Всё укроется снегом белым…
Шрифт:
Подключила маму. В Ростове тоже был пункт обмена, мама, как и я, ходила туда, как на работу. Мы брали на заметку всех, кто хотел бы переехать в Ростов из любого, любого города страны!
Все дела отступили на второй план. Я писала десятки писем в день и вскоре могла за квартиру в Москве или, хотя бы, комнату, предложить пять-шесть вариантов в разных городах. Написала их на большом листе ватмана и поехала.
В глазах рябило от объявлений, все рвались в столицу из голодной провинции. Подошёл милиционер, взглянул недобро на мой щит, раскрашенный разноцветными
– Ты что, всю страну взялась менять?
– Да нет же, мне нужна одна квартира или комната! Это возможные варианты.
– Понятно. Но плакат убери, устно объясняй про свои варианты. Ещё раз увижу, в другом месте будем разговаривать.
Наслышана была про эти места. Два дня не ездила на Банный.
Мама привела мою квартиру в Ростове в порядок, ванну вычистила бритвой. Я пришла в ужас, в семьдесят пять лет – вниз головой!
– Но когда найдётся вариант, люди же просто испугаются!
Вариантов долго не было, и вдруг – звонок!
– Света, записывай адрес. Есть прямой вариант на мою квартиру!
– Правда? Здорово!
Комната была с одним соседом на третьем этаже с лифтом. Документы мама передала с проводником, и мы сразу же поехали в бюро обмена. Девица отодвинула их, не читая:
– Мамина квартира? Да вы сначала сами поменяйтесь!
– Ну какая разница, в разрешении ведь и я, и мама. Так трудно найти вариант! Мама переедет, будем искать обмен на мою.
– Не морочьте мне голову. Вашей маме разрешили обмен вместе с вами, а не самой по себе.
Конечно, этот вариант уплыл сразу же.
С январской зарплаты я решила купить Вите костюм.
На Ленинском проспекте был магазин мужской одежды. Сначала съездила туда сама, придирчиво пересмотрела все ряды вешалок – имела право! И сказала продавщице, что приведу мужа.
Мне понравились два, я никак не могла выбрать между ними. А Витя, с самого начала и всю нашу жизнь, безоговорочно доверял моему вкусу. В результате мы купили оба – строгий тёмно-синий, и полуспортивный серый с коричневой кожаной отделкой. Витя протестовал:
– Зачем мне два костюма?
– У людей бывает по дюжине. Это хорошие импортные костюмы, недорогие и сидят, будто сшиты на заказ. Просто видеть не могу, в чём ты ходишь на работу. С февральской зарплаты поищу тебе что-нибудь зимнее.
– В феврале уже цыган шубу продаёт.
– Мы с тобой не цыгане.
– Почему ты себе ничего не покупаешь?
– У меня, по крайней мере, есть всё необходимое. И мне не надо каждый день ходить на работу.
Он был такой красивый в новых костюмах! И я думала – зачем я ему? Мы ровесники, а за него пошла бы любая двадцатилетняя девица! И ни денег у меня, ни кола ни двора, один фрак на все случаи жизни.
– Зачем я тебе, Витя? Ты ведь можешь жениться на любой куколке.
– Вот именно, куколке. Зачем? Ты – лучшая женщина на свете.
Какая лучшая! У меня была жуткая аллергия. Красные пятна, вечно слезящиеся глаза… Надо было действительно очень
любить меня, чтобы не замечать этого.Но Витя всё замечал, оказывается.
– Моя сослуживица обещала повести нас к экстрасенсу, говорит, очень известный. Пойдёшь? На тебя смотреть невозможно, а ты никаких мер не предпринимаешь.
– Да хожу я к гомеопату, лечит он меня от насморка. Зачем я тебе, если на меня смотреть невозможно?
– Не говори глупостей. Пойдёшь?
– Пойдём, конечно, вдруг поможет.
Обыкновенная пятиэтажка и подъезд обыкновенный, только двери открыты. Большая комната, полная людей. Все стулья, диван и кресла заняты, люди стоят и слоняются по комнате.
– Будешь за этим дедушкой, а нам пора на работу.
Я огляделась. Вокруг были люди молодые и не очень, и совсем старые. Две девочки лет четырёх-пяти жались, одна к маме, другая к отцу. А он поднял на меня глаза:
– Света? Какими судьбами?
– Толя, надо же! Ты-то что здесь делаешь?
– Дочку привёз, болеет и болеет. Люда беременна, вот и отправила нас в Москву, знакомые посоветовали. А ты?
– Я сейчас больше в Москве, замуж вышла, разрешение дали на обмен.
– Это муж тебя привёл? Понятно.
Значит, одна из двух подружек старой моей лаборатории, что не любили евреев, всё же развела его с женой. И подружку её встретила как-то в Ростове с маленьким сынишкой в коляске. Всё у меня закольцовано, ничего не уходит в никуда.
– А ты болеешь?
– Аллергия замучила.
– Аллергию он лечит запросто!
И я верю безоговорочно.
– Света, неужели ты? – Это Нина, жена моего хорошего знакомого, ростовского поэта.
– Надо же, весь Ростов! У вас-то что случилось?
– Нянька не углядела, уронила дочку со стола. Чем дальше, тем хуже.
– Это ужасно! А что врачи говорят?
– Оперировать рано.
И тут девочка расплакалась. Плакала негромко, обречённо, сжимая головку маленькими пальчиками.
– Мама, больно!
– Сейчас, детка, пойдём к врачу.
– Пропустите их, пожалуйста! – прошу я.
– Пропустим, конечно, но там женщина долго.
– Мама, больно!
Я убрала с головки её пальчики и положила свои руки.
Сосредоточилась – я хочу ей помочь, я очень хочу… ей… помочь.
Почему я это сделала? Никогда не лечила людей, мне и в голову не приходило. Но девочка затихла, только всхлипывала ещё, и улыбнулась мне. И люди, что застыли вокруг, задвигались, заулыбались!
– Спасибо тебе, я замучилась. Когда у неё болит головка, у меня сердце разрывается!
Очередь двигалась медленно. Но вот дедушка уже за той, заветной дверью.
Экстрасенс встречает меня странно.
– Я сразу почувствовал, когда вы вошли. И всё время ощущал ваше поле. Вы очень сильный экстрасенс и лечить можете, как с девочкой. Но не нужно, у вас всё идёт в творчество. Я не стану лечить вас, вам помогут без меня. А вот подруге вашей в Ростове поможем, пусть выйдет замуж. Она очень несчастна сейчас.