Время перемен

– Скажи, Нерисса, за что Оракул и Совет Братства заточили тебя пожизненно на горе Танос? – неожиданно спросил Седрик. Не потому, что хотел получить ответ. Ему было интересно, как на этот вопрос отреагирует старая ведьма. Он прекрасно знал, что воспоминания о том периоде жизни не доставляют Нериссе радости.

– Тебе разве больше заняться не чем? – метнула в оборотня колючий взгляд колдунья. Воспоминания и образы тех далёких дней с течением времени не утратили своей силы и были так же ярки, как будто всё это происходило совсем недавно. И чувства, которые они вызывали, с тех пор тоже совсем не изменились – гнев, обида, досада, разочарование, жажда силы и чувство, что с ней, Нериссой, обошлись несправедливо… Всё это долгие годы подпитывало её стремление вернуть утраченную силу, приумножить её, а заодно – поквитаться с магами Кандрокара. Но что от всего этого осталось сейчас? Её месть уже никогда не осуществиться, ибо Совет Братства, Предвечная Цитадель и сам Оракул уничтожены. Сила? Да. Она вернула её. Но даже с ней оказалась лишь безпомощной жертвой перед лицом врага, уничтожившего Меридиан, мир, с завоевания которого она собиралась начать свой победоносный поход. Приумножить силу? А какой теперь в этом смысл? Какой в этом смысл теперь, когда она увидела, на что способна технически развитая цивилизация, что она способна сотворить в целым миром? А ведь если она хочет властвовать над всеми мирами, ей неизбежно придётся столкнуться даже с ещё более могучими народами, чем Шао’ссоры. Что она сможет сделать тогда, пусть даже у неё и будет огромная магическая сила? Сейчас со всей очевидностью колдунье стала понятна одна простая истина – на любую силу рано или поздно всегда находится другая, превосходящая сила. И чтобы понять это, ей пришлось пройти через унижение, попав во власть Первого Советника, а затем – Странника, едва не погибнуть и пережить уничтожение родного мира. Но самое главное – постоянное чувство собственного безсилия, неспособности хоть как-то повлиять на ситуацию… Все её стремления и цели в итоге оказались всего лишь несбыточными мечтаниями ребёнка, рассыпавшимися в прах при первом же серьёзном испытании. А уязвлённая непомерная гордыня, хотя и напоминала о себе постоянно приступами гнева, едва только кто-то осмеливался перечить, уже не могла заглушить голос разума, который твердил: «Ты проиграла, несмотря на силу, которая у тебя была, несмотря на ум и хитрость, которыми ты всегда пользовалась крайне искусно. Всё это не помогло. Не поможет и впредь. Всё, к чему ты стремилась так долго – не имеет смысла. Смирись. Прими своё поражение и найди новую, достойную цель, чтобы жить, и новые силы, чтобы двигаться к этой цели». И ещё одна мысль в последнее время всё чаще посещала колдунью – не совершила ли она ошибку, когда попыталась отнять Сердце Кандрокара у Кесседи? И всё чаще ответом на этот вопрос становилось безжалостное «ДА».

Все эти мысли в один миг пронеслись в голове Нериссы прежде, чем она ответила Седрику. Однако он сейчас не собирался ждать:

– Странно, что ты затрудняешься ответить. Хотя… Наверное возраст даёт о себе знать – память уже не та, что раньше, – он наметил свою фирменную змеиную улыбку. Но колдунья, казалось, пропустила его едкие слова мимо ушей. По крайней мере она никак не отреагировала. Вернее отреагировала, но не так, как от неё ожидали:

– Знаешь, – посмотрела она на Седрика долгим пристальным взглядом, – наверное, это была ошибка, – а в следующее мгновение она даже не поверила, что сказала это вслух!

– Ошибка? – не скрывая удивления переспросил Седрик. – Я не ослышался? Что ж, признаюсь честно – я ожидал от тебя чего угодно. Всего. Но только не этого…

– Трудно поверить в то, что такая как я смогла назвать ошибкой большую часть своей жизни, растраченную на жалкие попытки обрести силу и власть? – полным горькой иронии голосом спросила Нерисса.

– Да. Трудно, – легко согласился лорд. – И тем не менее я тебе почему-то верю. Кроме того чтобы признавать свои ошибки нужна немалая сила духа даже если признаёшься в них самому себе… а чтобы сделать это в присутствии других… Похоже, я начинаю уважать вас, Нерисса. Хоть и не могу сказать, что рад этому.

– Вот уж чему я точно не рад – так это торчать здесь и ждать не известно чего! – проворчал Фрост.

– А что – в разве в темнице ждать не известно чего было приятнее? – ехидно осведомилась Миранда. Ловец хотел ответить ей подобающим образом, но внезапно напряжённо застыл на месте, давая знак остальным, чтобы те замолчали, и начал вслушиваться в тишину, лишь изредка нарушаемую тихими унылыми завываниями ветра где-то наверху, звуком разбивающихся о камни капель неподалёку и очень слабыми – на грани слышимости – шорохами и стуками, доносившимися из туннеля!

– Кто-то идёт сюда! – шёпотом сказал Фрост, становясь справа от прохода в скале и удобнее перехватывая дубину. Но его плану не суждено было осуществиться – из прохода вдруг вылетел какой-то круглый предмет, и в ту же секунду ярчайшая вспышка света резанула по глазам, ослепив всех четверых! Когда же зрение, наконец, вернулось, то Фрост обнаружил себя и своих компаньонов в окружении десятка людей, закованных в странную, ни на что не похожую броню. В руках эти люди держали необычные, грозные на вид продолговатые… штуковины – Ловец не знал, как это назвать. И эти самые «штуковины» были нацелены на четвёрку беглецов.

– Земляне? – удивлённо то ли спросила, то ли констатировала Нерисса.

– Верно, земляне, – в круг вошёл человек, чьё лицо скрывал шлем. – Но я бы хотел знать, кто вы такие.

– Пётр Андреевич! У нас нет на это времени! – окликнул человека юноша. Он хоть и был в бронекостюме, но оружия при себе не имел, да и шлема на нём не было.

– Нет, – качнул головой тот, кого назвали Петром Андреевичем. – Эти четверо здесь явно кого-то ждали. Здесь! У Бездны Теней! И ведь как выбрали момент! Кто мог знать, что мы придём сюда? Это неспроста. И я повторяю свой вопрос – кто вы такие? – вновь обратился он к четвёрке.

– Очевидно, ситуация не располагает к конфронтации, – молвил Седрик, верно оценив обстановку.

– Очевидно, – сухо сказал Васильев.

– В таком случае нам не остаётся ничего другого, кроме как сказать вам правду, – в отличие от Фроста и Миранды, Седрик с Нериссой уже имели возможность познакомиться с оружием землян и не желали лишний раз испытывать на себе его действие. Ловец же и девочка-оборотень, видя, что начальство не спешит затевать драку, тоже вели себя сдержанно и благоразумно. – Моё имя – Седрик. А это мои…товарищи: Фрост, Нерисса и Миранда.

– Сколь удивительны дороги судьбы, – усмехнулся Васильев. – Ваши имена мне очень хорошо знакомы. Мне прекрасно известно о вашей… дурной репутации. И что же четыре преступника делают здесь, в Бездне Теней? Неужели вас замучила совесть, и вы решили покарать себя таким образом? – едко спросил он. – Хотя навряд ли.

– Это всё из-за Странника, – ответила Нерисса, не обратив внимания на колкость. Ситуация ей определённо не нравилась, но сейчас она вновь ничего не могла сделать, даже если бы и хотела – ей бы просто не дали времени использовать магию… Но кроме этого у неё уже минуты две в уме крутилась мысль о том, что, возможно, именно этих землян они здесь и дожидались, а вовсе не Странника, отправившего их сюда.

– Странник? И здесь он, – холодно произнёс Пётр Андреевич. – После того, как я узнал, на что он способен, меня не удивляет, его связь с такими как вы…

– Что вы имеете в виду? – спросил лорд.

– Вас это не касается.

– Касается! – возразила колдунья. – Похоже, он знал, что вы придёте сюда. Поэтому и сказал, чтобы мы ждали здесь, у Бездны Теней. А зная его могу предположить – он хотел, чтобы мы вам помогли.

– Мы не нуждаемся в помощи преступников и предателей, – резко бросил Васильев. – Вы останетесь здесь.

– Подождите! – вдруг запротестовал Румянцев. – Кто знает, что ждёт нас на нижних уровнях? Дервиш говорил, что его зонды по непонятным причинам выходили из строя уже на третьем подземном ярусе города. А некоторые системы моего комбеза уже потихоньку сбоят… Что если наше оборудование выйдет из строя по мере спуска? Думаю, помощь нам пригодиться.

– Неразумно брать их с собой, – качнул головой Пётр Андреевич. – Им нельзя доверять.

– А мы и не будем…

– И потом – как они смогут нам помочь? Что они смогут сделать, если откажет наша техника? Будут измерять показания магнитного поля и кучу других параметров на глаз? – осведомился Васильев.

– Мы обязаны Страннику жизнями, – тихо, но так, чтобы все услышали, сказал Седрик. – Этот долг священен и мы не станем от него отказываться. Сделать это означает обесчестить себя. Мы не предадим Странника и его интересы. И если он хотел, чтобы мы помогли вам, мы поможем, что бы нам ни пришлось делать.

– Какие пафосные и нравственные слова для того, кто поклялся в верности предателю всего человечества, – холодным сарказмом, точно скальпелем, полоснул Пётр. – Может вы и сгодитесь… Когда прибудем на место – пустим вас четверых вперёд на разведку. Если там будут какие-то препятствия, опасности или ловушки – вы в них обнаружите. Если попадётесь – вам не повезло. Если нет – на нет и суда нет. Холецкий, – обратился он к бойцу из оцепления, чей скафандр имел на груди небольшую пластину с выгравированными на ней командирскими знаками различия. – Следите за этими четверыми в оба глаза. Не хочу, чтоб из-за них у нас были проблемы.