Всего одна ночь

Твою мать, Сэм. Не делай этого.

Она попыталась снова.

— Лиам — твой лучший друг. Неужели ты думаешь, что он отвернётся от тебя из-за того, что мы поссорились?

— Он точно не оценит то, что я совратил его младшую сестру. Я обещал ему, что не трону тебя...

— О, забудь об этом, — огрызнулась она. — Ты сейчас защищаешься, и ты это знаешь.

Он закрыл глаза и покачал головой.

— Чего ты хочешь от меня, Райли?

Я хочу, чтобы ты полюбил меня в ответ.

Она не сказала этого, но когда он открыл глаза и посмотрел на неё, она поняла по легкому смягчению его выражения, что он понял это.

И что ещё хуже, он жалеет её за это.

— Райли.

Она подняла руку.

— Не надо. Просто не надо.

Он открыл рот, чтобы возразить, но вместо этого зашагал по кругу.

— И что теперь, мы просто поедем обратно в город в неловком молчании?

— Да, — сказала она, проталкиваясь мимо него и открывая дверь со стороны пассажира. — Именно это мы и сделаем.

И они так и сделали. Пять часов, и между ними не было ни слова, ни взгляда. Райли крепко держалась за свой гнев. Это был единственный способ отгородиться от боли, пока она не сможет убраться от него далеко-далеко.

Он не любил её.

Поездка на машине была бесконечной и слишком быстрой одновременно, и к тому времени, когда он подъехал к обочине её дома, напряжение было достаточно сильным, чтобы задушить её.

И поскольку она всё ещё не могла придумать, что сказать, она безжизненно подняла руку к ручке двери, когда его голос остановил её.

— Рай.

Она сделала остановилась.

— Ты важна для меня. Правда. Я просто не создан для счастливой жизни. Я пытался и не смог. Ты заслуживаешь большего.

— Серьёзно? Ты собираешься попытаться превратить это в клише «я делаю это для твоего же блага»?

— Что ты хочешь от меня? — взорвался Сэм, он окончательно потерял контроль. — Ты уже повесила на меня собаку. Что дальше? Женитьба? Ребенок?

— Это даже отдаленно не справедливо! Я же не оставляла журнал Современная невеста на твоем журнальном столике. Я просто предложила, чтобы мы попытались иметь зрелые, взрослые отношения до тех пор, пока мы оба чувствуем это.

— Ну, я больше этого не чувствую, — огрызнулся он.

— Просто скажи мне, что изменилось, — сказала она, схватив его за руку. — Несколько дней назад я думала, что у нас всё хорошо. Ты злишься на меня, потому что я накричала на твою маму? Я перегнула палку. Я поняла это, и я позвоню и извинюсь.

— Ты не была неправа в том, что сказала ей, и друг во мне ценит это, но всё это дерьмовое шоу было лишь верхушкой айсберга, и я не позволю тебе оставаться рядом и быть затянутой в это всё ещё сильнее. Ты важна.

— Ты расстаешься со мной, потому что я важна? Ты же знаешь, что за это не дают наград, верно?

Её слова были саркастичны, а тон яростным, но потом глупая слеза вырвалась наружу и испортила весь эффект. Сэм увидел это, и его губы сжались, прежде чем он протянул палец и аккуратно собрал слезу, показывая её ей.

— Вот почему, Райли. Сейчас это одна слеза, но чем дольше это будет продолжаться, тем больше их будет, когда мы расстанемся, а я этого не вынесу. Пришло время посмотреть правде в глаза.

За первой слезой грозило последовать ещё много слёз, но не перед ним.

Для этого будет время позже, с вином, мороженым и плохими фильмами.

Но сейчас...

Райли взялась за дверную ручку и толкнула дверь.

— Миссия выполнена, Сэм. Я ухожу. Не потому, что ты этого хочешь, а потому, что ты не стоишь того, чтобы за тебя бороться. Ты трус.

— Подожди...

Но Райли не закончила. Она ткнула пальцем ему в грудь.

— Хочешь поговорить начистоту? Давай поговорим о тех этикетках для виски ROON, которые, я знаю, сейчас лежат у тебя на рабочем столе. О тех, которые я видела, как ты кропотливо вырезал, чтобы сделать их идеальными, чтобы они были достойны бутылок, которые ты тщательно отобрал, и виски, которое чертовски близко к совершенству? Кто вообще это увидит, Сэм?

Он покачал головой.

— Какое, чёрт возьми, это имеет отношение к чему-либо?

Райли схватила свою сумочку и выскользнула из машины, прежде чем повернуться к нему лицом.

— Эй, как продвигается твой фантастический новый купаж? Тот, который, по твоим словам, был лучшим из всех, что ты когда-либо делал? Всё ещё скрыт за семя замками?

Его выражение лица стало грозным.

— Мы не будем об этом говорить.

— Конечно, нет. Заколоти эту хрень в ящик гвозьдями, как своё сердце, чтобы никогда ничего не болело.

Его глаза оставались затуманенными, когда он наблюдал за ней.

— Не всё всегда должно так плохо заканчиваться, когда ты открываешься другим, — сказала она, её тон немного смягчился.

— Говорит женщина, у которой восемь лет не было секса, потому что она слишком боялась осуждения.

— Не это была причина! – взорвалась Райли. — У меня не было секса восемь лет из-за тебя, ты, придурок! Я никому не позволяла прикасаться к себе, потому что это был не ты. Да чёрт, единственная причина, по которой я позволила Дэну прикасаться ко мне, была в том, что моё сердце было разбито после твоей женитьбы.

Его глаза вспыхнули, прежде чем он резко повернул голову и уставился в лобовое стекло.

— Ага! — пробормотала она, доставая ключи из сумки. — Конечно. Забирайся еще глубже в свою раковину, потому что сейчас тебе станет страшно. Видишь ли, я была наполовину влюблена в тебя с того самого дня, как встретила тебя, и я знаю, что ты смотрел на меня так же. Чувствовал то же, что и я. А тот день, когда ты поцеловал меня в доме моих родителей? Тогда я и влюбилась в тебя полностью и бесповоротно, и я думаю, что ты тоже влюбился в меня.

Он ничего не сказал.

— Но ты не хочешь этого признать, — сказала она более мягко. — Потому что каким-то образом ты вбил себе в голову, что ты недостоин любви, и ты слишком боишься всё испортить.

— Я всё порчу.

— Ох-плак-плак, — сказала она, притворяясь, что трет глаз, как капризный ребенок. — И что, что ты развелся. Так бывает. И у тебя не очень хорошие отношения с мамой. Она озлоблена, Сэм, и она не хочет твоей помощи. Это не на тебе, а на ней.

— Эй...

— И что, что ты бросил свою прибыльную работу, чтобы осуществить свою мечту. Это чертовски достойно восхищения. Ты можешь продать ROON и стать фермером страусов, и единственный человек, который будет думать о тебе хуже из-за этого — это ты сам.