Мне мало воспоминаний, вот почему я выпрыгиваю в очевидную жизнь, ворошу штукатурку этого века, ношу каждодневный башмак, и, хотя я не на кресте, я самый распятый в мире, я весь перемолот колёсами фальшиво победного века. Стоило петь в Испании, когда под ножами не стало миллиона людей? Когда там убили правду? Её свалили в могилу и сели за вышиванье знамён в могильном безмолвии. Я к этой крови вернулся, как забывчивый генерал вспоминает о пораженье: не только убитые умерли на руках у кровавой битвы, в застенках, на месте казни и на равнинах изгнанья, вместе с ними и мы, мы — до сих пор живые: все знают, что мы убиты.