Всеблагое электричество

— Правая у меня была тогда в гипсе, — сообщил я фокуснику. — Правой жонглировать я так и не выучился.

— Не понимаю, какое отношение это имеет к вашим обвинениям!

— Никакого, — ответил я; все мое внимание было приковано к взлетавшим в воздух и вновь падавшим в ладонь апельсинам.

Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Этот немудреный ритм полностью захватил сознание и вогнал в транс. Разум очистился, во всем мире остались лишь оранжевые шары с холодными, слегка шершавыми боками. Они взлетали и падали, снова взлетали и снова падали.

— Прекратите паясничать! — не выдержал наконец маэстро, и тогда я кинул апельсины ему, а сам резко обернулся, охватывая взглядом все помещение разом.

Маэстро Марлини был хорош и даже, не побоюсь этого слова, гениален. Без какой-либо подготовки, всего парой ничего не значащих фраз и банальных жестов он умудрился забраться в головы незнакомых людей и заставил их не обращать внимания на возвышавшийся в самом центре комнаты ящик на поворотной основе. Мы видели его, обходили, но не обращали никакого внимания, и только дурацкая игра с апельсинами позволила мне выскользнуть из-под сети искусного гипноза.

— Что это? — громогласно поинтересовался я, чем сразу привлек к себе недоуменные взгляды констеблей.

— О чем вы?! — удивился фокусник, уже далеко не столь беспечно и вальяжно как раньше.

— Этот шкаф, вы осмотрели его? — указал я на центр комнаты, и лишь тогда полицейские заметили все это время находившийся на всеобщем обозрении высоченный ящик.

— Пропустили, старший инспектор, — сознался один из констеблей. — Не понимаю, как это могло произойти…

— Он не старший инспектор! — выдал вдруг маэстро Марлини. — Я вспомнил его, его уволили из полиции!

Но было уже поздно. Я в один миг оказался рядом с ящиком и распахнул дверцу.

Пусто! Внутри оказалось пусто! Хуже того — крик гипнотизера окончательно разрушил мою власть над констеблями. Полицейские уставились на самозванца с немым изумлением в глазах и неминуемо набросились бы с кулаками, но я немного разбирался в реквизите фокусников и легко выломал разделявшую ящик на две части перегородку.

И на руки мне вывалилась Елизавета-Мария!

Охнув от неожиданности, я подхватил девушку и осторожно опустил в кресло, затем с тревогой приложил ладонь к шее и шумно выдохнул, уловив редкий пульс.

После этого я встрепенулся и завертел головой по сторонам, но маэстро уже и след простыл.

— Где он? — рявкнул я. — Куда подевался гипнотизер?!

Констебли только развели руками, а помощники фокусника и вовсе впали в ступор.

— Ты! — ткнул я пальцем в одного из полицейских. — За доктором, быстро! Остальным не спускать с нее глаз!

Сам выскочил в коридор и сразу наткнулся на Бастиана Морана.

— Не до вас! — отмахнулся от него, пробегая мимо, но старший инспектор ухватил за плечо и развернул в другую сторону. Там два дюжих констебля вели к нам по коридору маэстро Марлини с заломленными за спину руками; под глазом у фокусника набухал здоровенный синяк.

— Вообще-то, — хмыкнул Бастиан Моран, — я намеревался арестовать вас, но маэстро пытался покинуть цирк столь поспешно, что показалось разумным задержать и его тоже. Надеюсь, мне не придется об этом пожалеть.

— Смотрите сами! — указал я на распахнутую дверь.

Старший инспектор переступил через порог и удивленно присвистнул при виде Елизаветы-Марии фон Нальц, по-прежнему пребывавшей в бессознательном состоянии.

— Кто бы мог подумать, что от вас бывает толк, виконт! — покачал он головой.

— Наш уговор в силе? — спросил я, возвращая позаимствованную служебную карточку.

— Подумаю об этом, — остудил мой пыл Бастиан Моран и прикрикнул на констеблей: — Да расступитесь вы! Дайте ей больше воздуха!

— Дорогу! Позвольте пройти! — протолкнулся через заполонивших коридор полицейских цирковой врач, опустился рядом с девушкой и достал нюхательную соль. — С ней все будет в порядке! — успокоил он нас. — Простой обморок!

Ресницы Елизавета-Марии задрожали, и мое сердце затрепетало от удивительного взгляда сияюще-серых, с оранжевыми крапинками глаз.

— Виконт! — толкнул меня в бок Бастиан Моран. — Проводите даму до экипажа. Ее надо незамедлительно доставить в больницу!

— Со мной все в порядке! — попыталась возразить девушка, едва устояв на ногах.

Я предложил ей опереться на мою руку и повел на выход. Следом двинулись двое сотрудников Третьего департамента; Бастиан Моран мне откровенно не доверял.

— Что происходит, виконт? — пролепетала Елизавета-Мария. — Я была на приеме, а очнулась здесь. Где мы? Что происходит?

— Все уже позади, — успокоил я ее. — Вас чем-то опоили и пытались похитить с целью выкупа. Мы задержали негодяев.

— Но кто? Кто это был?!

— Об этом вам расскажет отец, — не стал раскрывать я деталей произошедшего, дабы не травмировать нежную девичью натуру.

Мы вышли на улицу, налетел свежий ветер, хлестнул дождем. Взгляд Елизаветы-Марии прояснился, она оглянулась и охнула:

— Мы были в цирке?

Я подвел ее к полицейскому экипажу, помог забраться внутрь и сам уселся рядом.

— Виконт! — окликнул меня один из полицейских. — Вы должны вернуться!

— Сейчас! — раздраженно отозвался я и прикрыл дверцу. — Елизавета-Мария, я должен вам признаться…

— Что случилось? — забеспокоилась дочь главного инспектора.

— Помните ту статейку об Альберте Брандте? Его стих посвящался вам. Я попросил его об этом. Я… я люблю вас, Елизавета-Мария! И люблю уже давно!

Не знаю, на что я рассчитывал. Мне просто требовалось выговориться, любовное томление жгло меня изнутри, я больше не мог сдерживаться и держать все в тайне. Не мог, даже несмотря на страх быть отвергнутым.

Я признался.

Елизавета-Мария отстранилась от меня, взглянула холодно и отчужденно.

— Виконт, — в голосе ее не осталось привычного тепла, — я крайне признательна вам за свое освобождение, но вынуждена сказать, что не испытываю к вам никаких чувств. — И она замолчала, даже не став упоминать о женихе.

Удар был силен, но я сам подставил себя под него, поэтому через силу растянул губы в беспечной улыбке, произнес на прощанье:

— Простите за несдержанность. Вы всегда можете рассчитывать на меня, — и выбрался из экипажа на улицу, притворил дверцу и скомандовал кучеру: — В госпиталь!