Всеблагое электричество

Я поднялся из кресла и распахнул халат. Пах оставил прикрытым правой полой, а вот грудь с двумя шрамами и восьмиконечной звездой напротив сердца выставил напоказ без всякого смущения и стеснения.

— О дьявол! — с выражением произнесла принцесса. — Прикройтесь, кузен. И прошу вас — садитесь! Лейтенант, уберите оружие.

Уильям Грейс с немалым сожалением спрятал оружие в карман плаща, а я опустился в кресло и поинтересовался:

— И что теперь?

— Я не знала, кузен. Я и понятия не имела, что это ваше сердце. Бабушка не посвятила меня в такие подробности.

— Что дальше, ваше высочество?

Фрейлина замолчала, но молчание не продлилось долго.

— Вы по-прежнему мне должны, — объявила принцесса. — И хоть я смущена и расстроена тем, как с вами поступили, но сделка есть сделка. Вы дали слово.

Краем глаза я отметил, как вновь колыхнулась портьера у дальней стены, и без особого интереса уточнил:

— Чем я могу быть вам полезен?

— В свое время вы все узнаете, кузен. Вы все узнаете. Мне надо хорошенько все обдумать, — последовал расплывчатый ответ, а потом голова фрейлины безвольно упала на грудь.

Миг спустя женщина встрепенулась всем телом, выпрямилась и обвела кабинет невидящим взглядом. Глаза ее больше не лучились неземным светом, теперь они были просто бесцветно-серыми, с алыми ниточками полопавшихся капилляров.

Транс подошел к концу.

Фрейлина с трудом поднялась из кресла, неровной походкой наркомана дошла до стола и взяла с подноса чашку. Дрожащей рукой она поднесла ее ко рту, хлебнула остывший кофе и посмотрела на лейтенанта.

— Надеюсь, оно того стоило, — произнесла оракул уже своим обычным голосом.

— Не сомневайтесь, — уверил ее Уильям Грейс. — Вы прекрасно справились.

— Да что вы говорите! — язвительно рассмеялась фрейлина, взяла булочку и недобро улыбнулась. — Тогда, дорогой лейтенант, вы не откажете мне в любезности собрать с пола жемчужины? — И она с каким-то садистским удовольствием добавила: — Их ровно тридцать три.

Уильям Грейс выразительно посмотрел на меня, но я ползать по персидскому ковру в поисках перламутровых горошин не собирался и намек проигнорировал. Пришлось лейтенанту самому опускаться на четвереньки и складывать в платок разлетевшийся по полу жемчуг.

Честно говоря, так и подмывало захлестнуть поясом от халата его шею и затянуть петлю. Едва сдержался.

— Здесь только тридцать две жемчужины, — некоторое время спустя объявил Грейс. — Не понимаю, куда могла закатиться последняя.

— Последняя? — удивилась фрейлина, запивая булочку крепким сладким кофе. — Помилуйте, лейтенант, их и должно быть тридцать две!

Уильям Грейс поднялся с пола, щеки его пылали от гнева. И немудрено — он добрых пять минут ползал по пыльному ковру в поисках несуществующей жемчужины.

— Вы сказали, тридцать три!

— Ох, я сегодня такая рассеянная! — рассмеялась фрейлина, ссыпала перламутровые зерна в сумочку, туда же убрала шприц, пузырек и жгут. — Мы закончили?

— Да! — прорычал Уильям Грейс и повернулся ко мне. — Не покидайте город. С вами свяжутся!

Я лишь помахал в ответ рукой, желая поскорее остаться в одиночестве.

Фрейлина водрузила на голову шляпку, подхватила со стола накидку и продефилировала к двери своей прежней танцующей походкой, там обернулась и послала мне воздушный поцелуй.

— Мое почтение вашей кухарке! Отличная выпечка!

Лейтенант покинул кабинет вслед за фрейлиной, но я неподвижно сидел в кресле до тех пор, пока не послышался стук входной двери. И лишь после этого сказал:

— Выходи!

Колыхнулась портьера, и ко мне присоединилась Лилиана с карманным маузером в руке. За ее спиной мелькнула укрытая занавесом дверь в смежную комнату.

— Что происходит, Лео? — встревоженно спросила девушка. — Кто эти люди? И почему та женщина назвала тебя кузеном? Вы родственники?

— Садись, — указал я Лилиане на кресло, лихорадочно припоминая, в какой именно момент разговора второй раз колыхнулась портьера. И хоть это совершенно точно случилось в самом конце нашей беседы, мне никак не удавалось сообразить, что именно она успела расслышать.

Лили опустилась в кресло, отложила маузер на подлокотник и объявила:

— Я слушаю тебя, Лео!

— Эта женщина — оракул, таков ее талант. Впадая в транс, она открывает свой разум для кого-то другого. Выступает беспроводным телефонным аппаратом, если угодно.

— Ты говорил с кузиной? — перебила меня Лилиана. — Почему ты никогда не рассказывал о своих родственниках?

— Я не поддерживаю отношений с родней. С кем-то судился из-за наследства, с кем-то просто никогда не общался.

— А кто-то присылает к тебе вооруженных людей и оракула! И что это был за лейтенант, он военный?

Каждый мой ответ порождал целую лавину новых расспросов, поэтому я попытался обрисовать ситуацию как можно более сжато, буквально в двух словах.

— Лили, я попал в беду и был вынужден обратиться за помощью к дальним родственникам. А теперь должен им услугу.

— А я? — вспыхнула от гнева и обиды девушка. — Почему не просил о помощи у меня?

— Не та ситуация…

— У моего отца большие связи, ты же знаешь!

— Я не хотел впутывать ни тебя, ни твоих родителей.

— Это пустые слова! — взорвалась Лилиана и выскочила из кабинета.

Я со стоном поднялся из кресла и поспешил за подругой, но та стремительно взбежала по лестнице на второй этаж, а у меня на такой подвиг попросту не хватило сил.

Да и что бы я ей сказал? Правду?

От этой мысли по спине побежали колючие мурашки, и тут, словно мало мне было сердечных переживаний, с улицы вновь постучали во входную дверь.

4

С приглушенным проклятием я рванул обратно в рабочий кабинет Альберта и схватил забытый на тахте «Веблей — Фосбери». Оттуда, прижимая ладонь к нещадно коловшему боку, заковылял в прихожую, где уже слышались приглушенные голоса. Памятуя о недавнем конфузе, убирать револьвер в карман халата я не стал и в результате едва успел спрятать руку с оружием за спину, когда с распростертыми объятиями ко мне кинулся собственный поверенный.