Все напоминает о тебе

– Обижаешь, - вытащил из кармана очередной листок и передал мне, - картины, действительно, ушли за границу, но купил их наш соотечественник, некто Максимов Петр Павлович, я поспрашивал о нем, мужик известный коллекционер, живет в Германии с двадцати двух лет, мать еврейка, в девяностых всей семьей мигрировали туда во время программы переселения. Семья ничем непримечательная, парень занялся бизнесом и преуспел, за пятнадцать лет нажил состояние, после чего увлекся искусством, стал собирать личную коллекцию. На данный момент у него столько этого барахла, что музей позавидует, не знаю насчет Эрмитажа, но наш точно.

– И как он вышел на Гарри?

– Картины были выставлены на зарубежных сайтах на аукционе. Максимов купил их за большие деньги, сделка юридически оформлена, картины высланы в Германию.

– То есть Максимов и Гарри не встречались? И никаких посредников не было?

– Только юридическая контора, оформлявшая сделку. Она была выбрана со стороны Максимова, какая-то немецкая, полагаю, препираний не возникло, художник получил деньги, а Максимов - картины.

– И все? Больше они не пересекались?

– Официально нет. Если тебя интересует, вели ли они тайную переписку, найди хорошего программиста, который вскроет данные.

Я немного подумала.

– Может, связаться с этим Максимовым?

– Зачем?

– Поговорить.

– О чем?
– Рогожин усмехнулся.
– Если он замешан в темных делишках, откровенничать не станет, зато ты окажешься в неприятной ситуации. А если нет, то и узнавать нечего.

– Но должен же быть способ?

– Ты можешь очаровать мужика, он, кстати, холост. После пары ночей блаженства он, наверняка, разболтает тебе свои тайны.

– Очень смешно. Предлагаешь отправиться в Германию?

– А вот это самое интересное. Максимов собирается посетить Россию. Он периодически сюда наведывается, в основном, Москва, Питер, но в этот раз приедет не куда-нибудь, а в наш скромный город.

– Что?

– Ага. Я тоже был удивлен.

– И ты будешь говорить, что он не имеет отношения к происходящему? Когда он прилетает?

– Поедешь встречать его в аэропорт?

– Илья!

– Через неделю прилетает в Москву, оттуда скоростным поездом к нам, билеты уже куплены, поэтому мне и удалось отследить его путь. Здесь для него на четыре дня забронирован номер в гостинице "Восход".

Я взбудораженно прошлась по столовой. Несмотря на сарказм Ильи, я была уверена: приезд Максимова связан со смертью Гарри. Если они вели какие-то дела, и Гарри, например, не выполнил последней сделки, Максимову ничего не остается, как отправиться сюда, чтобы разобраться с проблемой. Если Гарри получал большие деньги за свою работу, вполне вероятно, что неудавшаяся сделка Максимова не устраивает.

Я поделилась этими мыслями с Ильей, пока он мыл посуду. На мои слова он равнодушно пожал плечами.

– Может быть. У тебя широкое поле для деятельности, а времени аж четыре дня.

– Предлагаешь следить за ним?

– Я уже высказал свои идеи.

– Ты всерьез полагаешь, что я прыгну в постель к первому встречному?

Рогожин задумался, и от этого стало еще обидней.

– Свинья, - высказалась я и удалилась в комнату, пытаясь доказать себе, что его поведение просто задевает самолюбие, а вовсе не расстраивает. Но по всему выходило, мне не хочется, чтобы он считал меня девицей легкого поведения.

"Тогда не стоит вести себя, как она", - высказался внутренний голос.

– Черт, - буркнула я, поняв, что последние пятнадцать минут провела, размышляя о Рогожине. Что-то мне это совсем не нравится.

Я решила переключиться, и мне это удалось, благо, было на что. Тут тебе и Максимов, и предполагаемые козни Натальи, - работы непочатый край. Так как коллекционер приезжает только через неделю, я решила в понедельник смотаться в школу и разведать о подруге Натальи, чтобы понять, стоит ли мне так бояться, как я себе успела надумать. Что делать с Максимовым, пока оставалось вопросом. Если он будет искать причины смерти Гарри, то сам должен выйти на меня, впрочем, если Гарри убили по его инициативе, а он ищет что-то другое, то все равно должен выйти на меня, раз уж я как минимум нашла тело. Однако проследить за ним не помешает, потому что истинные причины мне неизвестны. Да и вообще, я могу вызнать что-то интересное и полезное.

На этом мои измышления закончились, еще немного поглазев на потолок, я пришла к выводу, что идей не наблюдается, и поплелась в гостиную. Рогожин сидел на диване с ноутбуком, успев переодеться в домашние брюки. На меня посмотрел вопросительно.

– Какие планы?
– поинтересовалась я, проходя к чайнику.

– Абсолютно никаких.

– Будешь сидеть дома и пялиться в монитор?

– У тебя есть предложение получше?
– посмотрел он на меня, я пожала плечами.

– А как же твои девицы?

– Я же сказал, что сегодня никого не будет.

– И тебя не тянет?
– я села рядом, он посмотрел насмешливо.
– Только не думай, что это предложение.

– Провокация?

Я фыркнула.

– Мы, что, не можем общаться по-человечески?

– То есть ты признаешь, что я победил?

– Я с тобой не соревновалась.

– Просто не хочешь признавать поражение.

Я только головой покачала.

– Может, кино посмотрим?

Он вздернул бровь, разглядывая меня с интересом.

– Хорошо, - кивнул мне, - только без соплей.

Минут двадцать ушло на выбор фильма, в конце концов, мы устроились на диване. Рогожину было интересно, а я то и дело отвлекалась, утекая мыслями куда-то в сторону. В конце концов, не заметила, как уснула. Проснулась ночью, обнаружив себя накрытой пледом и с подушкой под головой. Надо же, какая забота. В темноте перешла в комнату, натыкаясь на углы, и залегла в кровать.

Выходные прошли в вялотекущем режиме. Рогожин оба дня пропадал, я же таскалась по городу или сидела дома. Следовало признать, что образ жизни у меня стал странный, но на работу решительно не хотелось, по крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь в интересующих меня вопросах. Думать о чем-то другом я не могла.

В понедельник, наскоро позавтракав, я отправилась в школу, где училась Наталья. Кто бы мне сказал, чем я буду заниматься, ни за что бы не поверила. Всю жизнь я была уверена, что не боюсь трудностей и неприятностей, а стоило только замаячить подобным перспективам, так я и забегала, пытаясь спасти собственную задницу.

Через тридцать минут я входила в здание школы, она была открыта, что радовало, но на входе сидел охранник и пропускать меня не собирался. Услышав, что мне нужен завуч или директор, строго спросил, с какой целью?