Всего одна ночь

Сэм зарычал, но Райли лишь улыбнулась. Она слышала множество непрошеных мнений о своей работе. И если она чему-то и научилась за эти недели с Сэмом, так это тому, что писать о сексе в общем смысле и заниматься любовью с тем, кто тебе дорог, даже отдаленно не относятся к одной категории.

И любой, кто пытался? Не стоил времени Райли. Она знала, кем она была. Она знала, кем были они с Сэмом. И никакие разговоры его матери не могли превратить это в пошлость.

— Мои статьи не имеют ничего общего с Сэмом.

Хелена фыркнула.

— Не знаю, хорошо ли это, потому что так мой сын не попадет в этот журнал, или плохо, потому что он не стоит того, чтобы о нём писали. Наверное, последнее.

Сэм ничего не сказал, но Райли почувствовала, как он напрягся рядом с ней, и его подбородок опустился в знак покорности. И именно это смирение — признание того, что для неё нормально говорить о нём таким образом, возможно, даже признание того, что она была права на его счет — вывело Райли из себя.

Её ирландский характер редко вспыхивал, но когда это случалось...

— Миссис Комптон...

— Мисс. С годами я научилась сохранять свою девичью фамилию. Не то чтобы мой отец был лучше любого из моих мужей...

Неважно.

— Мисс Комптон, я знаю, что это не моё дело, но...

— Райли, — тихо сказал Сэм.

Она проигнорировала его.

— На самом деле, чего это я. Это моё дело, потому что я влюблена в Вашего сына.

В комнате словно взорвалась бомба.

Она не могла смотреть на Сэма, но он превратился в камень рядом с ней. А Хелена разинула рот от удивления, как будто признание Райли в любви просто не поддавалось осмыслению.

Это, как ничто другое, разозлило Райли.

— Да, Вы правильно расслышали. Каким-то образом, несмотря на все ваши усилия разрушить его, он превратился в самого замечательного человека, которого я знаю, и я не могу понять, почему его мать — единственный человек, который должен был любить его больше всего на свете — так слепа к тому, кем он стал.

— Я люблю его, — пробормотала Хелена, яростно затягивая сигарету.

— Разве? — спросила Райли, наклонившись вперед. — Вы когда-нибудь говорили ему об этом? Вы когда-нибудь говорили, что гордитесь им? Видели ли Вы его винокурню? Спрашивали ли о ней? Знаете ли Вы, что он тренировал футбольную команду в прошлом году, хотя лично не знал ни одного ребенка в команде? Вы когда-нибудь благодарили его за то, что он проделал весь этот путь, чтобы навестить Вас только для того, чтобы Вы насрали на него?

— Что ты об этом знаешь? — огрызнулась Хелена. — У тебя когда-нибудь был ребенок, которого ты не хотела в двадцать лет? Ты когда-нибудь пыталась рассказать отцу ребёнка об этом, только чтобы узнать, что он уехал из города и дал тебе вымышленную фамилию и неправильный номер телефона?

— Ни в чем из этого Сэм не виноват! — крикнула Райли, поднимаясь на ноги. — Я могу понять, что у Вас была тяжелая жизнь, Хелена, и, возможно, Вы имеете право на небольшую горечь, но нет оправдания тому, чтобы Вы вымещаете её на своём сыне. Никакого.

Сэм встал рядом с ней.

— Райли.

Она отпихнула его.

— Он хороший, — сказала она, её глаза слезились, когда она смотрела на его ошеломленную мать. — Он лучший.

Рот Хелены Комптон несколько раз открылся и закрылся, её глаза метнулись к сыну, а затем она упрямо уставилась на пустой телевизор.

— Скажите ему, — сказала Райли, её голос срывался.

— Райли, — сказал Сэм, его пальцы обхватили её бицепс.

Хелена зажгла ещё одну сигарету.

— Скажите ему!

— Достаточно, Райли!

Обе женщины удивленно моргнули, услышав крик Сэма, и хотя Райли была уверена, что его гнев будет направлен на мать, он смотрел именно на неё. Именно Райли он тащил к входной двери, как будто она была безответственным ребенком.

— Я позвоню тебе позже, мам, — сказал он хрипло.

Он не стал дожидаться ответа, прежде чем захлопнуть за ними дверь. Сэм отпустил её, отдернув руку, как будто ему было невыносимо прикасаться к ней, и направился к своей машине, не оглядываясь.

— Мы уезжаем? — спросила Райли, медленно следуя за ним. — Но...

— Но что, Райли?

— Мы только что приехали...

Он повернулся, и если раньше его глаза были безумными, то теперь они были яростными. Она сделала шаг назад.

— Что, чёрт возьми, ты думала произойдет, когда кричала на мою мать, Райли? Ты думала, что она обнимет нас обоих и поставит чайник? Ты думала, она покажет тебе мои детские фотографии? Может быть, достанет коробку с наградами из моего детства? Ты действительно думаешь, что у неё есть хоть что-то из этого!

— Сэм, я просто хотела...

— Точно, ты просто хотела. Это было исключительно для тебя.

— Я сказала, что люблю тебя! — выпалила она в ответ. — Ты пропустил эту часть? Потому что это было о нас.

Его челюсть сжалась, но он ничего не сказал. Живот Райли скрутило.

Он посмотрел на землю, прежде чем снова встретиться с ней взглядом.

— Ты перегнула палку, Райли.

Её глаза наполнились слезами.

— Мне просто неприятно, что она так с тобой разговаривает. Она твоя мать, и...

— Именно! Она моя мать, Райли. Моя единственная родственница. Ей не нужны были причины, чтобы ещё больше меня ненавидеть, но ты дала ей их, так что спасибо за это.

— Тогда, может, она тебе не нужна...

— Она — всё, что у меня есть! — взорвался он. — У меня нет двух любящих родителей, кучи любящих братьев и сестер, шикарной работы и целой кучи друзей, Райли. У меня есть моя мама. Вот и всё.

— У тебя есть я! — крикнула она в ответ.

— О чём я не просил, Рай! Ты сказала, что это все только на одну ночь, но вот мы уже ссоримся возле дома моей матери, как чёртова старая супружеская пара! Я не хочу этого. Я никогда этого не хотел.

— Ты говоришь так, потому что боишься, — сказала она, её голос был немного отчаянным.

Он просто сложил руки на груди.

— Послушай, я не пытаюсь быть мудаком.

Райли проглотила комок в горле.

— У тебя есть моя семья.

— Это твоя семья. Они заботятся обо мне, конечно, но когда их поставят перед выбором...

— Тогда давай не будем заставлять их выбирать. Это может стать чем-то, Сэм. Это уже что-то.

Его глаза снова метнулись в сторону.