Всеблагое электричество

— Возможно, — осторожно ответил я, гадая, как быть дальше.

Действовать с позиции силы или проявить благоразумие? Напасть первым или попытаться договориться?

Смятая пальцами пуля делала бесперспективным первое; выказанная душителем безжалостность лишала надежды на второе.

И как поступить?

Рамон шагнул от двери в одну сторону, я двинулся в другую. Керосиновая лампа теперь не светила душителю в спину, но даже так сгустившиеся под его шляпой тени были непроницаемы для взгляда и скрывали лицо лучше всякой маски.

— Гадаете, где граф? — спокойно поинтересовался малефик; Рамона он упорно игнорировал и поворачивался на месте вслед за мной.

Я встал так, чтобы нас разделял письменный стол, и демонстративно убрал пистолет в кобуру.

— Даже если граф в аду, особо горевать по этому поводу не стану, — ответил после этого, не особо кривя душой.

— Возможно, и в аду, — усмехнулся душитель. — Хотите взглянуть? — протянул он шкатулку, но сразу отдернул руку обратно, словно дразня.

— Взглянуть? — озадачился я, облизнул губы, спросил: — На каких условиях? — и сразу понял, что совершил непростительную ошибку. Возможно даже фатальную.

Расслабленность душителя в один миг сменилась хищным интересом.

— Не знаете, что внутри, так? — даже подался он вперед, и лишь мелькнувший перед лицом огонек керосиновой лампы заставил его выпрямиться и отступить.

И впервые свистящий полушепот не отозвался колючим эхом в моей голове, принуждая к быстрому и опрометчиво-откровенному ответу.

— А вы? — спросил я, глядя на трепыхавшего за стеклом огненного мотылька. — Вы знаете?

— Не важно, — ответил малефик, и тени вокруг него пришли в движение, будто обвивавшие циркача удавы.

Один из призрачных жгутов скользнул к Рамону и обернулся вокруг его лодыжки; крепыш замер на полушаге, а направленный на душителя ствол винчестера вдруг вздрогнул и начал смещаться в мою сторону.

Я с обреченным вздохом снял темные очки, но сияние глаз нисколько не смутило малефика, он только рассмеялся:

— И что же вы будете делать, сиятельный? Напугаете меня до смерти?

— Прихвачу с собой в ад, — ответил я и небрежным движением скинул лампу на пол.

Стекло немедленно раскололось, керосин разлился по кабинету и вспыхнул. Пламя вмиг дотянулось до штор, взлетело к потолку, запалило разбросанные повсюду бумаги, вывернутые ящики, а потом и мебель.

Рамон отбросил винчестер и сорвал с себя объятый пламенем плащ, наткнулся на стул и живым факелом покатился по полу. Меня пожар отрезал от входной двери и загнал в угол, а вот душитель не потерял присутствия духа — или же обезумел от страха? — и ринулся к спасительному выходу напрямик через огненную стихию.

Я взглянул на хронометр, выжидая загаданную минуту, но Рамон протянул ко мне руку и умоляюще прохрипел:

— Перестань!

Решив не испытывать терпение напарника, я снял с плеча карабин и ударом приклада рассадил боковую стенку аквариума. Хлынувшая на пол вода в один миг смыла лужицу горящего керосина, и в кабинете воцарилась непроглядная темнота.

— Адский пламень! — прошептал Рамон пересохшими губами и отлип от стены. — Как же больно!

— Молчи! — шикнул я на него, перебежал к входной двери и выглянул в коридор, но душителя уже и след простыл. Прислушался — от густой тишины зазвенело в ушах.

Рамон встал рядом и едва слышно выдохнул:

— Ушел?

— Ушел, — подтвердил я столь же тихо.

Крепыш с облегчением вытер покрытый испариной лоб и без сил повалился в кресло. Его зацепил лишь малый отголосок чужого ужаса, но даже так он походил на одну из бившихся в опустевшем аквариуме рыб.

— Он не вернется? — спросил Рамон, когда я включил электрический фонарик и принялся изучать учиненный в кабинете разгром.

— Нет, — уверенно заявил я в ответ. — А если и вернется, то увидит дом в огне.

— Как ты сделал это?

Я только рассмеялся:

— Это все мой талант, дружище, не забыл?

Душитель боялся огня; я заметил это по той резкости, с которой он отпрянул от керосиновой лампы. Оставалось лишь вовремя дернуть за эту ниточку и превратить лужицу горящего керосина в бушующий пожар.

У страха глаза велики? Воистину так!

На полу в луче электрического фонаря сверкнул отблеск алюминиевой шкатулки; я натянул перчатки и поднял ее, но замок оказался взломан, а сама она — пуста.

— Проклятье! — выругался я, не скрывая разочарования.

— Что такое? — встрепенулся Рамон.

— Ничего.

— Совсем ничего?

— Совсем! — огрызнулся я, в сердцах зашвырнул шкатулку в угол и прошелся по кабинету, но так и не пришел ни к какому определенному выводу, чьих рук дело этот кавардак: спасавшегося бегством графа или прибывшего по его душу малефика.

— Лео, надо убираться отсюда! — поторопил меня крепыш, когда я начал разбирать разбросанные по полу обгорелые бумаги, мокрые из-за разлившейся всюду воды.

— Надо, — согласился я с напарником и сунул в карман смятую душителем пулю. — Только сначала проверим дом.

Комнату за комнатой мы обошли весь особняк, но на втором и третьем этаже никого не оказалось, а все слуги внизу были мертвы. Душитель отличался завидной методичностью, он не упустил никого.

— Где родные графа? — спросил Рамон, когда мы прошли в гостиную.

— Дочери в пансионе, жена на водах, — ответил я. — Континентальная Европа, до них не добраться ни нам, ни малефику. Нам — так точно.

— Будешь искать графа?

— А сам как думаешь?

— Твое дело, — не стал отговаривать меня Рамон и вдруг указал на тело служанки, распростертое на софе. — Подожди-ка!

— Что такое?

— Посвети на шею!

Я выполнил распоряжение напарника, присмотрелся и сразу заметил две темно-синих отметины на мертвенно-бледной коже.

— Чтоб меня разорвало! — охнул крепыш. — Здесь был вампир!

По спине пробежал неприятный холодок; я пересилил себя и заставил прикоснуться к мертвой девице. Тело уже остыло, но в отличие от остальных жертв только-только начинало коченеть.

— Во что ты втравил меня, Лео?! — зашипел Рамон испуганно и гневно. — Малефики и вампиры, подумать только! Да вампиров даже в Европе почти не осталось, а у нас и подавно!

— Если оборотень прилетел из Нового Света, почему бы не сделать это вампиру? — пробурчал я.

— Зачем? На кой черт? Что происходит, Лео?