Всеблагое электричество

— Еду в суд немедленно!

— Стой! — Я едва успел его остановить. — Сначала составь официальную претензию, я завезу ее поверенному дяди, чтобы нас потом не обвиняли в недобросовестности.

Так поступил бы любой, не знай он наверняка о бегстве графа, и я не собирался давать повод заподозрить себя в излишней информированности.

Законник вернулся за стол, заправил лист в побитую временем печатную машинку и принялся с сумасшедшей скоростью колотить по клавишам, время от времени посматривая на выложенный перед собой чек.

Я не стал садиться на шаткий стул для посетителей и принялся выхаживать от стены к стене. Неровное мерцание электрической лампы под потолком изрядно действовало на нервы.

— Вот, готово! Подпишите! — протянул мне заявление юрист четверть часа спустя.

Я подписывать ничего не стал, для начала внимательнейшим образом изучил претензию, велел исправить несколько опечаток и лишь после этого поставил внизу свою подпись.

— Потеряешь чек — оторву голову, — предупредил поверенного, убирая заявление во внутренний карман.

— Не извольте сомневаться! — проникновенно произнес тот. — Сдам на хранение в нотариальную контору.

— Сдай, — кивнул я. — И не трать время попусту.

— Уже иду!

Не став дожидаться юриста, я в одиночестве спустился на улицу, остановил первого попавшегося на глаза извозчика и велел ехать на Виа Бенардос, где обретался адвокат моего дражайшего дядюшки.

Мэтр Ласаль снимал контору на верхнем этаже здания, внешне изрядно напоминавшего кусок пирога: выходивший на небольшую площадь фасад был нормальной ширины, а вот боковые стены строители свели под сильным углом, дабы втиснуть архитектурного уродца между двумя соседними домами. При желании с крыши на крышу можно было даже не перепрыгнуть, а просто перешагнуть.

Въедливый вахтер на входе пожелал узнать цель визита, затем по слуховой трубке связался с помощником адвоката и, только получив от него подтверждение, разрешил пройти. Лифтов в здании не было, пришлось подниматься на пятый этаж по лестнице, которая обвивала внутренний дворик — крохотный и темный колодец.

Помощник поверенного встретил меня в приемной и попытался задурить голову расспросами, но я досадливо отмахнулся от него и прошел прямиком в кабинет адвоката.

— Виконт Крус! — с удивлением оторвался от бумаг худощавый, если не сказать субтильный господин лет пятидесяти, который вел личные дела сразу нескольких представителей старой аристократии, еще состоятельных, но уже давно утративших былое влияние. — Чем обязан визиту?

Я обернулся к настырному помощнику, вставшему в дверях, и раздраженно рыкнул:

— Скройся!

— Оставь нас, — приказал мэтр Ласаль и укорил меня: — Немного вежливости, виконт! Ничто не стоит так дешево и не ценится так дорого, как обычная вежливость.

— Ваше право, мэтр, но я бы предпочел наличные, — парировал я, выкладывая на стол претензию. — Например, десять тысяч франков.

Адвокат нацепил на нос очки для чтения и принялся изучать документ; я не стал стоять у него над душой и отошел к окну, которое выходило на соседний дом с ржавой гусеницей пожарной лестницы. Вид открывался на одну из боковых улочек, узенькую и кривую.

— Это какая-то ошибка! — воскликнул тут поверенный дяди. — Это просто недоразумение!

— Не думаю, мэтр, — покачал я головой, продолжая стоять у окна, — но в любом случае никто не запрещает вам связаться с графом и поговорить с ним напрямую.

— Чек у вас собой?

— А сами как думаете?

— Бред какой-то, — пробормотал адвокат, поднял трубку телефонного аппарата и попросил соединить с имением графа Косице. Вскоре он бросил трубку и сообщил: — Неполадки на линии.

— Досадно.

— Где вы взяли чек, виконт?

— Не имеет значения, он на предъявителя.

— Я ставлю под сомнение ваше право на него, его подлинность и сам факт отказа в погашении! — легко привел законник сразу три противоречащих друг другу аргумента, но меня так легко было не пронять.

— Остается только убедить в этом судью, — улыбнулся я.

— Это злоупотребление правом! — возмутился адвокат. — Требование ареста имущества, счетов и средства передвижения по столь малозначительному поводу просто смехотворно!

— Свяжитесь с графом, мэтр, — посоветовал я. — Свяжитесь и настоятельно порекомендуйте встретиться со мной в самое ближайшее время. Дальше будет только хуже.

Адвокат поднялся из-за стола и очень тихо, но четко произнес:

— Вы пожалеете об этом, виконт. Вы очень сильно пожалеете о своей неосмотрительности.

— Вежливость! — воскликнул я, покидая кабинет. — Мэтр, помните о вежливости!

Пытаться поймать извозчика на Виа Бенардос не стал, сразу свернул на одну из боковых улочек, прошел через арку на тихий бульвар и зашагал к Императорской академии, благо ломота в ноге беспокоила сегодня уже не так сильно. К тому же я никуда не спешил.

В итоге до Леонардо-да-Винчи-плац добирался минут десять. Когда заглянул в лавку «Механизмы и раритеты», Александр Дьяк читал газету.

— Леопольд Борисович! — обрадовался моему появлению изобретатель, обогнул прилавок и протянул руку. — Вас можно поздравить?

— С чем? — насторожился я.

— С удачно проведенным научным экспериментом, разумеется! — рассмеялся Александр Дьяк и осекся. — Или это не вы прикончили Прокруста?

Я обреченно вздохнул и поправил изобретателя:

— Это был не Прокруст.

— Как скажете, Леопольд Борисович, как скажете! — покивал хозяин лавки. — Надеюсь, вы не забыли о моей просьбе? Для науки крайне важны точные временные рамки…

Как ни удивительно, но о просьбе изобретателя я не забыл и прямо в опиумной курильне, пока дожидался наряда, накидал в блокноте полную хронологию событий — от первого выстрела и до последнего вздоха оборотня.

— Держите, — протянул я собеседнику вырванный из блокнота листок, а сам взял с прилавка газету и углубился в чтение, но, кроме броского заголовка «Прокруст мертв!», никакой конкретики в статье не содержалось. Запрет главного инспектора на общение с прессой соблюдался неукоснительно. Лишь кто-то из ассистентов коронера не сумел удержать язык за зубами и сболтнул о совпадении укусов на теле служанки Исаака Левинсона и слепков челюстей застреленного в китайском квартале оборотня.

Мое имя в передовице не упоминалось.

— Потрясающе, просто потрясающе! — бормотал себе под нос Александр Дьяк, изучая мои заметки. — Здесь есть над чем подумать.

— Боюсь, оборотни в Новом Вавилоне — гости нечастые, — улыбнулся я.

— Мир не ограничен одним лишь Новым Вавилоном, — пожал плечами изобретатель, свернул листок и спрятал его в карман сюртука. — Как трость?

— Выше всяких похвал, — ответил я, нисколько не преувеличивая, — но у меня к вам новая просьба научно-прикладного характера.