Время решать

— Юдит! Я совсем запуталась! Скажи мне — может, я неправа?

— Не волнуйся, Мадлен. На каждый разумный вопрос существует ответ. Что бы ты хотела знать?

— Сегодня мы с мужем были на встрече с освобождёнными заложниками и журналистами…

— Да, Мадлен, я знаю. Ты хочешь спросить — кто прав в вашем споре? Следует ли принести в жертву одного человека, чтобы сберечь многих? Или жизнь и свобода одного человека стоит войны?

— Да, Юдит, именно это. Ответь, пожалуйста!

— Это очень древний спор, Мадлен. В забытые времена на Земле совершались человеческие жертвоприношения. Убивали лучших, в надежде, что это позволит прочим спастись от засухи, мора, войны. Иногда это действительно помогало. А иногда происходило наоборот.

— То есть правильного ответа нет?

— Есть, Мадлен, только не надо спешить с ним. Правильно ли убивать одного ради многих? Нет, потому что каждый из этих многих тоже может оказаться однажды жертвой. Следует ли жертвовать многими ради одного? Как ты догадываешься — и на этот вопрос ответ отрицательный.

— То есть жертвовать кем бы то ни было вообще неправильно?

— Именно так, Мадлен.

— Но тогда получается, что мой муж не должен был посылать солдат, чтобы спасти заложников?

— Это не так, Мадлен. Ведь солдаты — не жертвы. Они имеют возможность защитить себя. Заложники — нет.

— Понимаю… Послать солдат следовало, чтобы предотвратить жертвоприношение заложников… и эта операция не была жертвоприношением?..

— Совершенно верно, Мадлен.

— Но теперь не может случиться война нашей страны с Англией?

— Война может случиться всегда. Но никогда причиной войны не было спасение жертвы. И сегодня это верно, как и прежде.

В недавно созданном отделе Аналитической Группы Службы Безопасности царила атмосфера деловитости и спора. Ничего удивительного поэтому, что лишь немногие из сотрудников сразу заметили появление двух командиров — Жерара Ларм и Максена, который на днях получил должность заместителя начальника Службы Безопасности по научно-аналитическим вопросам. Да и сами визитёры старались поменьше обращать на себя внимание подчинённых. Они тихо зашли в один из кабинетов, где жарко спорили между собой, не стесняясь в выражениях, пять человек. Очень быстро выяснилось, что так они обсуждают новую тактику проведения терактов, которую сами же придумали. Вернее, придумали её двое 'террористов', а трое 'контрразведчиков' пытались доказать, что эта новая тактика провальна и её легко опровергнуть обычными мероприятиями по охране объектов. Прошло минуты две, прежде чем 'террористы' и 'контрразведчики' заметили высокое начальство, прекратили спор и растерянно уставились на командование, прикидывая, что им может быть за недисциплинированное поведение на рабочих местах. Однако Эвар только улыбнулся:

— Ну как, нашли уязвимое место системы безопасности? — обратился он к 'террористам'.

— Конечно, нашли! — с гордостью ответил один из них. — И очень легко!

— Ничего подобного! — возмутились 'контрразведчики'. — Ничего у вас не получится!

— А вот проведём инспекцию и посмотрим!

— Только если охрана нарушит инструкцию!

— Нарушит, никуда не денется! У нас всё просчитано!

Спор закипел заново, теперь уже несмотря на начальство. Эвар и Максен подождали немного и тихо вышли в коридор.

— Как ты думаешь, действительно 'террористы' нашли слабое место? — спросил Эвар.

— Судя по тому, что мы слышали — да, — кивнул Максен. — Один террорист отвлекает внимание охраны, а другой проходит на объект и подрывается. Надо поработать с инструкциями.

— Хорошо. Измените инструкции и сообщите мне. А там проведём инспекционные проверки.

И оба руководителя спецслужбы направились к выходу, продолжая обсуждать работу аналитического отдела.

— Подсудимый Мишель Белье, встаньте! Вам ясно, в чём вас обвиняют?

— Да, Ваша Честь.

— Признаёте вы себя виновным?

Мишель ненадолго задумался.

— Признаю, Ваша Честь.

— Садитесь, подсудимый.

Мишель со вздохом сел на своё место — скамью подсудимых — и сразу встретил взгляд Сесиль, находившейся в первом ряду публики. Девушка слабо улыбнулась и кивнула, ободряя своего жениха. Её глаза говорили: 'Я уже всё знаю. Не пришла навестить тебя, потому что не успела. Но моё слово остаётся в силе: я — твоя невеста. Держись, любимый!' Однако присяжные смотрели на подсудимого враждебно, и было ясно, что миновать обвинительного приговора не удастся.

— Слово предоставляется обвинению!

Прокурор поднялся с места и сухо заговорил:

— Ваша Честь, господа присяжные! Признав свою вину, подсудимый избавил меня от необходимости быть многословным. Он — вражеский шпион. Подсудимый передавал врагу секретную информацию. Это привело к гибели и пленению нескольких тысяч граждан нашей страны, в основном мирных жителей.

— Обвинение, вы хотите допросить кого-либо в качестве свидетеля?

— Нет, Ваша Честь. В деле фигурирует достаточная улика — мнемограмма подсудимого, из неё исчерпывающе видно, что обвинение доказано.

— Садитесь, обвинитель. Слово предоставляется защите. У вас есть какие-либо доказательства в пользу подсудимого?

— Да, Ваша Честь. Прошу вызвать свидетеля — начальника Службы Безопасности, генерал-майора Жерара Ларм!

Зал возбуждённо загудел. Судья нервно поморщился:

— Защитник, названный вами свидетель — занятой человек. Он готов дать показания?

— Да, Ваша Честь! Я здесь! — Эвар поднялся со своего места: Публика в зале оживилась. Присяжные восхищённо заулыбались. Судья удивлённо посмотрел на высокопоставленного свидетеля:

— Господин генерал-майор, вы не обязаны были приходить, достаточно вашего письменного заявления!

— Всё же я думаю, что моё присутствие здесь необходимо. Ваша Честь, господа присяжные! Начну с голых фактов: подсудимый является не шпионом врага, а двойным агентом. Он участвовал в игре, которую мы вели с пиратами и их английскими покровителями. В результате этой игры, было ликвидировано свыше ста пиратских баз, захвачено три тысячи пиратов, освобождено более восьми тысяч заложников — граждан нашей страны и дружественных государств…

Зал удивлённо зашумел. Присяжные, сидевшие сплочённой группой справа, с изумлением посматривали друг на друга и на удивительного свидетеля. Судья также не скрыл своего недоумения:

— Вы хотите сказать, уважаемый свидетель, что подсудимый фактически был агентом нашей разведки, который делает вид, что работает на врага?

— Именно так, Ваша Честь. Это хорошо видно из его мнемограммы. К сожалению, мнемограмма не позволяет определить, где человек был искренен, а где хорошо притворялся. Однако результат нашей операции с его участием говорит сам за себя.