Все напоминает о тебе

– И ты решила поехать в роддом?

– Да.

Рогожин устало потер лицо руками и некоторое время сидел, глядя перед собой, упершись локтями в колени.

– Ситуация, - высказался в итоге, поднимаясь, - вот что, давай поедим, надо успокоиться и все обдумать. Если Вера Москвина существует в природе, мы ее найдем.

И мы, действительно, нашли. Около одиннадцати у Ильи зазвонил телефон, переговорив, он что-то записал на листе.

– В соседней области была регистрация, - сказал мне, роясь в телефоне, - Москвина Вера Павловна, семьдесят третьего года рождения, зарегистрирована в поселке Рыбацкое, улица Ленина, дом шесть. Это около пятисот километров от нас, - добавил он, смотря карту.

– Надо выяснить, как лучше туда добраться.

– Я отвезу тебя. Завтра утром выедем, после обеда будем там.

Я кивнула, глядя на него.

– Спасибо.

Полночи я не могла уснуть, представляя, что меня ожидает в Рыбацком. Если эта та самая Москвина, что умерла в роддоме, по крайней мере, правду узнают ее родные. Они искали ее? Знали о ее беременности? Если нет, то встреча ничего для меня не прояснит, я так и не буду уверена в том, что я та самая девочка. И что? Идти к Абрамову? Нет, это выше моих сил. Уснула я под утро, проснулась разбитой. Илья предложил мне устроиться на заднем сиденье и поспать. К счастью, мне это удалось. Проснулась я, когда до Рыбацкого оставалось чуть больше ста километров.

Поселок оказался крохотным: две старые пятиэтажки и несколько частных домов, разбросанных вдоль дороги, выводящей к речке. Улица Ленина была единственной. Дом шесть располагался сразу возле поворота к реке, был обветшалым, участок зарос травой в половину человеческого роста. Ставни закрыты.

– По всей видимости, здесь никто не живет, - заметил Илья, - давай поспрашиваем соседей. В доме напротив женщина лет сорока развешивала на веревках белье, на наше приближение смотрела со строгим вниманием.

– Добрый день, - улыбнулся Илья, - мы ищем Москвиных.

– Москвиных?
– протянула женщина удивленно, отставляя таз и направляясь к калитке.
– А я уж подумала, хозяева дома объявились.

– Разве он не Москвиным принадлежит?

– Давно уже нет. Лет пятнадцать назад они его продали, сами в город переехали. Вот с тех пор никто здесь не появлялся. Пару раз приезжали хозяева, а потом как в воду канули.

– Вы не знаете новый адрес Москвиных?

– Нет. Но вы в десятый дом сходите, спросите Лену, она в больнице работает, помогала сиделку Москвиной искать.

Поблагодарив женщину, мы отправились в десятый дом. Он выглядел добротно: качественный сруб, хорошая отделка, облагороженный участок. На веранде сидела девушка лет тридцати с ребенком на руках и читала книжку. Увидев нас, поднялась и подошла к калитке.

– Мы ищем Москвиных, - сказал Илья, поздоровавшись, - нам сказали обратиться к Елене.

– Это я, - кивнула она, - зайдите, я вам напишу адрес.

Девушка скрылась в доме, малышка трех лет рассматривала нас с интересом, Илья ей улыбнулся и подмигнул, она засмеялась. Тут вернулась Елена с листком в руках.

– До города минут пятнадцать на машине, как выедете из поселка, держитесь главной дороги, никуда не сворачивайте, она выведет прямо в город. Проедете мимо автобусного вокзала, за ним будет магазин детской одежды и сразу поворот во дворы, ближайший дом -Ирины Георгиевны. Адрес я вам записала, и на всякий случай телефон сиделки.

– Простите, - кашлянув, сказала я, - а с кем она живет? Я имею в виду, кто-то из родных...

Елена посмотрела на нас с удивлением.

– Она одна. Пал Палыч, муж ее, умер лет семь назад, детей нет, то есть была дочь, но уехала больше двадцати лет назад и не появлялась. А других нет.

– Как ее состояние сейчас?
– влез Рогожин.

– Не очень хорошее. У нее было два инсульта, так что она сама не передвигается, только в кресле инвалидном, сиделка с ней постоянно, мать моя попросила помочь, я по социальной программе ее пристроила, так что все не так плохо: пенсию получает, уход тоже хороший. Простите, а вы ей кто?

– Возможно, родственники, - уклончиво сказал Илья, - а кто-то из родных еще есть?

– Нет. Ирина Георгиевна родом с севера, родители рано умерли, а с родными связь потеряна, Пал Палыч был единственный ребенок в семье. Где-то, наверное, родня есть, только никто о ней не знает. А Ирина Георгиевна постоянно говорила после смерти Пал Палыча, что она одна осталась.

До города мы ехали молча. Выходит, если все так, как я предполагаю, Ирина Георгиевна моя бабушка. И больше никого. Если она совсем плоха, то я не узнаю правду, а это значит, я так и буду до конца жизни задаваться вопросом: не эти ли люди мои родители?

Квартира располагалась на первом этаже. Покосившись на меня, Илья нажал на звонок. Открыли почти сразу: на пороге стояла женщина лет сорока пяти, невысокая, полноватая, с убранными назад светлыми волосами. Лицо доброе и приятное.

– Вы к кому?
– поинтересовалась она, тут показалась женщина постарше: на вид лет шестидесяти пяти, коротко стриженая, лицо простое, круглое, нос картошкой. Передвигалась бойко, и я сделала вывод, что это не Москвина. Увидев меня, женщина замерла, открыв рот, и вдруг пробормотала:

– Матерь Божья.

Мы с Ильей переглянулись, женщина приблизилась к нам, разглядывая меня и держась руками за щеки.

– Как похожа, - повторяла она, качая головой, - вылитая Вера.

От этих слов меня слегка повело, и я вцепилась в Илью.

– Мы бы хотели поговорить с Ириной Георгиевной, - заметил он, женщина суетливо проговорила:

– Аня, пусти их, - мы зашли в небольшую прихожую и разулись, - сюда идите, в кухню.

Кухня была маленькой, чистой и уютной. Усадив нас за стол, женщина плюхнулась напротив, не переставая качать головой.

– Ты, что же, Верина дочка?
– спросила меня, я глубоко выдохнула.

– Давайте по порядку, - нахмурился Илья, - кто вы?

– Я Инна Викторовна Светлова. Мы с Ириной с детства подруги, вместе выросли в Рыбацком, это поселок недалеко отсюда.

– Вы и сейчас там живете?

– Нет. Детки в город перевезли, не хотят меня одну оставлять, мало ли что. Лет десять уже как. Живу неподалеку, вот и торчу тут...
– Она на мгновенье замолчала и продолжила, понизив голос, - Ирина совсем плоха, доктор сказал, в лучшем случае пара недель ей осталась. Я вот даже не знаю, как про вас говорить, как бы не схватило ее. А Вера, Вера-то как?

Я снова выдохнула.

– Вера умерла во время родов, - сказала все-таки. Инна Викторовна зажала ладонью рот, но тут же быстро перекрестилась.

– Пусть земля ей будет пухом. А Ира так ее ждала, так ждала... До сих пор ждет, надеется, что она появится... А тебя как зовут?

– Алиса. Вы мне можете рассказать, почему Вера уехала?

– Конечно, - она кивнула и подскочила, - что ж мы так сидим...Анечка, милая, завари чаю. Вы есть не хотите?

– Нет, спасибо. А где сейчас Ирина Георгиевна?