Вселенная бессердечна

— Жатва, — прошептал Блум мне на ухо, но я шикнула на него, призывая заткнуться.

Еще раз оглядела гостью с ног да головы, отмечая ее нарочито расслабленную позу. Но она была напряжена, и если понаблюдать дольше, то это становится понятным. Руки слегка подрагивали, выдавая ее волнение. А клинок… не просто клинок. Коготь! Я мало что смыслила в холодном оружии, но став обладательницей сразу двух таких разных, но одинаково смертоносных лезвий, смогла безошибочно узнать третье. Сомнений быть не может.

“Но как? И самое главное, зачем оно ей. Жатва?..”

Воспоминания закрутились в голове, подобно вихрю, перекрикивая друг друга.

“Все, как один. Сто и одна. Многие и единственный.”

“Это должен быть близкий по крови человек.”

От внезапной догадки я едва не закричала, но вовремя приложила ладонь ко рту. Эта тварь пришла убить Марка! Того, кто отдал всё, ради ее возвращения. Своего брата! Вот и ответ на вопрос, зачем ей Коготь. Ведь только так можно убить двухсотлетнего вампира. А что, если… и Нейтан уже мертв?!

Впервые за долгое время я по-настоящему испугалась.

И получается, если она здесь, то сто невинных уже отправлены в могилу. Демон!

Тихим выверенным движением я вынула из-за пояса кинжал, и как следует прицелилась. Всё еще скрытая тенью гигантской колонны, дождалась, пока блондинка повернется ко мне всем корпусом, и… Запущенный в полет кинжал, источающий убийственную тьму, несся точно в цель, но Лира каким-то непостижимым образом почувствовала его и смогла отразить взмахом своего солнцестального меча. Кинжал скрылся от глаз, а затем раздался звон лезвия, ударившегося о камень. К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т

Не теряя ни мгновения, я спрыгнула вниз, параллельно призывая кинжал обратно. И встретилась с высокомерной улыбкой блондинки. Не давая ей опомнится, замахнулась клинком, в надежде разрубить эту змею пополам, но она ловко парировала мой выпад своим золотым мечом.

— Так-так-так, — проворковала она грудным голосом, скрестив со мной оружие. — Я подозревала, что мы встретимся, но не думала, что так скоро.

Я сделала выпад правой ногой, метя ей в солнечное сплетение и интуитивно перенесла весь свой вес для одного точного пинка. Лязгнула сталь, и Лира, покачнувшись, отступила на несколько шагов назад. Теперь былая невозмутимость покинула ее, и на красивом лице промелькнула смесь злобы и раздражения. Пока она смеряла меня презрительным взглядом, я поймала кинжал и заткнула его за пояс.

— Неплохо… Эвелин, верно? А где же мой любимый братец?

Мне захотелось увидеть разочарование на ее лице.

— Вряд ли он появится.

— Хм… Если ты здесь, значит вы были вместе? О-о-о, что же на это скажет Нейтан? — издевательски протянула Лира.

— Он жив?

— Конечно! За кого ты меня принимаешь? — мягкой, пружинистой походкой она обходила меня по полукругу, держа свой клинок наготове. — Я бы не причинила вред любимому мужчине.

Напряжение не отпускало меня.

— За сумасшедшую с*ку, которая слетела с катушек!

— Интересный вывод. Позволь задать вопрос тебе. Зачем ты здесь? — ответом на мое молчание стал ее издевательский смех. — Я поняла, да! Ты пришла убить Нейта, ведь он так плохо с тобой поступил. Ах бедная маленькая Эвелин! Но он сделал бы это ради меня снова… и снова… и снова… Упивался бы твоей кровью и кровью твоего парня… Как там его звали? Хотя мне плевать! — видя, как я меняюсь в лице она продолжила, издевательски растягивая слова. — Мне нет дела до человеческих имен или жизней, и ему тоже. Я помню его горящий взгляд, когда он кромсал горло твоего парня своими когтями. Такой сильный, жестокий, сексуальный…

Лира вынудила меня первой разорвать дистанцию, но я слишком поздно это поняла. Однако желание убить эту тварь победило в битве с осторожностью. Глаза застилала алая пелена гнева, который срочно искал выход, и я ничего не смогла с этим поделать.

Пусть я никогда больше не увижу Криса, но страх в ее змеиных глазах я увижу обязательно!

Лира блокировала мои удары, пытаясь попутно прорвать защиту. Развернулась, занеся свой клинок, но я успела уйти от нее в перекате. Быстро вскочила на ноги, однако противница не дремала.

Золотистое лезвие просвистело прямо у моей шеи. Она ждала, когда я потеряю рассудок от ярости, и хладнокровно атаковала. Я тоже замахнулась, но Коготь не достиг цели. Лира ловко ушла от атаки, вновь разрывая дистанцию.

А потом произошло то, чего я совсем не ожидала.

Ее зеленые глаза наполнились беспросветной тьмой. Блондинка опустила свой клинок, пристально глядя прямо на меня. Мгновение — и реальность вокруг стала казаться мне лишь иллюзией. Пустышкой, не имеющей ни малейшего значения.

Только тьма в ее очах что-то значила. Только воля хозяйки имела вес.

Как будто сквозь толщу воды я слышала звук ударяющегося о камень металла. Кажется, мои руки разжались.

— Хорошо, — мелодичный голос заполнил всё вокруг, врываясь в сознание, и окончательно вытесняя все прочие мысли. — Теперь кинжал. Бросай!

Руки сами потянулись за пояс, к лезвию. Повинуясь приказу, я осталась совершенно безоружной. Но зачем мне оружие? Глупость какая-то… Оно мне будет нужно только для того, чтобы покарать врагов моей хозяйки.

— М-да… Вот я всё никак не пойму, что в тебе такого особенного, что сам Верховный приказал не убивать тебя? Зачем ему сохранять такую никчемную жизнь? — звук шагов. Дыхание хозяйки. Она мной не довольна. Только не это! Если-бы я могла что-то сделать, чтобы вернуть ее расположение… — И Когти… Знаешь, я бы с удовольствием перерезала тебе глотку, чтобы заполучить их. Но похоже, у Демона на тебя другие планы. А его воля — закон.

Что-то сильное больно врезалось мне в спину, и пошатнувшись, я упала на колени.

— Так-то, — сухо отчеканила Лира. — Тут тебе и место.

Возразить? Зачем мне возражать? Ведь она права — моё дело служить Лире, а если надо — то умереть по ее приказу. Но почему тогда изнутри рвется что-то мощное, большое, светлое, что тянет меня вверх? Велит распрямить спину и дать отпор. Не понимаю.

Что-то теплое. Близкое. То, что я потеряла и больше никогда не верну себе… Но это не мешает мне пытаться…

Откуда-то из пустоты раздалась трель. Я не понимала, что это, но отчетливо услышала голос своей госпожи. Он изменился до неузнаваемости, вся властность покинула его, оставляя после себя лишь мягкость и елейность.