Время – словно капля янтаря

Я не любитель шампанского. На Новый год первый бокальчик подниму под бой курантов, а остальное — для жены. Я лучше водочки граммов сто пятьдесят или двести накачу — как пойдёт. Но не тащить же водку на площадь! Нет, домой вернёмся, тогда уж и выпью, и закушу. И «для сугреву» как раз.

— Ну, с Новым годом! Пусть будет он не хуже прошедшего!

Пластмассовые стаканы звякнули не слабее богемских. Холодные колкие снежинки прокатились по языку, небу. Оставшийся позади год, в самом деле, получился хорошим. Во-первых, Андрей в выпускной класс перешёл и учёбу не запускает. По всему выходит, аттестат получит хороший. Не с отличием, конечно, но оно нам надо? Как говаривали в нашей молодости: «Лучше иметь синий диплом и красную рожу, чем красный и синюю рожу». Во-вторых, Светлана повышение получила. Карьерный рост, когда ты на госслужбе, и на зарплате, и на пенсии будущей положительно сказывается. Ну и в-третьих, в главных, летом приобщились мы, так сказать, к футбольному празднику мирового масштаба. Мало того, что город в порядок привели, отремонтировали, отреставрировали, — стадион, парки, проспекты, вокзал, аэропорт, — прямо, расцвёл небывало. Вдобавок с Андрюхиной подсказки я в интернете билеты на четвертьфинал выиграл! Деньги заплатить пришлось, разумеется, и не малые, но оно того стоило! Сборная Испании против сборной Франции — это вам не на киевское «Динамо» смотреть! Мы с Андрюхой такое удовольствие получили, память на всю жизнь. Хороший год прожили, просто замечательный!

— Андрей, закусывай, а то опьянеешь. — Светлана развернула плитку шоколада, протянула сыну. Тот засмеялся:

— Ма, откуда? С одного стакана шампанского? Мне же не пятнадцать лет! Доставай лучше бенгальские огни, сейчас зажигать будем.

— Андрюха, не мельтеши, — притормозил я его. — Успеем, всё успеем. Год только начинается.

Нет, что-то есть в этом — встречать Новый год прилюдно. Вроде и комфорта никакого — на холоде пьём, стоя. А весело! Потому что всем вокруг весело. Как эта штука называется? Аура, что ли?

Я разлил по второму. Спросил:

— Андрюха, так ты не передумал? Всё ещё хочешь в Киев поступать ехать? А то гляди, у нас город теперь не хуже столицы, своих институтов полно. Мать, скажи ему. И ты ж тут училась, и я.

Светлана отмахнулась:

— Ой, да ты уж учился! Пыжься, не пыжься, всё равно мы провинцией останемся. Правильно Андрей решил. Чтобы хорошее образование получить, с прицелом на работу в Европе, надо в Киев поступать.

Я скривился, — что в тех европах делать? — но спорить не стал. Мы снова чокнулись, снова выпили — за здоровье всех присутствующих. А потом и бенгальские огни запалили.

— Па, а чего те две тётки на нас вылупились? — неожиданно спросил Андрей.

— Андрюша! — возмутилась Светлана. — Во-первых, не вылупились, а смотрят. Во-вторых, не тётки, а женщины.

Она всё же посмотрела за моё плечо. И поправилась:

— Вернее, женщина и девушка. Гена, а правда, почему они на нас смотрят? Ты их знаешь?

Пришлось и мне повернуться.

Они стояли шагах в тридцати от нас, у самого бордюра. Женщина лет пятидесяти, среднего роста, сухощавая, в длинной дублёнке с чёрным каракулевым воротником и такой же чёрной меховой шапочке. Девушка была на голову выше своей спутницы. Короткий полушубок, отороченный белым мехом, придавал выразительности её крепкой, ладной фигуре. Не полная, но сразу видно — спортивная. Наверное, девушка не была красавицей в общепринятом смысле, но взглянешь в лицо — надолго запомнишь. Я бы запомнил, если бы прежде встречал…

Они обе смотрели на нас. Конечно, вокруг народу толпилось не одна тысяча, и при желании можно убедить себя, что смотрят они на кого-то за нашими спинами, или на кого-то, стоящего перед нами. Но я знал — они смотрят на нас.

— Кто это, Гена?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Первый раз их вижу.

Женщина встретилась со мной взглядом и тут же потупилась. А девушка продолжала рассматривать. Затем что-то сказала своей спутнице.

— Ой, да пусть пялятся! — не выдержал Андрюха. — Па, мы шампанское допивать будем?

— А как же! Не домой же его нести.

— Тогда за сбычу мечт!

Мы опять разлили и чокнулись, и выпили. Только после этого я обернулся вновь. Незнакомки уже ушли.

Домой мы попали в половине второго ночи. У телевизора ещё посидели, закусили, как полагается. В общем, до кровати мы со Светланой добрались не раньше пяти. А в семь я проснулся от тихих всхлипываний под боком. Вообще-то сон у меня здоровый, крепкий, посторонние звуки ему не мешают. Но когда жена плачет — это не посторонние. Совсем не посторонние!

Я резко повернулся на левый бок, приподнялся на локте. Светлана сидела в углу кровати, возле подушки, поджав под себя ноги, и тихо всхлипывала.

— Что случилось? Болит что-то?

Она отрицательно потрясла головой.

— А чего плачешь?

Я хотел тоже встать, но она опередила меня. Легла, пододвинулась, положила голову на плечо. Прошептала тихо:

— Гена, помнишь ту девушку на площади?

— А? Ну да, помню, — удивлённо подтвердил я.

— Я знаю кто это.

— Кто?

— Это Оксана.

— Какая Окс…

И осёкся. Оксана, Ксюша, наша дочь, бесследно пропавшая давным-давно, почти двадцать лет назад. Как мы искали её тогда, чуть с ума не сошли! Морги, больницы, детприемники, милиция… Светлана и начинала сходить понемногу. Хорошо, Андрюшка родился, спас.

— Ты заметил, как она на тебя похожа? И по возрасту совпадает. Наверное, та женщина знает, кто её отец. Увидела тебя на площади и показала Оксане, — продолжала шептать жена.

А я лежал и думал — разве возможно? Нет, ерунда, не бывает таких совпадений. Просто Светлана до сих пор не смирилась, не желает поверить, что нашей Ксюши давно нет в живых.

— Света, перестань. Ничуть она на меня не похожа, тебе показалась. Скорее всего, они и не на нас смотрели вовсе. А если даже на нас — мало ли…

— Гена! Не надо, пожалуйста. Пусть это будет Оксана. Ведь если это она — значит, она жива и здорова? И у неё всё хорошо в жизни.

Я сдался.

— Ну, может, и в самом деле, наша Ксюша. Чего в жизни не бывает! Но найти её вряд ли получится.

— И не надо. Лишь бы знать…

Светлана не договорила, только покрепче прижалась ко мне. А через несколько минут, засыпая, шепнула:

— Я знаю, это Оксана. Теперь я спокойна. Теперь мы будем по-настоящему счастливы.

— Конечно, — согласился я. — Впереди у нас долгая счастливая жизнь.

Мы ошибались. Счастливой жизни Время отмеряло нам всего один год. А потом начались испытания, о каких мы и помыслить не могли.

Но это уже совсем другая история.