Время своих войн-1

– Как?
– спрашивает Миша.

– Жопу покажи!

– Я им под водой уже показывал. Насмотрелись.

– Зря, значит, сходили, - говорит Седой, почесывая загривок.

– Почему зря?
– удивляется Миша.
– Познавательно. И озеро я запомнил.

– Придется барана резать, - говорит Седой.
– Пошли! Поднажмем, не к вечеру, так к утру дома будем...

– Как пойдем?

– Если в объезд, так к обеду, а прямо, так дай бог к ночи.

– Значит, к ночи, - понимает вредность лесного пути Миша и понимает на сей раз правильно...

Мише ходить по лесу семечки, а вот Сашка, случается, стонет, он тонкой кости, идя бережется, но еще больше бережет винтовку, хотя давно уже сделал к ней такой футляр, что хоть под гусеницы танка клади. Относительно легкий - титановый, бесформенный, обклеенный тряпочками всякой зелени, кое-какую пулю удержит, можно использовать как укрытие лежа и как упор, и даже вместо сошек стоя, как когда-то фузейные стрелки делали...

...Воздух снова плотный, вязкий, ясно, что скоро прольет теплый дождь, может даже и с грозой. Звук лес глушит, но запахи разносит далеко. На подходе к деревне, в густых орешниках и редких соснах, том месте, где с небольшой горушки остается только спуститься к реке и по узким кладкам перейти на другой берег, пахнет печеной картошкой, мирным дымом, хлевом, сытостью. Но Седому, вдруг, кажется, что нюхнул, принесло, подтянуло выхлоп сгоревшего дизельного топлива. Тут и Сашка, который за дозорного, но сейчас близко, не оборачиваясь назад, показывает - "закладка снята"!

Седой беззвучно командует, "тсыкает":

– Ссыпься!

Занимают круговую. Потом отползают, уходят стороной, делают петлю... Второй зигзаг накидывают... Опять собираются - пошептаться. Тихо все, нет присутствия. Странно...

– Давай-ка сперва глянем, - шепчет Седой.

Останавливается у старой, в обхват, березы, со сползающей вниз корой - смотрит, прикидывает.

– Заберешься?
– спрашивает Сашку.

– Тут бы Петьку надо - он у нас за обезьяну.

– Давай - я!
– говорит Миша-Беспредел.

– Березу завалишь...

Но Миша уже подходит, на ходу скидывая свой ранец. Опирается ногой о кочку и тут... словно взрывается что-то - взлетают листья и дерн, Мишу переворачивает, роняет на спину, что-то падает поверх, барахтается, отпрыгивает и уносится. Человек - не человек - непонятно что!

Миша садится, приложив ладонь ко лбу.

– Бля!
– говорит Сашка.

– Ты думаешь?
– невпопад переспрашивает Седой.

– Кто это был?

– Снежный человек!
– убежденно заявляет Миша.
– Видели, как он мне впаял?

– Летом?
– спрашивает Сашка.

– Что?

– Лето и снежный человек?

Миша задумывается и это, похоже, надолго - решает неожиданную дилемму. Потом грустно произносит:

– Гранату свистнул.

– Что?!

– Гранату, гад, свистнул. Хорошая граната... Была.

Случается такое, спишь, а в мозгу полная какофония, барабаны без такта, а иной раз бывает словно скулит что-то - тонко так... будто сама жизнь подсовывает тебе свою преданную собачью морду, едва ли щенячье, и вдруг-таки прихватывает - как куснет!
– зубами не щенячьими. В человеке много собачьего, много собачьего и в самой жизни...

– Ратуй!
– орет Замполит.
– Подъем, бляха муха! Наших бьют!

– Опять?!
– искренне возмущается кто-то.

Сергей-Извилина удивленно бормочет свое:

– Вне плана.

– Кто? Кого?

– Мишу!

Собирай врачей на здоровье! Собираются медленнее, вдумчевее. Если уж Мишу-Беспредела бьют, то как тут поможешь? Только тем, чтобы с него на тебя переключились?

– Откуда?

– Сорока на хвосте принес! Мише промеж глаз перепаяли - кто-то поздоровее его - сейчас компрессы ставит!

Собираются вокруг Миши, разглядывают его, будто никогда не видели - вовсе другими глазами. Миша рассказывает и еще повторяет. Осматривают отметину на лбу.

– Чем это тебя? Рельсой?

– Кулаком!

– Ого!

– У него молотилки крупнее моих, и сам он та-а-а-кой здоровый - медведь!

– Так уж и здоровее?

– Заговаривается!
– говорит Седой.
– Это он от неожиданности, да вечной рыбацкой привычке той рыбе, что сорвалась, веса добавлять. А уж если почти в руках была, да хвостом по морде настучала... Небольшой был, чуть выше Казака, только сильно кряжистый, коренастый. Широкий в кости.

– Не негр?
– озабоченно спрашивает Петька-Казак.

– Не, вроде не негр, - как-то неуверенно отвечает Седой.
– Рожа в земле. И сам какой-то весь земляной...Одет в рваное, не разберешь. Вроде как, что-то от военного. Была бы война, сказал бы - что дезертир одичавший.

– А что - сейчас не война?

– Сейчас дезертиры по лесам не прячутся, а бизнес ведут.

– Гранату, гад, украл. Счастливая гранат... была., - огорченно повторяет Миша.

– Девушка подарила?

– Ну!
– проговаривается Миша.

– Ох, и где такие водятся!

– Там склад.

– Девушек?

– Гранат, - возмущается Миша.
– И это... Еще есть, остались, наверное...

– Девушки?

– Ну, - неуверенно говорит Миша.
– У нас все есть.

– Где такие девушки, что любимым гранаты дарят?

– В Сибири.

– Хочу в Сибирь, - мрачно говорит Леха.

– Седой, ты местный, что скажешь?

– Про Мишу?

– Про гостя.

Седой вздохнув, наконец, выговаривает главное:

– Так случилось... Миша на него наступил.

– Как?!

– Кочкой прикинулся возле дерева, на которое Миша забраться решил. Удобной такой кочкой.

– Ни хрена себе! Хотел бы я посмотреть!

– Мишу-слоника на дереве?
– спрашивает Сашка.

– И это тоже! Но главным образом, как так нажраться можно, чтобы человека с кочкой попутать? Миша, ну-ка, дыхни!

– Не в Мише дело, - озабоченно произносит Седой.
– Я и сам не заметил, а должен был бы.

– Ни фига себе!

– Кто же это?

– Леший!
– убежденно говорит Седой.
– Самый натуральный леший...

Смотрят на него внимательно - вроде не придуривается, затем Миша спрашивает свое зудящее.

– Зачем лешему граната?

– Думать боюсь!
– говорит Седой и едва слышно бурчит себе под нос: - Приходи вчера нечистая сила!

– В лес, до особого распоряжения, ни ногой, - объявляет Георгий.
– Во всяком случае, без оружия. "Седьмому", "Шестому", "Четвертому" смотреть - есть ли след и куда ведет.