Все, что мне нужно

Она прикрывает зевок тыльной стороной ладони, и в этот момент я замечаю татуировку в виде красного феникса у нее на запястье.

— ТиДжей тоже хочет кофе.

Я у него в долгу

— О.

Она выглядит такой же шокированной, как и я.

Сейнт не делает никаких предупреждений. Он из тех, кто говорит «давай сделаем это» и задает вопросы позже.

— Я собираюсь в Юнион-центр. Моя машина припаркована на той стороне кампуса.

— Все в порядке. Я припарковался неподалеку, — говорю я.

Это ложь. Мой универсал припаркован на противоположной стороне кампуса, но это неважно.

— Ладно, ребята, увидимся завтра, — она улыбается и машет им на прощание.

— Пока, Лола, — говорят они все в унисон и смотрят на меня, когда она оборачивается.

Джейден и Сейнт не перестают вести себя по-детски и издают тихие чмокающие звуки.

Разворачиваясь на пятках, я показываю им средний палец и иду в ногу с Лолой. Последнее, что я слышу, прежде чем мы выходим из здания, — это как те два идиота, которых я называю «Тварь Первая» и «Тварь Вторая», издают звуки, похожие на шлепки. Я не знаю, в чем дело, но когда они вместе, то, как правило, совершают глупости.

Массовый серфинг. Танцующие на кофейных столиках, стульях и крышах. Если поверхность ровная, они будут там танцевать. Заключаем пари, кто сможет переспать с большим количеством девушек или набрать больше телефонных номеров. Самые смелые. Устраивают соревнования по водным горкам и пив-понгу только для девочек, возвращающихся в школу. Список можно продолжать, но, когда они вместе, неизбежное неизбежно произойдет.

Мы молча идем по брик-лейн, и до меня доходит, что впервые я понятия не имею, что хочу сказать девушке. Я мог бы спросить ее о самых разных вещах. Вопросы вертятся у меня на кончике языка, но не могу заставить себя ни о чем ее спросить.

Взглянув на нее сверху вниз, я замечаю, что солнце придает ей золотистый оттенок, теплые солнечные лучи, падающие на ее лицо, делают ее глаза более яркими, а губы — чуть более темного оттенка красного.

— Я снова в краске?

Этот вопрос выводит меня из странного состояния, и я благодарен ему, потому что обнаруживаю, что чувствую себя в нем слишком комфортно.

— Краска?

— Ты смотришь на меня.

Она поднимает одну руку, затем другую, ища какие-либо следы упомянутой краски.

— Только не говори, что это у меня на лице?

Ее вопрос сбивает меня с толку, пока я не осознаю, что тупо смотрю на нее.

Я смотрю прямо перед собой.

— Нет, я смотрел на татуировку у тебя на запястье. У тебя ведь не было ее два года назад, верно?

Лола колеблется, но качает головой.

— Нет. Это все было по наитию, — тихо смеется она, словно вспоминая тот момент, когда сделала тату. — В одну минуту я пью с Дейзи и Карой. Следующую минуту мы делаем татуировки и пирсинг. Мой тебе совет: никогда не пей с Дейзи, потому что она убедит тебя сделать то, на что ты и не думал, что решишься

Я смеюсь.

— Звучит как Сейнт.

Она кивает в знак согласия. Я подумываю о том, чтобы спросить, что именно Сейнт убедил ее сделать, ведь они едва знакомы. Я быстро решаю не делать этого, потому что мне-то какое дело.

Лола поднимает руку и крутит запястьем, показывая мне красные чернила.

— Мне это действительно нравится, — говорю я.

Не задумываясь, я обхватываю ее запястье. Все происходит как в замедленной съемке. Мой мозг приказывает остановиться, отказаться от прикосновения, но рука не получает напоминания.

Теперь кажется, что все происходит как бы между прочим, потому что в тот момент, когда я чувствую ее гладкую кожу под своей ладонью, я возвращаюсь на два года назад.

Прикосновение к ней вызывает ностальгию. Я ловлю себя на том, что хочу ухватиться за момент из прошлого и не отпускать его. Но не позволяю себе зацикливаться на прошлом и гоню воспоминания прочь, сосредотачиваясь на настоящем моменте.

— Почему феникс? Что это значит? — спрашиваю я, не обращая внимания на то, как нагревается моя рука на ее коже и как чувствую ее неровный пульс, прежде чем отпускаю ее запястье.

— Значение. Это символизирует обновление жизни, — голос у нее низкий, почти шепот. — Преодолевая жизненные трудности.

Клянусь, я вижу, как в ее глазах мелькает печаль.

— Черт, мои и близко не так значимы, как феникс, — опускаю взгляд на свою правую руку и засовываю ее в карман. Большинство из них — это случайные вещи, которые мне нравятся, но есть одна, которая мне особенно нравится.

— Это единственное, что у меня есть значимое.

Я приподнимаю бровь.

— У тебя есть еще?

Я осматриваю каждый дюйм ее тела, но на ней темно-зеленые брюки-карго и бежевый топ. Она выглядит так чертовски хорошо, что я начинаю путаться в мыслях.

— Да.

Ее щеки окрашиваются в нежный розовый цвет, когда она убирает прядь волос за ухо.

— В других местах.

Я приподнимаю брови.

— В других местах?

— Да… в других местах.

Я смотрю на нее не мигая, пытаясь понять, где же могут быть остальные ее татуировки. Это ошибка, потому что чем больше об этом думаю, тем более неуместными становятся мои мысли.

Мне следовало бы остановиться и обдумать то, что собираюсь сказать, но я действительно ничего не могу с собой поделать.

— В каких еще местах? Ты не можешь просто сказать мне, что у тебя есть другие татуировки, и не сказать, где именно.

Лола игриво улыбается.

— Это пять крошечных тату, но они совсем не сумасшедшие.

Ее тон небрежен, но эта улыбка и эти глаза говорят мне об обратном. Что-то подсказывает, что я должен выяснить, где они находятся, желательно в таком месте, где будем только мы с ней и абсолютно без одежды.

— Ты действительно собираешься оставить меня в неведение?

Она смеется, и я не могу удержаться от смеха. Приятно осознавать, что в кои-то веки это не адресовано кому-то из моих друзей.

— Это просто татуировки. Местоположение не имеет значения.

Внутренний голос, полный отчаяния, умоляет меня спросить ее, но я воздерживаюсь от этого, потому что не хочу выглядеть отчаявшимся. Есть одна вещь, которую я отказываюсь делать, — это умолять.

— Хорошо, — пожимаю плечами, не развивая тему дальше. — Итак, Сейнт сказал мне, что ты перевелась. Что заставило тебя поступить в университет Северной Каролины?