Всеблагое электричество

Но альбинос так не считал.

— Отыщи их, отыщи всех, — потребовал он. — Отыщи и запугай до смерти. Или просто убей.

— Думаешь, это поможет?

— О да! — расплылся в жутком оскале мой вымышленный друг. — Даже не сомневайся, малыш. Это всегда помогает.

— Не уверен.

— Не уверен? — нахмурился альбинос и вдруг выкрикнул: — Так проверь! Проверь и сделай прежним меня!

— Попробую.

— Драть! — выругался Зверь, схватил со стола стакан и со всего маху запустил его в стену. — Помоги, Лео, — попросил он. — Помоги, иначе долго я не протяну.

Я вернулся за стол и без сил плюхнулся на стул.

— Не все в моих силах.

Альбинос только фыркнул.

— После превращения, став иным, я приду за тобой, ты это понимаешь? — спросил он.

Я кивнул.

— Тогда оторви свою задницу от стула и начинай нас спасать!

Вместо ответа я выставил средний палец.

— Драть! — выругался альбинос, резко развернулся и в один миг растворился в тенях, словно его здесь и не было вовсе.

Или действительно не было, а все происходило исключительно в моей голове? Я не стал задаваться этим вопросом, навалился грудью на столешницу, подложил руки под голову и закрыл глаза.

Уснул? Нет, скорее, просто перестал существовать здесь и сейчас…

2

Рамон растолкал, когда солнце уже начало светить в неплотно занавешенное шторой окно.

— Лео! — подергал он меня за плечо. — Лео, очнись!

Я отлип от стола и огляделся по сторонам, не в силах сообразить, где нахожусь и каким образом тут очутился.

— Лео! — вновь дернул меня Рамон. — Ты в порядке?

— Нет, — коротко ответил я, поднялся из-за стола и на подгибающихся ногах поспешил к умывальнику. Напился из-под крана, смывая мерзкий привкус засахаренных слив, потом умылся и с надеждой посмотрел в зеркало, но чуда не произошло: глаза остались прозрачно-стеклянными.

— Тито сказал, ты разговаривал на два голоса, — задумчиво произнес Рамон. — Я не верю в историю о Джекиле и Хайде, но пойми меня правильно: в «Готлиб Бакхарт» просто так людей с улицы…

Крепыш осекся; я обернулся и увидел, что он смотрит на стакан с утопленной в остатках рома сигарой.

— Какого черта?! — охнул Рамон.

Я подошел к нему, ухватил за плечо и заглянул в глаза.

— Пятьдесят тысяч.

Грандиозная сумма моментально отвлекла приятеля от всех нестыковок и несуразностей. Он мотнул головой, досадливо поморщился и указал на дверь.

— Идем, я нашел твоего поэта. Он живет на улице Яблочкова. Это в центре.

Мы вышли на улицу, и я поежился из-за налетевшего ветерка. Было прохладно, в разрыве между плотными облаками проглядывало тусклое из-за смога осеннее солнце. И мне вдруг стало невероятно хорошо и спокойно. Никаких стен вокруг, никаких решеток. Небо, свежий воздух, солнце. Благодать. Даже голова закружилась…

— Дать тебе плащ? — предложил Рамон, который сменил сержантский мундир на брюки и пиджак неброской коричневой расцветки.

— Пистолет дай, — попросил я, спускаясь с крыльца.

Рамон Миро шумно засопел, и на красноватом скуластом лице отразились охватившие его сомнения.

— Мы тебя довезем, — напомнил он.

— Довезете, — кивнул я и навалился на ограждение крыльца. — Но пистолет все равно не помешает.

— Я больше не держу дома арсенал, — отказал крепыш и нахлобучил на макушку потрепанную кепку. — И тебе ли не знать почему?

Сыщики из Третьего департамента могли наведаться сюда с обыском в любой момент, и сомневаться в словах приятеля не приходилось, но и отказываться от своего желания обзавестись оружием я не хотел.

— Ствол, Рамон. Мне нужен ствол. Ни бегать, ни драться я сейчас не в состоянии, а обратно в «Готлиб Бакхарт» не вернусь. Я знаю точно, у тебя при себе что-то есть…

— Ты говорил об ошибке!

— Понадобится время, чтобы уладить формальности!

Рамон закатил глаза, потом вытащил из кобуры на поясе свой «Веблей — Фосбери» и протянул мне.

— Устроит?

Я согласился без раздумий.

— Вполне!

— Кобура нужна? — спросил Миро, начиная расстегивать ремень.

— Оставь себе, — отказался я, покачав оружие в руке. Весил громоздкий револьвер немногим больше килограмма, зато рассчитанный на шесть патронов барабан под действием отдачи проворачивался автоматически, и так же автоматически взводился курок. Боеприпасы четыреста пятьдесят пятого калибра отличались изрядной убойностью; однажды Рамону удалось ненадолго, но все же остановить оборотня, нашпиговав того семнадцатиграммовыми пулями практически в упор. Человеку с лихвой хватило бы и одной такой свинцовой пилюли.

Миро с сожалением проводил взглядом револьвер, покачал головой и зашагал к гаражу, в распахнутых воротах которого маячил забрызганный грязью нос броневика. Племянник сыщика уже долил в радиатор воду и сейчас заправлял движок гранулированным тротилом.

Я отлип от ограждения крыльца и едва устоял на ногах, но головокружение вскоре прошло, и нужды в посторонней помощи не возникло.

— Рамон! — окликнул я приятеля.

— Да? — обернулся крепыш.

— Как лицензию на тротил оформить умудрился?

— Есть связи, — не стал откровенничать Миро и протянул мне больничную карту. — Держи, это твое.

Я уселся на подножку броневика, положил рядом с собой револьвер и, открыв картонную обложку, принялся бегло просматривать заполненные листы. Ничего интересного там не обнаружилось, лишь стандартные записи истории болезни, придуманной от первого и до последнего слова. Информацию об экспериментальной электротерапии профессор картотеке не доверял и хранил где-то в другом месте.

Я вспомнил о его блокноте, вздохнул и попросил Рамона:

— Огонь есть?

Миро похлопал себя по карманам и выудил коробку спичек. Не дожидаясь моей просьбы, он чиркнул красноватой головкой о грубую подошву ботинка, и с громким шипением в полумраке гаража возник дымный огонек. Я поднес к нему краешек листа, и пламя начало быстро пожирать сухую бумагу. К потолку полетел черный невесомый пепел.

Дым привлек внимание Тито; он посмотрел на нас с неприкрытым неодобрением, но замечание дяде делать не решился, а вместо этого сходил до бочки в углу двора и вернулся с ведром. Когда бумага прогорела, парень тщательно залил пепел и тлеющий картон водой.

— Все, поехали! — поторопил меня Рамон.

С револьвером в руке я забрался в кузов и без сил развалился на скамье. Тито натянул шоферские краги, уселся за руль и в несколько приемов выгнал неуклюжий броневик из гаража во двор. За это время Рамон успел сходить в дом и вернуться с самозарядной винтовкой в руках.

— Вечно от тебя проблемы, Лео, — проворчал он, отвечая на невысказанный мной вопрос, и кинул на скамью подсумок с запасными магазинами.

Рамон Миро опасался неприятностей, но броневик беспрепятственно выехал за ворота и спокойно покатил по дороге меж мануфактур с отчаянно дымившими трубами. Никто не заблокировал нас, никто не обстрелял и не попытался остановить.