Всё только начинается

Громкие голоса разбудили меня, заставив недовольно поморщиться и перевернуться на другой бок. К сожалению, это не помогло. Что Каллен, что Кассандра, оба обладали необычайно глубокими голосами, способными достать меня даже под подушкой, но и Лелиана с Жозефиной не оставались в стороне. Их спор, возможно, звучал уже давно, но мое тело решило проснуться только сейчас, и я была крайне раздосадована этим пробуждением.

Нельзя, что ли, дать Вестнице поспать спокойно, пока новый конец света не наступил?

– И что мне им сказать? Мы их не просили о таком!

– Не обращать внимания тоже нельзя! Надо что-то придумать!

– И кто поставил тебя за главную? Нам нужно договориться, иначе ничего не выйдет!

– Пожалуйста, давайте одумаемся! Без иерархии Инквизиция связана по рукам и ногам!

– Иерархия сама из ниоткуда не возьмется!

– Она и не говорила об этом!

– Хватит! Так мы ни к чему ни придем!

– Ну хоть с эти мы согласны!

С раздраженным рычанием я села на постели, свирепо глядя на ругающихся в пух и прах основателей Инквизиции, прекрасно понимая, что они меня не услышат и даже не заметят. Но мой гневный взгляд едва не прожёг в спине Каллена дырку, чей голос был особенно громким и раздражающим.

– Тшш… вам нужен покой, - услышала я мягкий голос матери Жизель, сидящей на стуле рядом.

– Как будто это возможно при таких криках, - проворчала я, потирая затекшую шею.

– Благодаря вам, у них хотя бы есть эта возможность, милая. Враг не двинулся следом, но когда у нас есть время на сомнения, мы начинаем обвинять друг друга. Боюсь, внутренние раздоры не менее опасны, чем сам Корифеус.

Я устало вздохнула, опуская плечи. Да, та тварь ещё долго не будет давать нам покоя.

– Есть какие-нибудь известия о нем? Где он?

Преподобная мать пожала плечами.

– Мы даже толком не знаем, где мы сами. Может быть, поэтому его и не видно, войск у него осталось ещё предостаточно. Или же он уверен, что вы погибли. Или полагает, что без Убежища мы ничего не сможем. Или готовится напасть снова. Не берусь угадать мысли этого существа, вижу лишь, как это сказалось на нас.

– Если эта тварь всё ещё где-то там, нам нужно уходить, - внутри меня снова всколыхнулся червячок беспокойства, заснувший там с тех пор, как я нашла лагерь.

Смогу ли я сразиться с этим монстром ещё раз? Есть ли у меня силы пожертвовать собой снова? В этом я была совсем не уверена.

– Они не знают, где он. Но есть и другие вопросы, насчет вас, - я устремила недоуменный взгляд на женщину, но она оставалась спокойной, как и всегда. – Наши предводители спорят из-за того, что мы видели. Мы видели, как наша защитница схватилась с врагом… и погибла. Все были уверены в вашей смерти, когда мы покинули Убежище. Но потом, вдруг, вы снова явились перед нами. Чем грознее наш враг, тем чудеснее выглядят ваши деяния, Рейвен. И тем больше наши испытания похожи на божественный промысел. Такое трудно принять, согласитесь. Что ещё «нам» предопределено вынести? Во что «нам», быть может, ещё придется поверить?

– Я просто спасалась от лавины, - раздраженно мотнула я головой. – Быть может, и чудом, но уж точно не умирала, и не воскресала.

– Разумеется, - качнула она головой, соглашаясь.
– Ушедшие не возвращаются из-за Завесы. Но люди знают лишь то, что видели, или то, что отчаянно хотели увидеть. Воля Создателя не только в свершившимся, но и в том, как его помнят. Можем ли мы утверждать, будто провидение не помогает нам?

Я раздраженно фыркнула, даже не пытаясь скрыть своего отношения к такому предположению. Конечно, мы не можем быть уверены ни в чем, но приписывать божественность каждой случайности?.. Вот это уже точно был нонсенс.

– Это была всего лишь ошибка, - упрямо возразила я, чувствуя нарастающую внутри злость. – Корифеус сам признал, что я испортила его планы, намудрив что-то с Якорем… Во всей этой войне нет ничего священного и ниспосланного нам свыше, все это случилось из-за чертовых фанатиков и споров о загробном мире. Пришло время перестать верить во всю эту чушь и начать самостоятельно решать собственные проблемы, не оглядываясь ежесекундно на небеса.

Решительно откинув одеяло, я вздрогнула от охватившего меня холода, но упрямо впихнула ноги в стоящие рядом сапоги. Накинув на плечи толстый плащ и как можно плотнее закутавшись в него, я в последний момент схватила лежавший рядом шарф.

Больше я никогда не расстанусь со своим талисманом.

Я не смотрела на женщину, с трудом поднимаясь с постели на нетвердых ногах и делая осторожные шаги в сторону спорщиков, наконец-то притихших.

Мне никогда не приходилось раньше видеть их настолько растерянными, упрямо смотрящими в разные стороны, и отказывающимися встречаться взглядами. Как можем мы вести за собой всех тех людей, доверившимся нам, если и сами не можем перестать спорить?

Я стояла в нескольких шагах от них, всё ещё незамеченная, и не знающая, как и нужно ли начинать разговор. Что я могла сказать им, что могло сместить чашу весов?

Внезапно раздавшийся голос преподобной матери, заставил меня вздрогнуть, обернувшись назад… Просто потому, что она… пела…

Shadows fall

And hope has fled

Steel your heart

The dawn will come

The night is long and the path is dark

Look to the sky for one day soon

The dawn will come.

Я не знала этой песни, никогда не слышала этих слов, но почему-то она заставляла моё сердце биться чаще, словно эти строки имели для меня особенное значение.

Я видела лица, удивленно оборачивающиеся на звуки песни, и в опустошенных глазах начала зажигаться надежда. Люди как завороженные подходили ближе, вступая в светлый круг вокруг костра, и новые голоса подхватывали мелодию.

Я в первые услышала голос Лелианы настолько теплым и нежным, словно мать, убаюкивающая младенца, но вскоре мне было невозможно разобрать, где был чей голос, слишком много их слилось в этом невозможном хоре, пронизывающем саму мою душу.

The shepherd’s lost

And his home is far

Keep to the stars

The dawn will come

The night is long and the path is dark

Look to the sky for one day soon

The dawn will come.

Солдаты, разведчики, крестьяне и священники, даже маги, один за другим они начинали петь, словно это был их гимн, словно их жизни зависели от этих слов. Только один голос заставил меня резко обернуться, мгновенно узнав баритон командора в нарастающем многоголосье.

И потом… они начали вставать на колени передо мной. Я отпрянула, когда первый солдат опустился на землю, но когда все больше и больше людей поднимали на меня глаза, деваться было уже некуда.