Все в ажуре!

Я включил космическую скорость и секунды спустя стоял на коленях перед унитазом черного цвета. Ни через минуту, ни через десять я не вернулся. Перед глазами каруселью вращались осветительные приборы, и мое сознание мутило так, что единственное, чего я желал в ту секунду, – выпить минералки и умереть.

«Johnnie Walker» мучительно покидал мой организм, а память издевательски воспроизводила в башке отрывки «Чайной розы», подражая голосу Филлипа. Я был в состоянии грогги.

Запредельная гордость и желание победить не давали мне права на капитуляцию, и я кое-как все же выбрался из «клубешника» без посторонней помощи.

Под ночным небом, на свежем воздухе, меня осенило, что песня Челентано была «на бис» и дискотека закруглилась. Дежурный охранник-мулат захлопнул за мною дверь, и я, разбитый, но не поверженный, пополз восвояси, так и не познав до конца всех прелестей итальянского темперамента.

Проснулся я от жуткого сушняка. Оставшуюся в номере воду я вылакал за минуту и старался по возможности отгонять от себя эпизоды прошедшей ночи.

– Ну, что? Где тебя черти носили? – саркастически поинтересовалась супруга, прекрасно зная особенности моего характера.

– Я ходил смотреть на рыб! – Не мог же я рассказать ей всю правду о нас с «Johnnie»!

– На каких?

– На многих… – ответил я, будучи не в состоянии сложить в голове слово «акула».

– И зачем ты с такой ногой поперся! Как ребенок! А если зараза какая попадет?

Я снова лег спать, а когда проснулся, то полдня уже прошло, и я отправился на плановую перевязку. Мой путь пролегал через лобби отеля, где я неожиданно увидел сидящую в кресле Лючию. Она что-то печатала в телефоне, напротив нее стояли чемоданы, а вокруг крутились ребятишки: восьмилетняя девочка и белобрысый мальчишка лет шести. Я задержался и сделал вид, что интересуюсь информацией на стенде, поглядывая, впрочем, в сторону вчерашней зазнобы.

Через какое-то время Лючия закурила и вышла к подъезду отеля, куда подъехал автобус от «Пегаса». Пользуясь моментом, я направился к детишкам и, подсев на диван, решил прояснить ситуацию:

– Привет ребята! Вы откуда?

– Мы из Мелитополя.

– Ничего себе! Здорово!

– А с кем вы здесь отдыхаете?

– С нашей мамой.

– И как же зовут вашу маму?

– Бабушка зовет Людмилой, папа – Люсьен, а мы – мама Люся, а фамилия наша – Порывай!

Я стукнул себя по лбу: Людмила, Люсьен, Люся, она же – Лючия! Лючия Порывай! Вот тебе и Сабрина! Вот тебе и шортики!

– Наша мама завуч в школе! Она – главная! – хвасталась девочка.

– А еще она учит итальянский язык! Это у нее хобби! – вставил мальчик.

Перед глазами пронеслась карусель воспоминаний: командный голос, крепкие руки и брутальное разрешение дискотечного конфликта! Только завуч с постсоветского пространства могла чувствовать себя в таких ситуациях как рыба в воде. Господи, почему Ты так поступил со мной вчера?! Что я Тебе сделал плохого? Я же так четко сформулировал свой запрос для Вселенной!

– А этот дядя рядом с мамой кем вам приходится? – Я указал на подошедшего к Люсе Лоренцо.

– Он аниматор из детской комнаты! Его зовут Лоренцо! Он учил нас петь и танцевать! – Дети были невероятно общительными. – Он очень добрый.

– То есть он не ваш папа?

– Не-е-ет, наш папа уехал в Карпаты! На охоту! – пояснила девчушка.

– А мы сегодня домой уезжаем… – протянул мальчуган.

– Очень жаль, очень жаль… Ну, что ж, ребята, счастливого пути!

– Спаси-и-ибо! – хором протянули дети.

Вопросов у меня не осталось. Сближаться с завучем, которая внезапно и окончательно утратила флер романтики, было бессмысленно. Настроение рухнуло на асфальт, и я побрел в медицинский пункт, проклиная Джонни Уокера, Лоренцо, Сабрину и ее дурацкие джинсовые шорты.

Пока мне делали перевязку, автобус уехал, и я в лучах закатного солнца медленно начал обратный путь до бунгало. Внезапно в двадцати метрах от себя я услышал странный звук, похожий на выстрелы.

Вдалеке на ступеньках в меня трусливо «стрелял» лохматый Лоренцо, свои ладони он превратил в воображаемые пистолеты и поочередно выпускал в мое тело несуществующие пули. Для меня после всего осознанного картина была умилительной, но Лоренцо был беспощаден и прекратил «стрельбу» лишь после того, как в его пальцах закончились невидимые патроны. Я не знал, как реагировать на подобное ребячество, и снисходительно махнул на него рукой, мысленно пожалев Люську из-за того, что она так и не познала вкуса большой и чистой любви!

Я ковылял к бассейну, на «площадь развлечений», где все по-прежнему было включено: палящее солнце, порывистый ветер, пиво в пластиковых стаканчиках, бухие люди и неувядающие голоса российского поп-дуэта. Степень принятия стала абсолютной, и я начал отрешенно подпевать вполголоса:

Не вернуть нам дня вчерашнего,Тает он в ночи.Как же мы от счастья нашегоПотеряли ключи?

Надеюсь, на меня никто не обиделся.

КОНЕЦ

Мужчина, который обожал женщин, но не умел их обманывать

Я обожаю Стасика! Вернее, Станислава Сергеевича! Для своих подчиненных он – бог и царь, а для меня навсегда останется Стасиком, потому что я знаю о нем слишком много. После тридцати жизнь, как водится, нас развела, и в отличие от меня он достиг немалых карьерных высот, но вот в вопросах личной жизни ему повезло куда меньше, а все потому, что он обожал… женщин.

Дело, конечно, не только в сексе… Хотя… Стоп! В случае Стасика дело в нем, и только в нем! Если обычному мужику достаточно трех раз в неделю, то ему необходима ласка трижды в день. Без учета онанизма, конечно…

Наша общая знакомая еще в институте вынесла вердикт: «Стасу хоть голова овечья, лишь бы пизда человечья!» У нее был своеобразный взгляд на жизнь, но здесь я согласился на все сто процентов.

Любая, даже самая захудалая бабенка в глазах «изголодавшегося» Стасика превращалась в богиню. Если у девушки были кривые ноги, то он говорил: «Ножки – на любителя», а если грудь отсутствовала совершенно, то мог выдать: «Грудь небольшая, но зато не висит». Если девушка была страшной, то он вздыхал: «В ней есть изюминка!» А если дама была откровенной шлюхой, он лукаво произносил: «Женщина с огоньком никогда не бывает свободной».

С первой женой его познакомил я. Это была замарашка Юля из нашей школы, которая зачем-то влюбилась в меня в девятом классе и с целью покорения моего сердца регулярно исписывала подъезд амурными фразами и подкладывала в портфель записочки интимного характера. Ее одержимость меня откровенно пугала, и как-то раз я поведал Стасику о том, что вот есть такая особа, требующая лишить ее девственности. Вместо сочувствия и понимания я услышал мольбу: «Познакомь!» В этом я увидел Божественное провидение и решил, что избавлюсь от проблемы. Стас пропал из поля зрения месяца на три, а когда «нарисовался» вновь, то поведал, что они с Юлькой живут вместе уже вторую неделю, а им, на минуточку, на тот момент едва исполнилось семнадцать лет!