Все ради тебя

— Али… — начинает Сай, но я сам знаю, к чему он клонит.

Киваю.

— С только что разведенной Лизой, которая отхватила у меня жирный кусок.

— В точку.

— Ну что ж…похоже, даже у легенды могут закончатся ресурсы?

— Да бред…

Любитель возносить странных идолов на пьедестал вроде и пытается отмахнуться, но что-то не очень убедительно.

Потому что ни он, ни я, ни Сай не верим, что это бред.

Конечно, может быть это и бред. Я пытаюсь свою паранойю объяснить коллективным бредом? Может быть, и так. Не отрицаю. Особенно сейчас, когда я смотрю на лицо этого мудака и чувствую, будто уже видел его где-то.

Только где?

Не могу вспомнить, хоть убей.

Кто ты нахрен такой и что тебе нужно от моей жены?!

Да… скорее всего, из-за этого. Я снова и снова слишком концентрируюсь на Лизе, поэтому упускаю суть. Вот-вот схвачу тонкую ниточку, но она ускользает и вместо нее перед глазами ее глаза.

Проклятый круговорот.

Давай же. Не думай ты о ней! Но как?! Как это сделать?! Все мое нутро настроено на одну женщину, которая сейчас в опасности. Я почему-то в этом уверен, хотя одновременно и нет? Не нравится мне этот взгляд, которым он на нее смотрит.

Слишком теплый какой-то.

Неужели она с ним…?

Блядь, Адам, ты серьезно?! Давай ты прекратишь этот бред! Когда бы она успела?!

А когда она успела сшить себе костюм, который скрывал ее фигуру целые полгода?! И почему ты этого не заметил?! Нет, я знаю почему — тебе слишком стыдно было смотреть на нее. Вот она правда. Ты ведь знал, что это все твоя вина, и тебе просто стыдно было! Стоять и смотреть ей в глаза и чувствовать, как она утекает сквозь пальцы только из-за того что ты — ненормальный.

Неадекватный мудак, который слишком сильно зафиксировался на лютом треше, и которому не хватило времени и сил развязаться.

Перед глазами почему-то возникает день из прошлого.

Летний.

Летел пух, пахло распустившейся во дворе сиренью.

Лиза стоит у березы и хватается за нее одной ручкой, а вторую прижимает к груди.

Она плачет.

А я боюсь подойти ближе, потому что знаю, что она плачет из-за меня.

Это больно.

Как выстрел в упор. Притом самостоятельный и неуклюжий, ведь я все еще жив. Стою, мнусь, не решаюсь подойти к ней ближе и встретиться лицом к лицу с тем, что сделал. Сам. С ней. С единственной женщиной, которую мечтал защищать — взял и убил. Я мог бы винить Милу, что она приперлась в мой офис и спровоцировала, потому что знала, что сможет спровоцировать. Но у меня не получается.

Во всем, что случилось, виноват только я. А я даже не смог попросить у нее прощения. Нес какую-то херню. Растерянный, тупой ублюдок, у которого в голове было и есть слишком много, но на языке слишком мало. Будто кто-то форматнул мой жесткий диск и лишил всего словарного запаса.

Я просто разучился строить разумные предложения! Как по щелчку пальцев — и я неандерталец, который только и может что повторять одну и ту же дичь настолько неубедительную, что самого тошнит.

Но мне хочется ее успокоить. Забрать себе боль. Мне то плевать — я могу все что угодно переработать и утрамбовать на дне своей проклятой души, а ты, Лиза…тебе это не нужно. Я все сам сделаю. Ты просто позволь…

И я зову ее. Она поворачивается.

Глаза…

Я хорошо помню ее глаза в тот момент, наполненные до краев болью, непониманием и ненавистью…

«Ты ее потерял, Адам» — как заведенный повторяет отец, снова и снова произносит эту страшную истину.

Я опять каменею. Сердце часто долбит в груди, глухо отзываясь в висках и горле.

«Она никогда тебя не простит…»

«Посмотрим, сынок…»

— Адам! — в плечо толкают, и я часто моргаю, возвращаясь в эту реальность.

Где моя Лиза звонко смеется, цепляется за руку этого мудака и идет следом. В сторону комнаты со столами для покера.

Мне не нужно время, чтобы решить, что делать дальше. Я сразу разворачиваюсь, но Сай вырастает передо мной и кладет руку на плечо.

— Адам...

— Отойди.

— Я знаю, что ты хочешь сделать. Нет. Мы дали слово маме и...

— Я сказал — отойди!

— Это ее выбор. Если она решила играть, и если она проиграет — это только ее проблема.

В этот момент я его ненавижу. Зло усмехаюсь, дергаю плечом, а потом смотрю в глаза и хмыкаю.

— Посмотрел бы на тебя, если бы это была Катя.

Удар ниже пояса? Да пусть и да! Но какого хрена ты учишь меня?! Особенно тогда, когда я знаю: измени условия уравнения, и ты поскачешь галопом спасать свою женщину. Мы оба это знаем...

Однако брату удается меня удивить. Он расправляет плечи, поднимает подбородок и холодно отвечает.

— Если бы это была Катя, и это был бы ее выбор — я не стану мешать.

В ответ из груди рвется смешок. До чего мерзкое двуличие, приятель...

— Врешь.

Это точно. Тебе нельзя садиться за стол, потому что блефовать ты совсем не умеешь.

Обхожу его, но замираю, когда звучит тихий вопрос:

— Сколько ты еще готов потерять из-за нее, Адам? Деньги, бриллианты, квартира...что дальше? Может быть, хватит?

— Если потребуется, я потеряю все свое наследство, Сай.

— Так говорит ребенок, а не мужчина.

— Так говорит мужчина, который любит. Я ее люблю.

На этот раз он не выдерживает. То есть вообще. Резко поворачивает на себя и повышает голос, крепко сжав руку на плече.

— Она ушла от тебя! Вы развелись, и ты больше не несешь ответственности за ее глупые поступки! Ей бы радоваться, что ты ей хоть что-то оставил! Но если она хочет все проебать?! Пусть делает! Умнее станет! И по сговорчивее...я надеюсь.

Резко скидываю его хватку и упираю указательный палец ему в лицо.

— Никогда не смей так говорить!

— А что я такого сказал?! Это правда! Ты подобрал ее фактически с обочины! Дал ей все, что она хотела! Бегал вокруг нее пять лет! Интрижка? Блядь, с кем не бывает! Это не конец света! Лиза здорово перебарщивает, а ты ей потакаешь. Снова!

— Так ты скажешь Кате в случае чего? Что она перебарщивает?!

— Не приплетай ее сюда! — сразу взрывается сильнее, а меня смех берет.

— Очень удобно раздавать советы, когда дело не тебя касается! И для сведения: я никогда и никому не позволю ей навредить! Нужно проиграться ради того, чтобы ее защитить?! Да и хер с ним! Я это сделаю!

— Так ты намеренно все это делаешь? Спускаешь ей с рук любое унижение? Да?!

— Да!

Щурится. Не понимает. Он и не поймет никогда...у него иная правда и иная ситуация. Нормальная. Иногда мне даже жаль, что он не я...возможно, Лизе так было бы лучше...

— Сколько еще ты будешь продолжать биться в закрытую дверь? — теперь тихо шепчет брат, а я хмыкаю.