Время жестоких чудес

– Как… – только и смог вымолвить он, когда пришел в себя. – Ты понимаешь, она никогда… не смогла бы… вот так бродить!

– Тебе, наверное, нравится думать, что ты один такой единственный распрекрасный в своей семье, – фыркнула Лина.

– Она обычная, совсем обычная!.. Ее специально проверяли… как и семью, и друзей! Она не могла… Просто не могла!..

– Слова «потоки сильных мыслей» тебе о чем-нибудь говорит?

Алек покопался в памяти.

– А, – вспомнил он, – это правило, по которому чем больше людей в твоем окружении сильны духом, тем быстрее ты сам сможешь достигнуть отмеренного тебе предела духовной силы…

– И превысить его, – закончила Лина язвительно. – Так вот, окружение – это не только люди, которые живут рядом с тобой, но и твои родные и близкие и вообще все, о которых ты думаешь и с которыми поддерживаешь духовную связь…

– Как положительную, так и отрицательную… – не без сарказма дополнил на этот раз Алек. – То есть если я кого ненавижу, у меня с ним тоже духовная связь и я могу его усилить?

– Запросто. Хотя… пути Живы неисповедимы. Злость может помочь победить врага, но это плохой союзник, может обратиться и против тебя. Мне всегда непонятно было, зачем в тесхе те слова про ненависть…

Подростки какое-то время помолчали, вдруг ощутив себя взрослыми и мудрыми. Лине первой надоело это чувство.

– Такой молодой и уже кого-то ненавидишь? – Она потянулась в Живе и ловко плеснула в его сторону водой. Алек не остался в долгу, он взмахнул руками, и вода в ручье поднялась волной.

– Ты не посме… – угрожающе начала девушка и завизжала, когда ледяная вода окатила ее с ног до головы. Алек вскочил, испуганный тем, что натворил. Девушка свернулась на камне в клубок, закрыв руками лицо. Алек хотел провалиться сквозь землю, нельзя же было так, он же знал, что сильнее… Он подошел, неуверенно протянул руку, похлопал девушку по плечу…

И вынырнул из воды, молотя руками по поверхности и вопя что-то невразумительное. Резкий импульс смел его в ручей так неожиданно, что он не успел ничего предпринять.

Лина стояла на берегу и покатывалась от смеха, мокрая рубаха обрисовывала ее фигуру, и Алеку вдруг показалось, что он не в ледяной воде, а в пустыне Базес. Он торопливо опустил взгляд, на дне ручья не было ничего интересного – цветная галька, блики, серебряной молнией мелькнула рыбешка…

Раздвигая грудью воду, он пошел к берегу. Берег был высок.

– Помоги выбраться, – пробормотал он, стуча зубами. Лина наклонилась к нему, протягивая одну руку и цепляясь за ветви тальника. Через мгновение девушка вместе с этими ветвями плавала рядом с ним.

Какое-то время они то ли в шутку, то ли всерьез пытались утопить друг друга, потом Алек заметил, что Лина начала дрожать, и прикоснулся к Узору. Визжа от негодования, девушка взмыла над поверхностью воды и шлепнулась на берег. Алек выбрался обычным порядком…

– Я тебе еще припомню это купание! – пригрозила Лина, скрываясь в своем доме. Алек услышал, как во дворе заахала ее мать, и торопливо ретировался.

Джо, проезжающий мимо их дома на Пегасе, чуть не свалился с коня.

– Какого… Алек, что случилось?

– Я купался, – мрачно ответил парень, присаживаясь на завалинку, стаскивая сапог и выливая из него воду. Пестрая отпрыгнула, брезгливо пофыркивая и прижав уши.

– А раздеться сначала нельзя было? – поинтересовался друг, удерживая жеребца, напуганного движением кошки.

Когда-то конь бегал в общинном табуне Полесья, но Проди, навестив в травном доме молодого войя, сказал, что спасенное добро принадлежит спасителю, и посоветовал беречь коня и беречься самому. Жеребец сменил гнев на милость, он ходил за друзьями как собака. Не мудрствуя лукаво, Алек именовал чалого в честь его короткого полета.

Бают, все пегасы давным-давно повымерли. Надо будет спросить Майнуса, коль скоро старик видел ангела, то мог видеть и крылатых коней.

Алек натянул сухую одежду и отправился к Лине.

Сэра сказала, что дочка «намочила ноги» и теперь будет сидеть дома в качестве наказания и пока не станет ясно, что дело обойдется без простуд. Лина все-таки к нему вышла, закутанная в шерстяное покрывало, под которым, кажется, ничего не было. Шмыгая красным носом – то ли мать напоила ее чем-то согревающим, то ли дело все же не обойдется без простуд, девушка посоветовала ему пойти к ривану, пусть тот и решает, что значит явление призрака.

Алек так и сделал. На половине рассказа Питер прервал его и громко произнес в пространство:

– Майнус, на пару слов…

Через пару минут появился старик. Он улыбнулся мимо Алека и сел в углу, но скоро тоже перебил рассказчика и таким же способом позвал Кристу. Алеку пришлось рассказывать свою историю в третий раз.

К облегчению Александра, никто не стал спрашивать, почему волосы у него мокрые и что они с Линой делали у ручья.

– Ты уверен, что видел именно живого духа? – уточнила Криста. Алеку стало не по себе.

– Живого. Если бы она… я бы почувствовал.

– Кажется, это действительно «потоки сильных мыслей». Ты часто в последнее время думал о сестре?

Алек к стыду своему был вынужден ответить отрицательно. Он думал о матери, о друзьях тоже… а сестру почти не вспоминал.

– Значит, она о тебе много думала, – сделал вывод старик, и Алек почувствовал себя последним мерзавцем.

– Ей что-то от тебя нужно. – Криста насмешливо прищурила синие глаза, словно прочла его мысли.

Их было четверо. Рик, которого долгие дни одиночества в дозоре или на охоте сделали очень чутким к присутствию людей. Видящая Криста, умеющая заглянуть далеко вперед – на несколько верст или на несколько минут. Бэзил, опытный охотник, лучше всех знающий окрестности Мечты. И сам Алек, который пока не мог похвастаться какими-то особыми талантами.

Лыжи были практически бесполезны, к их шерсти лип влажный снег, и отрядники нацепили снегоступы. Ходить в них было целой наукой, Алек за короткое время совершенно выбился из сил, но не отставал от опытных ходоков, он шел на одном лишь упрямстве.

Когда Бэзил объявил привал, Алек заспорил, убеждая всех двигаться дальше. Охотник только пожал плечами, и они шли до самой темноты. Когда уже не было видно, куда ставить ногу, юноша сдался, сел в снег, содрал осточертевшие снегоступы. Торопливо развеяли снег и разложили костер, Криста взялась сторожить первую смену.

Алек не мог уснуть. Тяжелый путь не давал ему мгновения задумываться, но с наступлением ночи пришли мысли, не дающие уснуть, несмотря на усталость.

В конце концов он все же погрузился в чуткую дрему, где причудливо смешались явь и сон. Он увидел темные силуэты деревьев, между которыми пульсировал багровый огонек боли и страха…

– Ты чего? – Дежуривший вторую стражу Дерек удивленно смотрел на Алека. Проснулись остальные.

– Мы должны… Я должен… Я видел… – задыхаясь, выпалил юноша. – Мне надо идти!..