Всей нечисти Нечисть...

– - Ну, о Дьяволе в общем-то ничего другое не говорят. Вышел из Бездны, Душа его -- Бездна.

– - Любить произведения его -- не есть ли величие перед Богом? Говорить: и тут Бог, и тут -- как-то не соответствует Истине? И все же Савл говорит -- Бога нет! А есть Сын, который пришел, стал жертвой во искупление грехов, поднялся и стал как Бог -- веруйте!

Во что? Поганец вышел из праха и в прах ушел. Легко проклясть смоковницу, которая не может ответить тем же. Что ж ты с такой силой от царей и царедворцев бегал? От того же Савла, пока не насочинял ему руководствующих наставлений?

Итак, говорит он: "мы уничтожаем закон верою? Никак! Но закон утверждаем!"

Но! Если Закон существует независимо от нашей объективной реальности, нуждается ли он в утверждении -- и уж тем более верой, которая говорит: он где-то там есть, я не знаю где, но мне кажется, что он вот такой?! Закон не станет от "кажется" таким, каким он кажется этой вере. И Ночь вышла и сожрала народ один за другим. И нет знаний, кроме как у вампира, который приходит Ночью, и убивает ими человека. А такие, как Савл, вырвались вперед планеты всей, и стали на голову выше. Отсюда страх: Савл -- бездарная нелюдь, кровопийца, убийца, Зверь, который рыщет, чтобы напиться крови. Он не может поднять проклятого, он не может унизить вампира, он не может снять иго с человека, как только сказать ему: терпи! Но может сделать проклятым и вампиром. Правильно, вампир не закроет глаза. Какой вампир не похвалит человека, который не ищет своей выгоды, и все, что имеет, отдает безо всякого сопротивления? Вампиру всегда хотелось иметь раба, который бы поднимал его, ничего не имея. Как крепостные, которые поднимали помещика, или феодала, или рабовладельца. Но разве оценит? Стоит ему отвернуться, и он не помнит не имени раба, ни его лицо. А кто такой Авраам? Почему я должен искать с ним родства или чтить его? Он такая же легенда, как те, что есть у каждого народа. Нет ни записей, ни достоверных фактов о том, что он когда-то жил. Как и о его сыновьях, разделившихся по коленам. Это легенда. Но это единственная народная легенда, которая утверждает, что человек произошел не от Бога. И поэтому ее приняли.

Но, если мое сознание -- частица божественного "я", которую Дьявол сотворил и дал землю, то разве я не произошел от Бога? Я и душа моя -- маленькие образ и подобие Дьявола. И разве неверным станет утверждение, что прародители мои Кий, Щек и Хорив -- потомки Дажьбога, Роси и Живы? Мы -- дети вселенной. И с какой стати какой-то господинчик приходит ко мне, и начинает придумывать для меня законы, пытаясь утвердить веру в самого себя, если законы правят миром с сотворения мира? Именно правят, потому что я -- лишь подобие вселенной, которая существует со дня сотворения.

И вот приходит Маня, смотрит на нечисть -- и пьет Закон, как живую воду. И мрут драконы, и облетают вампиры, и всем не по себе... И пришел День, а мерзость никуда не делась, просто ее стало видно.

А мерзости это надо? Она тянет Ночь на себя, как покрывало.

Да, вампиры убивают, как мерзость Дьявола. Вот я и моя барракуда, на нас наложили Проклятие и Зов -- и получилась нечисть, и получился проклятый... Смерть действительно необычная, не подкопаешься. Кто поверит человеку, который во время убийства был не в себе, а потом и вовсе стал невменяем?! И что вроде бы такого, если люди поплакали или поматерились над человеком?! А слова вдруг обрели плоть и закабалили человека, уничтожив его самого, или подменив одну личину другой.

Но! Нечисть знает, как это все начинает работать? Может она разминировать человека?

Нет, не знает и не умеет... А Дьявол знает и умеет. И получается, что вся нечисть перед ним, и человек интеллектуально недоразвитые.

Пожалуй, Сеня, ты прав, это все символы -- и окно, и камни, и плита... и сосулька, и озеро, и дерево... Но как понять? Предположим: если я встану на плиту, и буду как бы я сам, чем будет живая вода? Моими мыслями, живыми, которые от меня самого, свободные, не от Духа Святаго, а от меня самого.

– - Какая же сосулька символ, если она светилась?
– - вздохнул Иван.
– - А живая вода?! Она живая, лечит, меня вон на ноги поставила, Сеньку... Чем ей еще-то быть?!

– - Ну да, лечит, но ведь она может стать мертвой!
– - не согласился Валимир.
– - Если повернуть ее против человека, как Закон, которым убивают.

Он прошел по пещере, похлопал по камню... Виткас поднялся следом, прошел между валунами, пересчитывая их.

– - Коня под плитой точно нет, он бы уже давно копыта откинул! Сомневаюсь, что Птица Грифон или Кощей Бессмертный... Их столько развелось, что один заключенный погоды не сделает. Получается, вся мифология -- именно знания, но закрытые от вампира или от человека?

– - Естественно, иначе, до нас ничего бы не дошло. Они не только закрытые, они легкие для восприятия, легко запоминаются, и легко отражают объективность вампира, не ущемляя и не оправдывая его. И если их положить на себя, то они становятся мощным оружием.

Представьте: вампир убивает, что он думает? Бога нет! А если есть, то поймет -- ибо человек! Главное верить и льстить, и как сказал Савл, он же Павел (в общих словах): Суд будет, но через человека, "получая оправдание даром, по благодати Его" Савл не считал себя грешником, он считал себя оправданным от всех грехов, и примирившимся с Богом, недоступным для Суда. Есть государство, есть закон, есть суд, который выступает ревнителем закона. Неравнозначно, ибо в государстве судит человек, который призван исполнять закон. Вселенная не государство, Дьявол и Судья -- одно лицо, а Закон -- его основа, крепость, защита, и оружие. Но все же... Простится ли убийце убийство лишь потому, что он верит в судью, в государство, пренебрегая законом и не исполняя его? Незнание закона не снимает ответственности.

– - Снимает, мы все тому свидетели, -- напомнил Виткас.
– - Если уж на то пошло, то и рабство подтверждает иное. Законы устанавливает вампир, исполнители -- его правая рука, которые себя не оторвет и не выбросят вон, как негодную.

– - Ну да, неудачный пример, -- согласился Валимир.
– - Я имел в виду основной принцип, который брался за основу. Принцип, по которому осудили бы тебя, меня, их... Дьявол не человек, у него своя выгода, он не будет подстраиваться под человека. Поэтому Закон, в первую очередь, закрывает его самого, а потом человека, который лоялен. Нечисть делает нас врагами Дьявола, чтобы мы перед ним были, как она. Все законы вампира объявляют его праведником. И он решил, что именно такой закон помолится на него, как на праведника, когда он обретет жизнь вечную. Нам на сие рассчитывать не приходится, ибо уже вне закона. По вампиру: мудрость -- это знание, знание -- это действие, а действие -- кто успел, тот и съел. Не щелкай клювом, лови родимую и в печь ее, в огонь, чтобы судима была, и не судила... А еще лучше, если Святой Батюшка слово скажет, им это прибыльно. Он знает, он подскажет, он вызволит, если сочтет тебя достойным, а не ту, которая в огонь должна...

– - Не многих они сочли достойными, когда распределяли кому рабом быть, а кому Благодетелем.
– - Малек разрешился от задумчивости.
– - И тысячу лет, тысячу лет издевались над народом! У нас в детском доме ужасы такие творились, и не пожаловаться, а тогда еще хуже было. Ведь жгли, кожу снимали, на кол сажали, живьем хоронили, продавали, дарили, от семьи отрывали, и тоже, не пожалуешься никому.

– - Или что думает батюшка, который начитался умных книг и верит, что от него что-то зависит? Не каждый батюшка, как Савл, и немногие считают себя безгрешными, но свободными от Суда -- все. Сей "оправданный" человек думает, когда смотрит на вампира: "Он не может быть не прощеным, он богат, раскрыт, щедр" Но ведь он смотрит не как Бог, а как человек, и не видит то, что не укрыто от Бога. Вампир не оставил его сиротой, не избил, не разорил, не послал к чертовой матери, когда кто-то просил у него помощи.

– - А и в самом деле, чего ему вампира хаять, а бедного поднимать в глазах? Да и не было никогда такого, -- согласился Иван.
– - Это уж они после, когда умер человек и люди помнят...

– - Ну, Иван, скажешь тоже... Чем-то же надо себя прославить! Писанием единым не будешь сыт. Спасителя Йесю никто не видит, никто не слышит, кроме некоторых людей, которых сами же Отцы объявляют душевнобольными. Начнем с того, что они вменяют великомученикам в праведность? Уход за гнойными больными, утешение сирот и вдов, ночные бдения на коленях перед иконами, уход из мира мертвых в мир еще более мертвый, в келью, в которой он терпит нужду... Суть мученичества -- в страдании, которое в нашем государстве для понимания близко каждому. Был мужик, богатый, князь, и вдруг крыша слетела, ушел в пещеру, подвязался поясом верности, а когда баба к нему пришла, руку себе отрубил. Мученик. А если бы он крепостных выпустил на волю, школы построил, больницу, чтобы гнойные больные глаза не мозолили, кто назвал бы его мучеником? Суть мученичества -- быть с мучениками во время их мученичества, чтобы мученичество не казалось им таким мучительным и несправедливым. И когда Церковь таких людей усматривает, она поднимает их, как знамя, вот, мол, раз Святый Мученик снизошел к мучимым, значит, и Сын Божий, Господь Йеся именно так и поступит.

Но так ли это? А кто знает, кто доказал, что они там на Небе святыми объявлены? Откуда взялась мысль, что все жалостливые и убиенные -- оправданы? А как будет смотреть Бог, который видит и батюшку, и вампира, и всех, кто уничтожен, раздавлен этим вампиром?

– - Ну почему, там и Цари и Царицы есть...
– - усмехнулся Виткас.
– - Царей, пожалуй, скоро больше будет... И каждый раз, как помолился мученику или Спасителю, одновременно помолился Царю. Получается, они умеют заставить.

– - И вот приходит Дьявол и говорит: "Здравствуй, любимый, а кто тебя мучит-то? Ты же сам на плечах вампира несешь! Я не мучаюсь! И мученики, и вампиры под одну метелку подметены, ибо человек -- два в одном, один мучается, второй миром правит, да так правит, чтобы гнойных больных для души хватило!"