Всего одна ночь

Сэм не мог — не должен был — злиться на неё за то, что она сказала правду, но он, вероятно, мог бы справедливо разозлиться за откровенную клевету.

— Используйте любое имя, какое хотите, — сказала Райли, слегка взмахнув рукой. — Могу я предложить Трус? Или Большой Ребёнок?

Её начальница улыбнулась.

— Я позволю девушкам из отдела маркетинга придумать что-нибудь универсальное, но дай нам знать, если придумаешь запасной вариант. Теперь нам нужно только придумать название, и ты сможешь оставить всё это дело позади.

Сердце Райли слегка дрогнуло. Неужели Камилла спятила? Это была просто стадия гнева Райли. Следующим этапом будет траур, и, по словам Эммы, чтобы забыть кого-то, нужно как минимум столько же времени, сколько прошло с момента знакомства.

Что было просто замечательно. Она должна была забыть Сэма Комптона как раз к своему сорокалетию.

И...

Подождите.

— Что не так с названием, которое я предложила? — спросила Райли.

— Оно скучное, — прямо сказала Камилла. — Это будет одна из наших выдающихся работ на обложке.

— Правда? — сказала Райли, слегка наклонившись вперед от удивления. И, возможно, в ужасе. — Я подумала, что Вы вроде как не будете делать на ней акцент. Ну, знаете... унылый материал, чтобы заполнить страницы.

— Нет, — сказала Камилла, снова надевая очки. — Нам нужно показать, что мы не боимся печатать тяжелые истории — грязную сторону любви. Конечно, мы все хотим, чтобы ты нашла любовь, и когда-нибудь ты её найдешь, но сейчас я думаю, что пришло время смело говорить о тех отношениях, которые не работают.

— Так что по поводу заголовка?

— Вообще-то это была идея Грейс, — сказала Камилла. — Мы устроили небольшой мозговой штурм вчера, после того как ты ушла пораньше, чтобы утолить нужду в куриных крылышках.

Райли наполовину пожала плечами. Она и правда пыталась заесть свои чувства.

— И что?

— Ну... как ты относишься к Леди Гаге?

— Эм, осторожно?

— Мы думали назвать статью «Пойманная в плохом романе»(слова из песни Bad Romance).

Она позволила названию овладеть её. Представила его рядом со своим именем. Подумала о том, как оно будет выплёскивать её душевную боль и разочарование на всеобщее обозрение.

Райли улыбнулась.

— Мне нравится.

Глава 23

Сэм пригласил Лиама выпить и отпраздновать.

Хотя, впервые в жизни Сэма, Лиам не был первым человеком, которого он хотел позвать.

Но она была не вариант.

Поэтому пришлось позвонить Лиаму.

Он подумал о том, чтобы позвонить маме. Не сразу, конечно. Но после того, как он позвонил Лиаму, а затем остальным МакКеннам, за исключением Райли, он подумал о том, чтобы позвонить маме. Но он всё время представлял себе бутылку ROON, которую он принёс ей несколько месяцев назад, всё ещё стоящую на полке, где он её оставил, только теперь покрытую слоем пыли. Она даже не попробовала его. Твою мать, она даже не прикоснулась к бутылке, чтобы посмотреть на неё.

Что это было?

Сэму было всё равно. Может, на каком-то уровне и было какое-то сожаление, но ему было всё равно.

Потому что да, это была его матерью, но Райли была права. Она не была для него мамой. Во всяком случае, не очень хорошей. Он ценил протекающую крышу, которую она предоставила ему, и черствый хлеб, который она клала на стол, чтобы он мог сам делать себе сэндвичи, но правда заключалась в том, что после того, как ему исполнилось восемнадцать, она не совершила ни одного заботливого поступка, ни по обязанности, ни по иным причинам.

И хотя он всегда был рядом, если ей что-то было нужно, и всегда звонил по праздникам, пока она не проявляла интерес — любой интерес — с этим было покончено.

Завершение его отношений с единственным живым родственником должно было быть болезненным.

Вместо этого оно ощущалось как... освобождение.

Его телефон зазвонил, и Сэм опустил взгляд, чтобы увидеть сообщение от Лиама. Если его друга и удивил выбор Сэмом бара, то это никак не отразилось в его сообщении буду через двадцать минут, но Сэм мог предположить, что Лиам, вероятно, был озадачен. Шикарный гастропаб в Трайбеке был далек от обычных бруклинских баров.

Но у бруклинских баров не было ни бюджета, ни клиентуры для виски ROON.

С другой стороны, Payton’s Place только что приобрел годовой запас его купажа No BS за сумму, вдвое превышающую ту, за которую Сэм надеялся её продать. Он предложил высокую цену, предполагая переговоры с их стороны, но они даже глазом не повели, когда он назвал свою цену.

Не было никаких снисходительных ухмылок, закатывания глаз или лекций об уважении к честности Больших Имен.

Вместо этого владелец, главный менеджер и бармен согласились на дегустацию. Сэм отказался давать какие-либо рекомендации по продаже, предпочитая, чтобы вкус говорил сам за себя.

Они попробовали.

Им понравилось.

Они купили.

За полчаса Сэм превратился из нигде не работающего неудачника, берущего взаймы в размерах 401 тысяч долларов, в законного владельца бизнеса. Конечно, ему ещё предстояло выплатить кучу кредитов, и один крошечный гастропаб не был бизнесом.

Но это стало началом.

Впервые за многие годы Сэм почувствовал, как гордость оседает на его плечах. Он сделал это. В одиночку он придумал идею, действовал в соответствии с ней и довел дело до конца.

Ну, не в одиночку.

Если бы не уговоры голубоглазой и черноволосой сирены, он, вероятно, был бы на пути к тому, чтобы закрыть двери ROON с полками не распробованного спиртного.

Он услышал низкий свист, когда Лиам вошел в почти пустой бар и осмотрелся.

— Ты ограбил банк? Это похоже на место, где деньги испаряются, — он устроился за стойкой рядом с Сэмом и кивнул на стакан Сэма. — Что будем пить?

Сэм молча передал стакан своему другу, тот осторожно понюхал и сделал глоток.