать об этом. Сбор солдат у чужой границы всегда выглядит подозрительно.

Дороги в Маунтинвуде оказались лучше грязных тропок Вудвинда, но всё же и не чета трактам Холвинда. С утра устоялся сухой холод, и продержался он до конца их путешествия в столицу, Вышеград. Они больше не заходили в деревни по пути и дошли до города всего за пять дней. В земле им попадалось больше камней, а к концу пути древнему порой казалось, что он снова в Горной стране. Город стоял в огромной долине, у самого подножия гор. То и дело навстречу проезжали телеги, гружёные камнями или углём. Естественно, что с таким обилием камня в краю, городская стена была очень высокой, в шесть-семь этажей. А толщиной в сорок шагов снизу и пятнадцать наверху.

Большие восточные ворота работали только на въезд. Очередь из повозок растянулась на полверсты. В планы древнего не входило такое долгое ожидание. И времени было жалко, и здесь ему выгоднее выпятить свой статус. Он взял с собой взводного, и вместе они поскакали по обочине мимо огромной очереди, из которой на них то и дело смотрели с укором. Легат приосанился, когда подъезжал к стражникам и приготовил бумагу.

Один из стражников постарше, по всему видать, сержант, увидел их и сразу пошёл навстречу. Его лицо было таким, словно он только что вступил в коровью лепёшку:

— Здравствуйте, вас без очереди, да? Мне бы документ глянуть…

Древний отдал бумагу, сержант кликнул солдата и передал тому удостоверяющий патент.

— Не умею читать. Сейчас капитану отнесут, он прочтёт.

Делать было нечего, и все просто ждали.

— Позвольте спросить, вас только двое? — ещё раз окинул их взглядом стражник.

— Нет, — ответил взводный, — Тридцать человек и шесть фургонов. Люди устали, ждать не будут.

— Это вам через очередь продираться? — скорчил он недовольную гримасу, — Ой, чего сейчас начнётся…

— Помочь вы не можете?

— Не велено от ворот отходить.

— Ладно, с народом мы сами разберёмся, лишь бы вы пропустили быстрее.

Вернулся тот, кого отправляли к капитану:

— Велено пропустить легата и всю его свиту.

Сержант кивнул им:

— Если пробьётесь через толпу, задерживать вас не буду.

Легат и наёмник поскакали обратно.

— Убирай телегу, нам проехать надо, — крикнул Байл тому, кто был ближе всех к каравану.

Человек устало посмотрел на взвод позади и стал съезжать на обочину.