Все ведьмы – стервы, или Ректору больше (не) наливать
Шрифт:
– Я не знала, что сюда приставили сторожа, – почти плача, ответила девушка, уставившись на подпрыгивавшего, как горный козел, и пытавшегося до нас дотянуться пса. – Никогда здесь не было собак!
– Это не простая собака, – свешиваясь с верхней ветки, рассматривала гавкающего монстра Кэсси.
– А какая? – Стелла забралась выше всех и, не решаясь садиться на ветку, опиралась на нее ногами у самого ствола.
– Демоническая. Вижу контур привязки на руну на ошейнике.
А я угадала! Мысленно хмыкнула. Все-таки демоническая зверюга. Обычно животные любят ведьм.
– Демоническая?! – воскликнула Нэлла и еще сильнее вцепилась в соседний сук, но с интересом посмотрела вниз. – Никогда таких не видела.
– Неудивительно. Демонологию и магию нижнего мира обычно изучают на последних курсах.
– Тогда откуда ты знаешь про эту руну и собаку? – Нэлла посмотрела вверх на Кэсси.
– Я люблю читать, – пожала та плечами.
– А рунология – ее страсть, – добавила я, вспомнив, с какими книги под мышкой постоянно видела ее в академии.
Кэсси с удивлением посмотрела на меня:
– Да, я люблю рунологию. А еще меня поражает, как руны способны открывать врата в нижний мир и взаимодействовать с его энергией. Кстати, вы знали, что…
Внезапно собака внизу перестала истошно лаять и начала примеряться к стволу, чтобы на него залезть. И будь это какая-нибудь другая псина, мы бы не насторожились, но это демонический пес, а значит что? Правильно! Эта животина при желании может не только вскарабкаться на ствол, но и, как бобер, перегрызть его основание.
– М-мамочки, – пропищала Нэсси.
– Девочки, карабкаться уже некуда, – предупредила находившаяся выше всех Стелла.
– А придется, – констатировала я, наблюдая, как демоническая псина выпускает длинные антрацитово-черные когти и впивается ими в ствол дерева. – А я ведь когда-то так мечтала о собаке…
– Нашла о чем сейчас думать! – возмутилась сверху Стела, а потом как-то странно затихла, и я услышала тихое: – Хотя… Скажи мне что-нибудь плохое! – внезапно попросила меня с горящими глазами.
– Тебе там случаем голову не напекло? – вытаращилась я на нее.
– Ну же! Я знаю, ты можешь, – и, видя мое замешательство, злорадно добавила: – Что? Язык отсох? Или, кроме как на создание любовных зелий, твой маленький умишко больше ни на что не годен?
– Ты совсем умом двинулась? – вытаращилась я на нее, не понимая, зачем она сейчас решила затеять ссору. – Дура блондинистая, нашла время! Всегда считала, что у тебя мозг с кулачок, но убедиться в этом сейчас даже обидно!
Я посмотрела вниз на сосредоточенно взбиравшуюся по стволу собаку и готова была поклясться – свесив из пасти длинный черный язык, она предвкушающе улыбалась!
– У тебя самой мозг с кулачок! – разозлилась Стелла.
– Слушай, ну я знала, что ты меня не любишь…
– Что?! Да чтоб тебя демонические псы любили и все твои желания исполняли!
Я ощутила прилипшую к ментальному телу пленку проклятия и перевела возмущенный взгляд на блондинку.
– Ты совсем офонарела?!
– Что, получилось? – Я встретила взгляд ее полных надежды глаз и совсем перестала что-либо
понимать. – Да не тупи, Тильда! – разозлилась Стелла. – Я что, зря тебя проклинала?! Проверяй давай действие проклятия на чертовой псине!И тут до меня дошло.
А ведь идея хороша! Зная Стеллу и ее проклятийный талант, можно надеяться, что нас сегодня все-таки не сожрут.
Я посмотрела вниз на пытавшуюся ухватить меня за ногу собаку.
– Эй, красавчик, – позвала я его и передернулась, когда его покрасневшие от гнева глазки уставились на меня.
Сглотнула и опасливо повыше поджала ноги в чудом сохранившихся чулочках.
Пес проследил за моим движением взглядом и снова уставился мне в глаза. Задумчиво подергал острыми треугольными ушами, принюхался и… полез вверх по стволу с такой скоростью, что я не успела даже дернуться, как он укладывал на мои колени свою слюнявую морду.
– Сила любви творит чудеса, – донеслось через некоторое время сверху.
– Ага, убивать нас он лез гораздо медленнее.
– Слушайте, – прошипела я, постепенно приходя в себя от шока. – Давайте уже слезайте. – Дрожащей рукой погладила встрепенувшегося добермана. – Мы ведь их отпустим, правда? – и, немного подумав, дрогнувшим голосом добавила: – Мой хороший.
Пес тяжко вздохнул и прикрыл глаза, ожидая поглаживаний. Пришлось гладить, но богатое воображение так и подсовывало яркие картинки, в которых фигурировали моя рука, зубы пса и море крови.
Спускались с дерева девчонки дольше, чем забирались на него. Пес спрыгнул в один прыжок, а вот я застряла. Мгновения назад мой мозг был загружен множеством архиважных проблем, связанных с сохранением жизни, но сейчас до меня дошло, что я сижу высоко на дереве, а под попой некрепкий сук. И, кажется, всего-то и нужно, что спуститься на несколько веток ниже, повиснуть на руках и спрыгнуть на землю, а я никак не могла сдвинуться с места.
Что со мной такое, а? Может, Стелла вместе с проклятием любви демонических псов на меня еще и боязнь высоты наслала? А может, я просто по деревьям раньше не лазила? У-у-у, что делать-то?
– Тильда, да сколько можно?! Слезай уже! – кричали мне снизу девчонки и даже вырванными неподалеку морковкой и огурцами манили.
– Ага… Я сейчас… – бубнила я себе под нос.
Демонический пес сидел под деревом и не сводил с меня преданного взгляда. Внезапно он дернулся и оглянулся. Я проследила за ним и увидела, что из внутреннего двора замка выходит двое.
– Шухер! Девочки, сюда идут! Бегите!
– А ты?! Прыгай давай!
– Бегите! Я сейчас!
– Точно?!
– Точно!
– Ну смотри, Тильда, попробуй только не слезть и попасться! – погрозила мне пальцем Стелла.
И девчонки побежали, пригибаясь и стараясь быстрее скрыться за теплицами.
Экспериментальный огород представлял собой довольно большое огороженное пространство, с грядками на открытом воздухе и множеством отдельно стоящих теплиц. Мы же спасались на одной из самых толстых берез, росших посаженных в конце участка. Лучше бы яблоньки посадили: и фрукты бы были, и залезать на них было бы проще, и слезать.