Всемирный следопыт, 1926 № 03

Следующие несколько ходов дали полный разгром всех сил судьи, и он сдался.

«Икинги (второй) мат», подумал Абдурахман.

Судья был весь багровый от негодования, а Абдурахман лениво смотрел на виноград, как кот, только что с’евший птичку, и вовсе не собирался уходить. Наконец, судья ушел в комнату и вернулся, держа в руках бумажку с печатью. Это было постановление об освобождении.

Абдурахман хорошенько посмотрел на печать, спрятал бумажку в тюбетейку и. поговорив о ценах на лошадей, отправился домой.

V.

Абдурахман не шел, а летел к Зюлейке, чтобы рассказать о победе. Когда он вошел, Зюлейка была так рада. Как хорошо, что он вернулся, ведь сегодня джума, праздник, и опа его очень любит.

Мило смущаясь, красавица Зюлейка внесла из другой комнаты большой дастархан (угощение) на красивом резном подносе, который привез из Мекки один хаджи, знакомый Абдурахмана. Аксакал ел сладкую чарджуйскую дыню, курил чилим и благодушествовал.

Освобождение балы он решил отложить до завтра. Просидев до глубокого вечера, он вспомнил, что ведь надо итти к первой жене разговаривать о хозяйстве. Завтра будний день, и многое надо сделать. Он поднялся, надел халат, подпоясался и ушел, а вслед за ним из другой комнаты к Зюлейке вошел бала, сын ханум. Сегодня джума, и добрый мусульманин, заведующий арестным домом, отпустил балу погулять, зная, что он все равно никуда не убежит.

Это была третья партия, в которой Абдурахман получил мат от Зюлейки. Впрочем, он этого не знает и до сих пор.

_____

Отшельник большого города

Одному американскому физику пришла в голову мысль соорудить необычайный головной убор. Этот аппарат состоит из легкого деревянного футляра, обтянутого шерстяной тканью, надеваемого на голову во время работы. В этом уборе проделаны застекленные отверстия для глаз, и к месту, где находится нос, проведена резиновая кишка, соединенная со стоящим на рабочем столе баллоном с кислородом, автоматически поступающим в необходимом количестве в головной убор. Никакой внешний шум не проникает в этот аппарат, и, таким образом, ученый может в любое время стать отшельником, изолированным от внешнего мира, и всецело сосредоточиться над своей работой.

_____

В УЩЕЛЬЯХ АЛАЯ

Приключения охотника на кииков

Рассказ Б. Рустам Бека

I. Что такое Алай.

Алайские горы тянутся от горных систем Тянь-Шаня на запад, прорезывая Ферганскую область, частью вошедшую теперь в состав Таджи-Кистанской Автономной Республики.

Как некоторые долины Памира, так и ущелья Заалайских и Алайских гор, а также урочища Тянь-Шаня заселены кочевым народом тюркско-монгольского племени, известным под именем каракиргизов. В 1924 году эти кочевники образовали автономную область — Кара-Киргизию, вошедшую в состав СССР. Всего в настоящее время кара-киргизов насчитывается 600.000 человек.

В осенние и суровые зимние месяцы они со своими семьями, скотом и домашним скарбом удаляются в недоступные горные трущобы, ставят там свои складные кибитки-юрты в защищенных от ветра ущельях, загоняют стада в известные лишь им одним места, где зимой под снегом имеются сочные пастбища. С наступлением же весны их многочисленные караваны перекочевывают на летовку к берегам Кызиль-Су в Алайскую долину.

Здесь они находят все, о чем может лишь мечтать не избалованный своей суровой родиной, свободный, как птица, беззаботный мечтатель — кара-киргиз.

Дивная природа, необозримый простор, обилие воды, роскошные пастбища для скота, бесчисленное множество аулов (селенья кочевников), а, следовательно, и веселое общество, а с ним много, много новостей, привезенных со всех концов страны кочевниками. До новостей же кара-киргиз большой охотник.

Таких охотников, с таким тонким чутьем и поразительно острым зрением, до тонкости изучивших характер зверя и птицы, таких спокойных и выдержанных, какими являются кара-киргизы, трудно найти на земле.

Кара-киргизы охотятся без собаки. Природа снабдила их звериным чутьем Они такие искусные следопыты, которым могли бы позавидовать воспетые путешественниками краснокожие племена Америки.

Любимой охотой кара-киргиза является охота на алайского козла — киика. Один из курьезных эпизодов такой охоты, едва трагично не окончившийся для одного из ее участников, и составляет предмет настоящего рассказа.

II. Сборы в путь.

С тех пор, как я вышел из душного вагона Средне-Азиатской железной дороги на станции Андижан, прошла всего лишь неделя, и вот я уже в городе Оше, исходном пункте нашего путешествия. Ош это последний уездный пункт Таджикистана, расположенный по обоим берегам горной реки Ак-Буры.

Мой спутник, Ананьев, старый турке-станец, родившийся и выросший среди туркестанской природы. Несмотря на то. что он постоянный житель Ташкента, бывшей столицы Узбекистана, теперь перенесенной в Самарканд, он чувствует себя здесь, как дома.

Ананьев — настоящий охотник, не из сорта искателей приключений. К охоте он относится серьезно, в ней заключается весь смысл его жизни.

О приезде Ананьева уже толкуют на ошском базаре, и с самого утра небольшая квартирка, отведенная нам благодаря любезности местных властей, осаждается кара-киргизами-охотниками, все старыми друзьями «узун-аяка» (длинноногого), как называют Ананьева на Алае за его высокий рост.

Я, хотя и владею узбекским языком, но мне с трудом дается улавливать быструю гортанную киргизскую речь моего товарища по путешествию.

Он беседует с пожилым алайским киргизом, одетым в ситцевый пестрый халат. Загорелое, лоснящееся лицо горца приветливо улыбается своими узкими прорезями глаз, сквозь щелки которых сверкают карие зрачки.

— Познакомьтесь, — обращается ко мне Ананьев, — это Тимур, тот самый, о котором я столько вам рассказывал. Представьте себе, чтобы встретить нас, он всего лишь с одной остановкой отмахал на своем горнячке семьдесят одну версту. Молодец ты, право, Тимур, — хлопнув своего приятеля по плечу, добавил Ананьев.