Всего лишь папа
Шрифт:
— Папа, я это знаю! — заверила она. — Я ведь и не прогуливаю! И прилежно учусь! Разве профессоресса по итальянскому жаловалась на меня?
Руль дернулся в моих руках.
— Профессоресса по итальянскому? — спросил я не своим голосом, стараясь хотя бы не заикаться. — Почему именно она?
— Но ведь она жаловалась на Элио.
Я облегченно вздохнул.
— Но ведь у него и были проблемы.
— А у меня их не было!
— Кстати, что ты скажешь о профессорессе? — полюбопытствовал я с невинным видом, хотя у самого аж ритм сердца замедлился.
Каролина пожала плечами, а потом ответила равнодушно:
— Профессоресса как все остальные.
12
Carogna (it.) — мерзавец, негодяй.
— Ну и замечательно… — пробормотал я себе под нос.
— Что?
— Я говорю: как же тогда Элио справляется с философией?
— У него за устные ответы низкие баллы, а за письменные — высокие. Потому что ему соседка по парте подсказывает. Вот в среднем и получается приемлемая оценка.
— Соседка по парте? Кто такая?
— Вряд ли ты ее знаешь. Она новенькая, в этом году пришла.
— У Элио с ней что-то есть?
— Без понятия.
Некоторое время мы молчали, встряв в небольшую пробку.
— Не жаль тебе, что не едешь со своими однокурсниками на Корсику после экзаменов? — спросил я.
— Ни капельки! Я еду с любимым парнем, это куда интересней и романтичней, — сказала она с воодушевлением и широко улыбнулась. — И потом, на Корсике я уже была, а на Бора-Бора — ни разу. Я самая счастливая на свете…
Я оторвал взгляд от дороги и посмотрел на свою дочь. Лицо ее так и светилось влюбленностью и мечтательностью. Я почувствовал себя негодяем. Ведь я попросил Джорджо встретиться с бывшей возлюбленной и удостовериться, что его чувства окончательно погасли. А что если они вспыхнут с новой силой? Я разрушу такое хрупкое счастье дочери…
— Когда намечается поездка? — спросил я со вздохом.
— Видимо, она тебя очень не радует, — с упреком сказала Каролина. — Но мы едем, хочешь ты того или нет. Через две недели после экзаменов! И я докажу тебе, что разница в возрасте не помеха для любви!
Я снова взглянул на свою дочь. Глаза ее сверкали упрямством.
— Я всем сердцем желаю, чтобы ты была счастлива, amore mio, — произнес я хмуро. — Разница в возрасте не так важна. Главное — настоящие чувства. Мы приехали.
— Спасибо, папа! — Каролина улыбнулась, обняла меня за шею, крепко-крепко, — и выпорхнула из машины.
Моя дочь была так влюблена, что у меня закралась мысль отказаться от своей затеи дознаться до правды. Каролина даже со мной стала нежнее, что меня особенно трогало. Будто с этой любовью в ней проснулась настоящая женская теплота и ласка.
Я удрученно смотрел ей вслед: как она торопливо бежит к группе молодых людей, стоящих возле входа на вокзал. Среди них я даже разглядел своего сына, который, в отличие от
Каролины, вышел из дома на полчаса раньше.Но как отказаться от расстановки приоритетов, если меня не покидает странное чувство, что Джорджо не любит ее по-настоящему, а до сих пор не забыл свою бывшую? Узнать это потом будет куда горше, чем с самого начала, пока ничего серьезного между ними не произошло…
Высадив Каролину, я отправился на объект и только через пару часов появился в офисе. Наверное, задумчивость прочно приклеилась к моему лицу, потому что Эмма, едва я переступил порог, сразу спросила:
— Кажется, ты на развилке?
— Что? На какой развилке? — не понял я и наморщил лоб, стараясь уловить ход ее не всегда стандартных мыслей.
— На жизненной, ясное дело.
— Ах, на жизненной… В какой-то степени.
— Что еще натворила Каролина?
— Иногда мне кажется, что ты засунула мне в карман прослушивающее устройство… — проворчал я. От всевидящего ока Эммы невозможно скрыться, и это меня нервировало. Нервирует, когда кто-то видит тебя насквозь, принуждает к откровенности, даже если потом ощущаешь, как гора с плеч свалилась.
— Будто ты джинсы свои не стираешь, — хмыкнула Эмма.
— Вот и я удивляюсь, куда ты внедрила это устройство?
— Ладно, что там с Каролиной?
— Не понимаю, с чего ты взяла, что с Каролиной?
— С утра мне звонил Дамиано, не дозвонившись до тебя, и просил передать, что папка с документами по Де Лука лежит у него на столе, а не в обычном месте. Я сказала, что ты еще не прибыл, а он поведал, как ты уехал вместе с Каролиной…
Я тяжко вздохнул и прошел к своему столу. Эмма сидела за столом, который располагался слева, под прямым углом к моему. Как все женщины, она обладала непомерным любопытством, но в отличие от многих представительниц прекрасного пола, обладала еще и тактичностью. Другая не отстала бы, пока не вытащила на свет интересующие ее подробности моей жизни. Эмма, напротив, промолчала и уткнулась в экран. Хотя я спинным мозгом чувствовал, как она плавится от жажды получить ответ на свой вопрос. Тем более в моей жизни такой бразильский сериал творится. И это она еще не знает о профессорессе!
— На самом деле, Каролина ничего пока не натворила. Она собирается на Бора-Бора после экзаменов.
— С тем молодым стариком?
Я наградил ее возмущенным взглядом, но Эмма даже не смутилась: продолжила смотреть на меня открыто и вопросительно.
— Да, именно с ним.
— И ты не сильно рад…
— Я уже говорил тебе, что думаю на этот счет. Но теперь меня беспокоит не только разница в возрасте…
— А что еще? — Эмма вся подалась вперед, обратившись в слух.
— Я встречался с ним, и он рассказал мне свою историю. Не хочу вдаваться в подробности о тайнах чужой жизни, — сразу приземлил я Эмму, — но совсем недавно у него была любимая женщина. Длительные отношения, любовь и все прочее. И я уверен, что он все еще любит ее, хотя они расстались год назад.
— Хм… — Эмма явно фантазировала себе яркую историю из моих скупых фраз. — И?
— Что «и»? Я попросил его встретиться с той женщиной и убедиться, что чувства угасли. Но Каролина такая влюбленная… Так ждет этой поездки… Я ощущаю себя жестоким тираном!
— Лучше сейчас, чем потом, когда она выйдет за него замуж, причем по неосторожной беременности, а он будет ходить от нее к любимой. И вообще, жить с мужчиной, который никогда не сможет тебя полюбить, как свою единственную, — вот это жестоко, — авторитетно заявила Эмма.