Всё имеет свою цену

Элрохир оторвался от своего занятия и с сожалением посмотрел на столб пыли, поднятый лошадьми. Он бы тоже хотел поучаствовать в споре, но не ради выигрыша, а ради девушки, затеявшей его. Поймав на себе сочувственный взгляд Арагорна, он отвернулся и пошёл дальше, разбираться с одуревшими от крови собаками. А Следопыт в это время приблизился к смеющейся принцессе и нежно коснулся её руки.

— Эсмерленд ничего не изменит: ни бессмертие, ни материнство. Она все такой же сорванец, жаждущий веселья и приключений.

— Почему нет, она молода и любит внимание. Ты посмотри, как она переключила спор на себя и повела мужчин, как на поводу, — все ещё смеясь, говорила Арвен.

Эсмерленд была прекрасной наездницей, а Бана действительно была быстра, но не только это заставило её ввязаться в эту авантюру. Она выросла в Ривенделле и знала здесь каждую тропку: какой путь короче, где можно срезать угол, все ямы и канавы, в которые, по незнанию, запросто можно угодить и повредить ноги лошади. Дети владыки Элронда и Арагорн тоже владели этими сведениями, но, как она заметила, никто из них не принял участия в споре. Эсмерленд считала, что победа уже у неё в кармане.

Слева мелькнула серебристая грива и всадница обернулась посмотреть, кто догоняет её.

«Трандуил! Неужели он тоже решил принять участие в гонке! — промелькнула у Эсмерленд в голове. — Да, злым языкам сегодня будет, что обсудить!»

Знакомые голубые глаза полыхнули огнем, а его белоснежный жеребец увеличил темп, приближаясь к всаднице. Так они и двигались, поочередно вырываясь вперёд. Когда показались ворота дворца, Эсмерленд низко склонилась над кобылой и зашептала ей на ухо:

— Лети, как ветер, моя красавица, никому не догнать тебя! — Бана сделала последний рывок и первая проскочила в ворота, опередив на пол корпуса жеребца лесного владыки.

Эльф, принимавший лошадей, отскочил в сторону, когда на неимоверной скорости наездница влетела во двор. Чтобы остановиться, она жёстко натянула поводья, поднимая Бану на дыбы. Лошадь недовольно заржала, но тяжело дыша все-таки опустилась на четыре ноги. Эсмерленд стремительно соскочила с неё и, ласково потрепав по морде, бегом направилась во дворец. Остановившись на ступенях, она наблюдала, как поочередно из ворот появляются всадники.

— Господа! — громко сказала Эсмерленд. — Подготовьте мой выигрыш, позже я его заберу. — Словив на себе уже знакомый яростный взгляд, на этот раз с примесью восхищения, она звонко засмеялась и скрылась во дворце.

Мужчины смеялись и шутливо толкали друг друга в бока. Халдир с Тенгелем помирились и весело обсуждали такой неожиданный для них исход гонки.

— Ну и пылкое же создание твоя бывшая жена! — воскликнул Синголло, хлопнув друга по плечу. Трандуил холодно посмотрел на него, и тот посчитал благоразумным не задевать сейчас его. Король спрыгнул с белоснежного жеребца и кинул конюху поводья. Не оглядываясь, он поспешил во дворец.

— Ты проснулась, моя сладкая? — целуя пухлые щечки дочери, спросила Эсмерленд.

— Только что, а сейчас ей пора кушать, — сказала Галандиль.

— Я быстро приведу себя в порядок и пойду с вами.

— Таурэтари, ты подождешь мамочку? — спросила Галандиль у вцепившейся в шею матери малышки.

— Мама, мама! — повторяла она.

Дверь в комнату Эсмерленд распахнулась и на пороге появился Трандуил. Не сводя с него удивленного взора она проговорила:

— Галандиль, идите, я догоню вас.

Эльфийка взяла малышку из рук матери и пошла к двери.

— Папа, папа! — протягивая руки к отцу, лепетала малышка.

Король взял её на руки и поцеловал светлую макушку.

— Сейчас папа быстро поговорит с мамой и покатает тебя на лошади. Хочешь?

Таурэтари энергично закивала, выражая согласие, и улыбнулась. Трандуил ещё раз её поцеловал и передал Галандиль.

Эльфийка приняла ребёнка, но уже на выходе обернулась и с беспокойством посмотрела на Эсмерленд. Та кивнула, и Галандиль ничего не оставалась, как выйти и закрыть дверь.

— Ты ведешь себя вызывающе, — начал король.

— Правда? — округлила глаза Эсмерленд. — Мне так не кажется.

— От этого поступка так и веет вульгарностью, — спокойно продолжил он.

— Может, ты пойдёшь к своей жене и ей будешь указывать, как себя вести? — бросила Эсмерленд. Она отвернулась от него и посмотрела в зеркало, пытаясь унять злость.

«Как смеет он после всего являться сюда, да ещё и оскорблять!»

Его смех она ожидала услышать меньше всего.

— Что смешного?

— Я-то думал, что материнство изменило тебя, эти робкие мольбы оставить тебя, кроткие взгляды и покорность…

— Покорность, значит… — Эсмерленд схватила первую попавшуюся под руку баночку с зелёной мазью и запустила в короля. — Вот тебе моя покорность!

Трандуил увернулся, и баночка разбилась о стену, наполняя комнату ароматом мяты.

Быстро преодолев разделяющие их расстояние, он схватил поднятую для броска руку с очередной стекляшкой. То же самое он сделал со второй рукой.

— Пусти, — процедила Эсмерленд, взбрыкнув, как недавно её кобыла.

Он отпустил. Но его руки коснулись плеч и двинулись вниз, дотрагиваясь до часто вздымающейся груди и живота. Наконец он сомкнул руки на тонкой талии и поцеловал пульсирующую жилку на шее.

— Нет… — тихо произнесла Эсмерленд, воля которой таяла под натиском жарких губ на её шее.

— Да… — шепнул Трандуил, накрывая её уста своими.

У неё больше не было сил сопротивляться ему. Эсмерленд любила Трандуила и безумно желала. Остатки разума покинули её, и она отдалась ему, отдалась со всей накопившейся страстью.

Глава 11

Эсмерленд надела лёгкое голубое платье и вышла из комнаты. Она обещала Таурэтари, что после охоты они устроят в саду пикник. Сейчас молодая мама быстрым шагом направлялась за корзиной с едой, мысленно приказывая себе не думать о том, что произошло у неё в комнате.

Но образы сами то и дело возникали у неё в голове, а воспоминания заставляли сердце учащено биться. Эсмерленд так соскучилась по родным рукам, страстно ласкавшим её тело. Желание, скопившееся за время разлуки, опалило огнём, она обмякла в его объятиях, позволяя делать с собой все что угодно. Тогда мысли, сомнения и страхи просто вылетели у неё из головы, оставляя место одним инстинктам. Эсмерленд приложила прохладные руки к пылающим щекам в надежде убрать предательский румянец.

Корзина для пикника была уже собрана, и в ожидании госпожи стояла на столике возле входа. Эсмерленд схватила её и через несколько минут оказалась во дворе. Звонкий детский смех сразу привлёк внимание.