Время жизни

Тошо заразительно захохотал, Юсап и Амир засмеялись следом. Тем временим, дочка хозяина принесла угощение: жареную баранину с галушками. Кушанье это зовётся у чеченцев жижик-галуш. Глядя на девушку, Тошо сказал:

– Как быстро летит время Юсап, твоя дочь стала настоящей красавицей.

– Она к тому же умна, – самодовольно ответил хозяин, – брат моей покойной жены Умар, энгенойский мулла, души в ней не чает. Аллах не дал ему своих детей, и Кхокху его любимая племянница. Дочке тоже нравиться гостить у него. Умар научил её многим вещам. Кхокху знает наизусть все суры Корана.

– Подтверждаю всё сказанное Юсапом, – закивал головой мулла Амир.

Кхокху, поставив блюда с угощениями, и вышла.

– За такую дочь тебе просто необходимо просить с жениха богатый калым, – сказал Тошо, – её красота и учёность много стоит. Но здесь в округе, вряд ли кто даст тебе хороший калым. Я уже давно подумываю над тем, что бы взять себе вторую жену, и согласен заплатить за твою Кхокху любую цену.

Мулла, благодушно глянув на хозяина, сказал:

– Уважаемый Юсап, в словах Тошо есть резон. Ведь недаром пророк Мохаммед говорил:

«Возьмите в жёны тех,

Которые любимы вами,

Будь то одна, иль две иль три,

Или четыре».

– Твоё предложение Тошо, лестно для меня, но неожиданно. Мне нужно время, что бы подумать, – ответил Юсап.

– Конечно, – согласился тот. – Дай мне знать о своём решение. Теперь уважаемый хозяин разреши мне на время отлучиться.

Встав, Тошо направился во двор. Когда он вышел на крыльцо, его догнал сын Юсапа, красивый, двадцатипятилетний парень по имени Лечи.

– Отличный кинжал у тебя Тошо, – сказал он.

– Нравиться? Я подарю тебе его.

– Благодарю тебя Тошо.

Тем временем два друга добрались до сакли Хазболата. Ворота им открыл коренастый богатырь с бычьей шеей. Это был Баха, старший брат Хазболата. Кулаки у него такие огромные, что казались размером с голову взрослого человека. О его чудовищной силе ходили легенды. Поговаривали, что ударом кулака, он мог убить быка. Баха колол дрова, воткнув топор в полено, он спросил:

– Всё сделали, как я сказал?

– Да, – кивнул Абу, – отдали просо и баранов кузнецу Али в Чиркее. Он просил передать тебе, что твой кунак из станицы Горячеводская ждёт тебя.

– Добрые вести, – кивнул Баха. – Проголодались? Пошли есть.

В небольшой комнате с маленьким окошком, из всей мебели было два грубо сколоченных топчана, на которых спали братья, пол, застелен ковром. Все стены у братьев увешаны оружием. Впрочем, так было в доме каждого горца.

Троица уселась на ковре, и тётушка Аманат, которая вела хозяйство братьев, внесла блюдо с тиог берам²⁹, лепёшки из проса, кувшин молока. Абу с Хазболатом изрядно проголодались, и потому с жадностью набросились на еду. Баха быстро поел и с улыбкой смотрел, на друзей. Когда те насытились, он спросил:

– Абу, когда же ты собираешься просить Юсапа отдать за тебя Кхокху?

Тот неопределенно пожал плечами.

– Чего медлишь? Гляди дождёшься, уведут у тебя девушку. Она хоть знает, что ты сохнешь по ней.

– Он только издали смотрит на неё, да вздыхает, – ответил Хазболат, – я давно ему предлагал, признаться Кхокху в своей любви, а он всё медлит.

– Раз он не спешит, то, пожалуй, я посватаю её за себя. На калым, я наскребу. Нужно будет спросить у Юсапа, сколько он просит за дочь.

Хазболат вскочил на ноги и закричал:

– Баха как ты можешь так говорить?! Ты же знаешь, что Абу любит Кхокху, и собираешься так подло поступить! Если ты это сделаешь, то знай, ты мне больше не брат!

– Отцу следовало бы назвать тебя: «Терс моймал», а не Хазболат³⁰, – рассмеялся Баха. – Ты ревёшь как обезьяна. Но это хорошо, что ты так горячо вступился за Абу. Значит у вас настоящая дружба, а раз так, вам необходимо побрататься. Как вы на это смотрите?

– Я согласен, – ответил Абу.

– Вот и хорошо, – сказал Баху.

Он взял кувшин и налил в глиняную кружку молока, достал из кармана золотое кольцо, протянул Хазболату и сказал:

– Держи брат.

Тот взял кружку, бросил в неё кольцо, и отпил половину молока, потом передал её Абу, который допил молоко, взял кольцо, положил себе в карман. После чего снял с пояса с кинжал и передал его Хазболату, а тот отдал свой Абу.

– Ну, вот и побратались, – улыбнулся Баха.

– Да благословит вас Аллах братья, – сказал Абу. – Мне же пора идти домой.

Аманат убрала посуду, а Баха и Хазболат вышли во двор проводить Абу. Когда они остались одни, Хазболат спросил:

– Скажи Баха, а почему ты не женишься?

– Обязательно женюсь, – пообещал тот. Подумав, он продолжил: – Как только найду женщину похожую на нашу мать. Если б ты знал жиманиг,³¹ как любил её отец!

Баха в задумчивости посмотрел на чернеющий в дали Кавказский хребет. Двадцать один год минуло с тех пор как погибли их родители, а он помнит тот сентябрьский день, как будто было это вчера.

Проснувшись в то далёкое утро, маленький Баха услышал разговор родителей:

«Пойми Зайнап, мы не можем, как трусливые овцы бежать со своей земли, – горячился отец, – генерал Сысоев требует, что б мы, бросив свои жилища, ушли за Сунжу».

«Что же нам делать? У гяуров сила», – спокойно отвечала мать.

«Мы встанем на защиту нашего аула, и гяуры не посмеют войти сюда, – рубанул рукой отец, – каждый двор у нас в Дады Юрте, крепость. На сходе, люди решили защищать аул. Я так же буду драться за свою саклю до последнего. Ты с детьми сейчас же уедешь, пока есть такая возможность».

«Послушай Абубакар, если тебе суждено сегодня встретить свой последний час в битве с гяурами, я хочу быть рядом, и умереть вместе с тобой».

«Милая моя Зайнап, – погладил её по голове отец, – я счастливейший из мужчин, ведь у меня такая жена. Но нам нужно думать о наших сыновьях. Что с ними станет, если мы с тобой умрём? Нет, ты с детьми должна уйти».

«Согласна милый, – поцеловала его мать, – ты мой господин. Как я могу ослушаться тебя?»

Потом мать велела Бахе собираться, а сама разбудила и стала одевать Хазболата, который недовольно хныкал. Она положила в узелок просяные лепёшки и несколько кусков мяса, кувшин молока. Взяла Хазболата на руки, велела Бахе идти за ней. Отец проводил их до ворот, поцеловал сыновей и жену.