Всё имеет свою цену

Таурэтари сидела на длинноногом белоснежном жеребце, крепко держась за его гриву. Трандуил стоял рядом, одной рукой сжимая в руках поводья, другой придерживая спину ребёнка. Конь медленно перебирал копытами, устало прикрыв глаза. Галандиль стояла рядом и причитала об опасности такого развлечения.

— Мама, мама! — закричала девочка, перебираясь с лошади на руки к отцу.

Эсмерленд приблизилась к ним и улыбнулась дочери.

— Ты готова идти на пикник? — спросила она.

— Угу, и папа!

Эсмерленд не знала, что ответить дочери. Она боялась идти с ним в сад, там, как ей было известно, любила проводить время королева Наримель. А Таурэтари, тем временем, теребила рукав отца, приказывая нести её в указанном направлении. Трандуил улыбнулся ребенку и понес драгоценную ношу.

В тени, под ветвями пышного дерева, расположилась шумная компания во главе с полуторагодовалой малышкой. Галандиль и еще несколько эллет, состоявшие при Таурэтари нянями, спокойно вышивали, пока девочка показывала родителям, как научилась танцевать.

Владыка Трандуил оперся спиной о ствол дерева и, вытянув ноги, наблюдал за веселящейся дочерью. Иногда он отводил взгляд и смотрел на её мать, которая всеми силами старалась не обращать на него внимания. Он задумался. То, что между ними произошло, было против всех нравов и обычаев Эльдар. Он никогда даже предположить не мог, что в его жизни будет место супружеской измене, предательству. Но ведь и Эсмерленд не просто понравившаяся девица, она была ему женой! И разве все, что произошло с ними за последние несколько лет, не выходило за рамки понимания?

Трандуил поднял глаза, возвращаясь к действительности и увидел, как Эсмерленд сооружает какую-то причудливую конструкцию из бисквита, сладкого масла и фруктов.

— И папе! — сказала Таурэтари, принимая из рук матери пирожное.

Эсмерленд посмотрела на Трандуила, который согласно кивнул продолжая следить за её движениями. Она не помнила, чтобы он когда-нибудь ел что-то подобное. «Возможно, его вкусы изменились…» — подумала про себя Эсмерленд и спросила:

— Как тебе сделать? — указывая на продукты, спросила она. — Как ты любишь?

— Именно так, как ты это недавно делала, — негромко произнес владыка.

От двусмысленности его ответа Эсмерленд выронила маленький нож, которым намазывала масло, и с укором посмотрела на сидящего рядом мужчину.

Милорд спокойно смотрел на неё, слегка приподняв бровь, будто удивляясь её неловкости. Чтобы сгладить ситуацию, она взяла бутылку розового вина и, наполнив им хрустальный бокал, протянула королю.

Трандуил нежно коснулся её пальцев и принял предложенный напиток. Эсмерленд было ужасно стыдно за то, что произошло, но не перед ним. С Трандуилом они были любовниками, потом супругами, между ними много чего было, и стыдиться его она давно перестала. Но сейчас каждое слово, каждый жест воспринимались интимно, подчеркивая их связь. Ей казалось, что все присутствующие давно все поняли и шепчутся за их спинами. Хорошо еще, что его жена не гуляла сейчас в саду. Этого она бы точно не выдержала бы!

Арагорн вместе с Леголасом пересекли сад, направляясь в сторону звонкого смеха. Следопыт был удивлён, что Эсмерленд проводит время в компании короля. Он не винил Трандуила в произошедшем, но прекрасно помнил, сколько слез пролила его сестра из-за расставания с ним. То, что она все ещё любит владыку было очевидно, но у этого чувства нет будущего, и ему казалось безумием заново кидаться в этот омут. Арагорн нахмурился от своих мыслей, что не ускользнуло от принца.

— Он хочет как можно больше времени провести с дочерью. Не надо его за это винить, — сказал Леголас, заметив перемену в настроении друга.

Арагорн еще на празднике заметил, как Трандуил смотрит на Эсмерленд, им явно движет не только желание побыть с дочерью.

— Отец разрывается между матерью и твоей сестрой, — будто читая его мысли, проговорил принц. — Я бы никому не пожелал такой судьбы.

Арагорн посмотрел на друга и лицо его смягчилось. Он знал, как принц любит мать, но и к Эсмерленд он всегда относился с уважением.

Таурэтари первая заметила движущихся в их сторону мужчин и побежала к ним, быстро перебирая маленькими ножками. Леголас подхватил её на руки и понес в обратную сторону.

Эсмерленд искренне была рада их видеть и, улыбаясь, спросила:

— Ну как, вам понравилась охота?

— Понравилась, особенно её завершение, — ответил Арагорн. — Что ты будешь делать со всеми этими кинжалами?

— Не знаю, может создам маленькую армию или продам, — в раздумьях пожала плечами Эсмерленд.

— Я знаю отличную оружейную лавку в Бри, если их предложить туда, ты станешь очень богатой женщиной, — улыбаясь, предложил ей брат.

Её развеселила мысль продать великолепные эльфийские кинжалы в небольшой лавчонке в Эриадоре и, смеясь, она пригласила брата и принца присоединиться к их пикнику.

— А вы, милорд, уже рассчитались за проигранную скачку? — спросил Арагорн, указывая на висящий на поясе длинный охотничий кинжал.

Трандуил приложил кубок к губам, промочив горло розовой жидкостью и скучающим тоном ответил:

— Нет, у меня были неотложные дела после охоты.

Эсмерленд чуть не уронила бутылку вина и бросила на короля испепеляющий взгляд. Намеки владыки предназначались только для неё, и Эсмерленд прекрасно понимала их значение. Будучи еще женатыми, Трандуил мог посреди вежливого разговора с придворными с непроницаемым лицом сказать жене что-нибудь завуалированно-интимное, заставляя её сначала удивленно краснеть, а позже и самой отвечать в том же духе. Арагорн, казалось, как и придворные в свое время, ничего не заметил и спокойно смотрел на короля.

— Но сейчас я исправлю эту оплошность. — Трандуил отстегнул ножны и протянул Эсмерленд инкрустированный сапфирами и алмазами кинжал. Она молча приняла его и положила рядом.

Таурэтари начала широко зевать, что означало конец прогулки в саду. Владыка подхватил дочь на руки и понес в сторону дворца.

Участники пикника шли по коридорам, тихо переговариваясь. Леголас задержался где-то на ступенях и Эсмерленд отстала от остальных, дожидаясь принца. Вот перед кем ей действительно было стыдно! После рождения дочери она достаточно много общалась с сыном Трандуила. Он стал чаще приезжать в Ривенделл и проводил большую часть времени с ними. Возможно, принц пытался дать своей младшей сестренке заботу и любовь, которые, в силу обстоятельств, не мог дать ей отец.

— Леголас, — начала она. — Я хотела извиниться за всю эту ситуацию… это все так неловко. Твоя мама, я, Таурэтари под одной крышей… ей наверное неприятно сложившееся положение.

— Тебе не за что извиняться, вы с отцом были женаты и у вас есть общий ребенок, от этого уже никуда не деться. А мама… Я не думаю, что эта ситуация задевает её. Если бы это было так, отец бы не привез её сюда.

Леголас помолчал и вновь заговорил:

— Мама не очень счастлива… — печально сказал принц. — Ей тяжело заново привыкнуть к жизни. А тебе я просто удивляюсь. Тебя разлучили с мужем, но ты не сломалась, нашла в себе силы жить дальше, смеяться и радоваться. Меня всегда восхищала эта жажда жизни, — задумчиво произнес Леголас.