Все напоминает о тебе

– Я из местной газеты, - ляпнула я первое, что пришло в голову, понадеявшись, что удостоверение мужчина не попросит.
– Пишу статью, насколько в этом году школы готовы к учебному году.

Дядька взялся за телефон. Разговор занял полминуты.

– Галина Ивановна сейчас подойдет.

– А кто она?
– полюбопытствовала я.

– Завуч.

Галина Ивановна оказалась маленькой полной женщиной с добрыми глазами и закругленным носом, напоминающим клюв. Ей было под семьдесят, я мысленно порадовалась: если она не учила Наталью, то сможет меня к кому-то отправить. Мы прошли на второй этаж в кабинет, за это время Галина Ивановна успела наговорить про школу столько, что хватило бы на целую книгу.

– Вы знаете, - кашлянув, сказала я, присаживаясь, - на самом деле я к вам по другому вопросу.

Женщина нахмурилась, глядя недоуменно.

– Я бы хотела поговорить об одной вашей ученице, она, правда, окончила школу лет двадцать пять назад. Абрамова Наталья.

Галина Ивановна вздернула брови.

– Ну да, я ее помню, я была ее классной руководительницей.

– Правда?
– обрадовалась я.

– А чем вас заинтересовала Наталья?

– Понимаете, я планирую написать статью о развитии искусства в нашем городе, а она сделала большой вклад в этой области.

– Да-да, я слышала, что у нее крупный культурный центр.

– Ну и захотелось больше узнать о ней как о человеке.

Галина Ивановна немного подумала, поджав губы.

– Да мне и рассказывать-то нечего. В газету надо хорошее писать, а ничего примечательного за Натальей я не припоминаю.

– У нее были близкие друзья?

– А то как же! Троица была, не разлей вода: она, Марина Кравченко и Витя Малышев. Дружили со средней школы, везде вместе... Правда, в последний год разбежались, что-то не поделили. Такое бывает, у детей одни приоритеты, у подростков уже другие, сами знаете. Потом Витя погиб, и между ними черная кошка пробежала. Марина даже перевестись хотела, но отговорили, учиться меньше полугода, куда переводиться-то?

– И вы не знаете, что случилось?

– Не знаю. Хотя болтали, что из-за Вити.

– Который погиб?

– Да. Он наркотиками увлекся и упал с балкона, ну или сам вышел, уже не узнать. Говорили, они друг другу простить не могли, ну а может, что еще было личное, сами понимаете, они не делились.

– И Наталья с Мариной больше не общались?

– Нет. История эта, знаете, как будто их местами поменяла. Наташка-то неказистая девочка была, а Марина красавица, высокая, фигуристая... Хоть в модели иди. Отличница, активистка. Такие не пропадают. А лет пять назад я ее встретила на улице, к дочери ездила, Марина в том районе живет, как оказалось. Красоту она не потеряла, хотя уже яркой не выглядит, впрочем, годы женщин в принципе не красят... Да и в целом видно, что живет бедно, и глаза грустные. Замужем, дети есть, работает в детском саду управляющей. Вот тебе и карьера...
– Галина Ивановна немного помолчала, потом, опомнившись, сказала, - куда это меня занесло? Вот что значит, старость не радость. Давайте про Наталью расскажу.

Еще минут десять я послушала, после чего удалилась, рассыпаясь в благодарностях. Галина Ивановна, коря себя за лишнюю болтовню, попыталась рассказать что-то хорошее о Наталье, но получилось не очень. По всему выходило, ничего интересного в ней не было: неказистая девчонка, успеваемость средняя, в последний год даже низкая, никак себя не проявила. В общем, проходной элемент. Не будь женщина ее классной руководительницей, может, вообще бы не вспомнила.

Зато история о трех друзей показалась интересной. По всей видимости, это та самая Марина, которая лезла не в свое дело и, по словам Натальи, поплатилась. Вопрос только, что произошло между ними? Я ни на секунду не поверила, что они не смогли пережить смерть друга. В такое время даже поссорившиеся друзья мирятся, чтобы пережить горе, а между ними отношения, наоборот, ухудшились. Связано ли это со смертью парня или нет?

Я набрала номер Рогожина.

– От тебя даже на работе не скрыться, - заметил он.

– Слушай, можешь пробить адрес одного человека?

Рогожин вздохнул.

– Вижу, на месте тебе не сидится. Что за человек?

– Марина Кравченко, но фамилия может быть другой, женщина вышла замуж. Из нашего города, сорок с небольшим лет. Училась в школе номер двенадцать.

– Это все?

– Если можно, то поскорее.

– Что-то узнаю, позвоню.

В ожидании звонка я отправилась в центр, прошлась по магазинам, вспомнив недавние мысли, купила сарафан и юбку с легкой кофточкой и констатировала: у меня нет ни работы, ни жилья, а я трачу деньги на шмотки и шатаюсь по городу, разнюхивая подробности чужих жизней.

– Жаль, за это не платят, - пробормотала я, и тут позвонил Рогожин.

– Если это не она, я ни при чем. Марина Ельцова, улица Смирнова, дом 37, квартира 15.

– Спасибо.

– Да что ты, такие пустяки, всего-то пришлось все бросить и заняться твоими делами.

– Уверена, ты поручил их кому-то другому.

– Но с тебя все равно причитается, - заметил Илья и отключился, а я отправилась на улицу Смирнова. Она находилась на окраине, вокруг расположились заводы за заборами и автомастерские. Район напомнил окружение моего детского дома, что не вызвало радости. Жить тут, наверное, невесело, а по вечерам выходить на улицу и вовсе страшно. Было около часа дня, и на звонок в домофон никто не ответил. Скорее всего, все на работе. Я побродила по двору и была вознаграждена: на площадку пришли две старушки и устроились на лавочке. Я тут же направилась к ним.

– Марина Ельцова? Так она в соседнем дворе работает, там детский сад на первом этаже дома, и площадка огороженная возле него стоит, для прогулок.

Я затрусила в нужном направлении и скоро тянула на себя дверь в детский сад. Никаких охранников на входе не было, я прошмыгнула по первому этажу, слыша детские голоса за прикрытыми дверями. В конце оказался кабинет управляющей. Я аккуратно постучала и, услышав "войдите", приоткрыла дверь.

Марина Ельцова сидела в маленьком кабинете за старым письменным столом. Мебель вокруг тоже была старая, и вообще царила обстановка невероятно грустная. Вспомнив свой детский дом, я пришла к выводу, что деньги от благодетелей все же пошли в дело. Марина, действительно, была красива: большие зеленые глаза, чувственные пухлые губы, миниатюрный нос, густые темные волосы. Фигура немного расплывшаяся, но сохранившая воспоминание о том, что была точеной. Женщина была бледновата, не накрашена, черный костюм в белую полоску выглядел потерто.

– Вы ко мне?
– нахмурилась она, я кивнула, проходя к столу.

– Меня зовут Воронцова Алиса, я бы хотела поговорить с вами о Наталье Абрамовой.

Надо было видеть, как она на меня уставилась, это было не только удивление, какая-то горькая усмешка мелькнула в ее глазах.

– А с чего вы взяли, что мне есть что рассказать? Мы не общаемся со школы.

– Я знаю. Мне бы хотелось знать, почему.

Марина усмехнулась.

– И вы считаете, я буду с вами откровенничать?

– А вам есть что скрывать?

Мы встретились глазами, я нагнулась к ней, опираясь на стол.

– Послушайте, не так давно я имела радость перейти ей дорогу, с тех пор моя жизнь катится под откос. Меня уволили с работы, я лишилась жилья, - я решила приврать для пущего эффекта, - мой мужчина меня бросил. Она грозится, что не оставит меня в покое.

– И поэтому вы пришли ко мне?

– Я уверена, что она и вам вставляла палки в колеса. Я хочу знать, чего мне еще ждать, потому что, если честно, я на грани катастрофы.

Ельцова немного подумала, глядя мимо меня, поднялась и прошла к двери. Внутри торчал ключ, и она повернула его. Вытащила из сумочки сигареты и, пройдя к окну, закурила, приоткрыв форточку.

– Если вы кому-то расскажете, учтите, я буду от всего отказываться.
– Заговорила она, не глядя в мою сторону.
– И вообще, вы должны понимать, что я сильно рискую. Прошло только двадцать четыре года...

– Я вас не совсем понимаю...

Марина резко повернулась ко мне.

– Что между вами случилось?