Время Перемен

— Я спрошу для тебя сегодня. Если не даст, купим. Знаешь где? — непринуждённо ответил молодой граф.

Его настроение явно улучшилось после сегодняшних занятий на плацу.

— Вам тоже надо, господин.

— Да ладно тебе, Род. Быстрые ноги, отскоки и смещения — вот мои доспехи. Сам же видел, за час меня никто даже не коснулся.

«Так то один на один. Не бывали вы ещё в настоящей драке, господин. Впрочем, один раз бывали, да то вам свезло. Если б меня с конюхами в кустах не сидело, где бы вы сейчас были?»

Род решил промолчать. Уж если молодым чего в голову втемяшится, сложно отговорить.

«Может, хоть капитан сможет? Надо бы ему шепнуть — так мол и так, племянник пусть к доспеху привыкает. В подразделении положено, и всё».

— Как знаете, господин. Лошадь готова, Харт всё сделал.

— Спускайся, — Жерар потопал к выходу в коридор.

Род обнял по очереди жену и дочь, и догнал господина уже на лестнице.

— Поговори с трактирщиком, пусть найдёт чердак какой, или каморку. Отселим от вас конюха, — сказал граф, — Где он, кстати?

— Да есть тут одна…

— Что, уже? У нас всех баб соседских попортил, и тут неймётся никак. Отселять его надо от твоей дочери, старик.

Оба усмехнулись и вышли на улицу.

***

— Именем короля, сдавайтесь! — прокричал Люк.

Они окружили шестерых молодых людей, как и много раз до этого. Рутина. Радовало одно — пока никто не умер.

Племянник и сержант Род стояли позади, вне опасности. Молодой граф даже не пытался скрыть пренебрежения — скрестил руки и надулся, то и дело отводя взгляд.

«Послали боги родственничка».

Нарушители застыли в недоумении, но сопротивляться пока не пытались.

Его новые офицеры стояли рядом с ним и внимательно наблюдали. Вместо тройки Жака взяли тройку новеньких. Ничего солдаты — стоят готовые, оружие правильно держат. Таких врасплох не возьмёшь. Что это у одного там? Как будто ухмылочка по лицу прошла? Интересно…

— Итак, пёс министра вернулся? — возгласил один из нарушителей, — Все благородные люди обрадовались вашему исчезновению. Думали, вас уже доедают черви…

— Сдайте оружие, господа. Лучше быть живым и арестованным, чем гордым и мёртвым, поверьте.

— Это спорный вопрос, — фальцетом пропищал один из них.

А другой внезапно сделал какое-то движение.

«Шшшшаахх!» — алебарда с отвратительным чавканьем вошла ему в плечо и отрубила руку, а вторым ударом проткнула грудь. Кровь из обрубка сначала с силой брызнула, потом полилась обильным потоком, потом снова брызнула… Не спасти. Даже если затянуть обрубок, с проколотым сердцем не жилец. Он перестал дышать через несколько секунд.

Бил солдат, который ухмылялся за миг до этого. И опять что-то вроде радости еле заметно мелькнуло у него на лице. Люк грозно посмотрел на него.

— Все же видели, он хотел меня заколоть… — ответил солдат. Двое новых офицеров, видно, тоже были довольны, судя по лицам.

«Интересно, я со стороны кажусь таким же мясником?».

Молодые господа побросали оружие, а Тиль проворно собрал его.

Двинули к городской тюрьме. Люк заметил, что один из арестованных идёт плохо, и остановил конвой.

— Что у тебя там? Сильвио, фонарь сюда!

Побелевший молодой человек откинул полу колета в сторону, и капитан увидел порез на боку, размером с ладонь.

— Марио, бинты давай.

Солдат стал перевязывать раненого. Люк осматривал остальных, когда раненый вдруг произнёс:

— Спасибо, вы спасли меня.

Де Куберте не поверил своим ушам:

— Чего? Чего ты сказал?

— Вы спасли меня. Не нужно было соглашаться на эту дуэль. С самого начала всё было ясно… Да только все вокруг твердят, что смерть лучше позора.

— Поздно каяться, срок ты уже заработал.

— Всё равно спасибо. Отсижу и начну новую жизнь с новыми людьми. Уеду из этой проклятой столицы.

— Слюнтяй! — крикнул другой арестованный, — Никчёмный слюнтяй! Жаль, не успели тебя заколоть.

— Сержант Тиль, пни его.

«Бац» — сапог сержанта глухо стукнул, и наглец тут же замолчал.

— Эта работа нравится мне всё больше, — усмехнулся Тиль. Солдаты тоже загоготали, напряжение ослабло.

— Марио, ты закончил? В тюрьму их, кроме раненого. Его в наш лазарет. Выздоровеет, уедет на каторгу.

***

И вот последнего дуэлянта записали в книгу и увели. Племянник капитана смотрел на всё это с помпой, нужно было поговорить. И твердить до тех пор, пока он не поймёт — то, что он считает благородным обычаем, люди используют в целях низких, недостойных. Люк надеялся, что парень всё-таки поймёт.

Громада тюрьмы осталась позади, когда Тиль вдруг сказал:

— Капитан, слышали, ротного из второй сегодня убили. На дуэли. Говорят, два часа мучился, пока дух испустил.

— Нет. Когда это случилось?

— Да ближе к вечеру. В пять, наверное, бились.

«И никто из моих информаторов ничего не сказал. Нужно искать новых».

— Знаешь, где дрались?

— Не, его раненым часовой заметил, уже у ворот.

— Понятно. Послушай, что ещё солдаты говорят.

Отряд уже подходил к полку, когда их обогнала карета. Они повернули за угол стены, и Люк увидел, что карета остановилась около полковых ворот. Неприятное предчувствие уже тревожно горело внутри, когда из кареты вышла женщина и спросила что-то у часового. Часовой указал рукой в их сторону.

«О, нет, только не это, только не снова».

Она направилась к отряду. С ней были кучер и слуга, довольно крепкие на вид, с молотком и кнутом.

— Господа, кто из вас капитан де Куберте?

— Это я, — Люк прошёл вперёд. Он собирался покончить со всем этим как можно быстрее.

— Я случайно узнала, что мой сын дрался на дуэли сегодня. Вы тоже там были и арестовали четверых, так мне сказал комендант тюрьмы. На дуэли их было шестеро. Где ещё двое? Убиты?

— Один убит, один ранен, — равнодушно ответил де Куберте. Он не хотел щадить её чувства, от этого всегда было только хуже.