Время решать

— Вы действительно тот самый Эварист Галуа? — пристально глядя на Эвара, продолжал Февр.

— Гастон, зачем вы это спрашиваете? — изменившимся голосом произнёс Эвар.

— Просто интересно. Отчего погиб майор Луазье?

— Его крокодил загрыз.

— В пустыне уже завелись крокодилы?

— Мы находились не в пустыне. — Эвар был застан врасплох и совершенно сбит с толку, а потому не знал, что говорить, а чего не стоит. Судя по всему, Февр на это и рассчитывал.

— А что в тех местах?

— Джунгли.

— А, вот как! Значит, река Амазонка никуда не делась?

— Нет, конечно.

— И там находится этот, как его… Мир Спасения?

Эвар начал злиться:

— Гастон, зачем вы обо всём этом спрашиваете? Хотите устроить новую экспедицию на Землю? Допустим, найдёте вы джунгли, Амазонку, Мир Спасения. О чём станете говорить с этими людьми?

— А почему бы нам с ними не сотрудничать?

— Как вы это себе представляете? Рассчитываете, что они вам передадут темпоральную технологию?

— Почему нет?

— Потому что они не доверяют государствам. Когда-то были вместе, а потом разошлись. Вы сами, окажитесь на их месте, стали бы доверять?

— Не знаю. Я никогда не был на их месте.

— Гастон, а куда делись другие люди, пришедшие из Мира Спасения в Галлию? — Эвар решил перейти в наступление.

— Какие люди? — Февр посмотрел пристально на своего собеседника.

— Мне известно, что за последние сто лет сюда прибыло сорок человек. Ещё более семисот — в другие государства. Что с ними?

— Понятия не имею! — покачал головой Февр. — Для меня это совершенная новость. Вы можете их назвать? Тогда я посмотрю, какие сведения о них имеются в нашей картотеке.

Эвар понял, что сболтнул лишнее. Кто знает, что сделает Служба Безопасности с людьми, пришедшими из Мира Спасения? Жаль, сам не занялся этим вопросом, когда имел такую возможность. Не до того было…

— Мне известны только те их имена, которые они носили в Мире Спасения. Вернее, в Амазонии: с другими колониями я дела не имел.

Февр выразительно пожал плечами. Наступила короткая пауза. Эвар решил перевести разговор на другую тему:

— Кстати, Гастон, давно хотел вам сказать: многие пираты, как и я, видят то, что скрыто от сознания большинства людей. Это позволяет им создавать 'невидимые' базы, особенно в Солнечной системе.

— Спасибо, Эвар, — усмехнулся Февр. — Я так и понял, когда изучал материалы ваших операций. Как вы полагаете, откуда у них эти способности?

— Не знаю, — признался Эвар. — Возможно, связано с определённым антиобщественным настроем этих людей. Я, в бытность мою Эваристом Галуа, тоже не мог похвастаться благонадёжностью.

— Да, знаю, читал про вас, — улыбнулся Февр. — Должен признаться, именно описание ваших операций убедило меня в том, что ваша первая мнемограмма даёт подлинную информацию. Извините, что я так топорно сработал тогда — отпугнул вас. Спасибо, что вы меня не возненавидели.

— Ничего, — сдержанно ответил Эвар. — Надо признать, та экспедиция вызвала интересную цепь событий, так что в известном смысле я вам за неё даже признателен.

Февр кашлянул:

— Скажите. Эвар, а если неофициально… Меня лично вы могли бы доставить в Амазонию? Одного.

Эвар посмотрел удивлённо:

— Право, не знаю. А зачем вам это?

— Просто хочется посмотреть, чего могут достичь люди, для которых не существует барьеров сознания.

Эвар неопределённо пожал плечами. В просьбе Февра, при всей её видимой невинности, было что-то настораживающее. Да и люди Мира Спасения преуспевают не только благодаря отсутствию барьеров сознания.

— Я подумаю, Гастон. Наверное, организовать такую поездку можно. Одно мне непонятно: это как будет выглядеть — неофициальный визит Президента Галлии и главы её Службы Безопасности в Мир Спасения?

Февр напряжённо рассмеялся, и подозрения Эвара усилились.

— Да, вы правы, Эвар, это пока преждевременно. Но ничего, всему своё время.

Утром, когда завтрак был уже позади, Мадлен и Изабель заговорщицки переглянулись, и мадам Ларм обратилась к мужу:

— Милый, ты не присмотришь за Пьером и Кларой? Мы только сходим в парикмахерскую.

— Да, конечно! — кивнул Эвар, и молодые дамы ушли. Отец семейства заглянул в детскую: Пьер строил башню из кубиков, а Клара играла с большой плюшевой собакой. Решив не мешать им, Эвар тихонько прикрыл дверь и включил телевизор. В выпуске новостей сообщали о прекращении противостояния Совета и свергнутых министров, о формировании временного правительства и обсуждении законопроекта 'О смертной казни' во вновь собравшемся парламенте. Вкратце упомянули его, Эвара, вступление во временное правительство, но не уточнили, на какой пост. Эвар покачал головой: похоже, его решили держать за болванчика, о своём продвижении приходится узнавать из телевизионных новостей. Коли так, на президентский пост соглашаться не стоит. Впрочем, можно ещё подумать.

Поразмыслив, чем бы заняться, Эвар заглянул в семейную библиотеку. На столике справа от книжного шкафа лежали семейные фотографии. Эвару пришло в голову, что неплохо бы ознакомиться с ними. Жерар снисходительно заметил, что и так всё отлично помнит, но возражать не стал. Эвар взял альбом, открыл его… и обмер: на него смотрело, улыбаясь, его собственное лицо. Вернее, то лицо, которое он видел в зеркале лет пять назад…

Сначала Эвар растерянно подумал, что Мадлен украдкой засняла его где-то… более молодым? Бред… Однако и подпись под снимком гласила: 'Жерар на выпускном вечере'. Трясущейся рукой Эвар пролистал альбом. Фотографии его, Мадлен, их вдвоём, с Пьером, детские, подростковые… Вот он, Эвар, в форме десантника галлийской армии…

Он едва удержался, чтобы не выронить альбом и его содержимое на пол. Аккуратно закрыл и положил на место. Чтобы отвлечься, снова прошёл в детскую, убедился, что всё в порядке, вернулся к злосчастному альбому, собрался с духом и снова заглянул внутрь. Нет, всё правильно: на всех снимках, где полагалось быть Жерару Ларм, находился Эварист Галуа собственной персоной. 'Ничего не понимаю… Я сошёл с ума? Мадлен так пошутила? Да разве это возможно? Жерар, что скажешь?' Однако и Жерар был растерян этой тождественностью ничуть не меньше и только уверял, что это действительно он, никаких подделок. Эвар тряхнул головой, прошёл в спальню и посмотрел на себя в зеркало, перед которым обычно причёсывалась жена. На этот раз, впервые за всё время пребывания в Галлии, на него уставилась только одна физиономия — та, с которой он прибыл из Парижа в Амазонию. Загорелое, мужественное лицо Жерара исчезло. Может, его и не бывало никогда? Мерещилось раньше, а теперь наваждение прошло? Ну и чудеса… А вдруг как раз Эварист Галуа — наваждение, вызванное нагуалями, и он, Эвар, на самом деле и есть Жерар Ларм, у которого возникла ложная память? Мир Спасения — иллюзия?

От размышлений на грани сумасшествия Эвара отвлёк звук открывающейся входной двери. Это была улыбающаяся Изабель.

— А я уже всё сделала! — радостно сообщила она и тряхнула великолепными каштановыми локонами. Эвар машинально кивнул, поглощённый своими мыслями:

— Да, Изабель… Замечательно.

— Тебе правда нравится?

— Конечно. Очень красиво.

Молодая женщина подошла ближе, окутывая Эвара сладостным дурманом духов. Посмотрела как-то странно:

— Скажи, Жерар, я теперь лучше выгляжу, чем… когда…