ВШ 3

— Ну уж Инга на подобное никогда не пойдёт! — возмутился было я.

— Я же в качестве примера, — снова послышался смешок и тут же голос снова стал серьёзным. — Так что будь осторожен.

Вот же блин, ходи теперь и оглядывайся. Может, рассказать наконец-то о «ловцах» Сергею Борисовичу и попросить обеспечить мне круглосуточную охрану? Бред какой-то…

— Молодой человек! Молодой человек!

Я открыл глаза, обнаружив себя всё на той же лавочке, а надо мной склонялась бабуля в кургузом пальтишке, больше подходящем для октябрьской погоды.

— Молодой человек, вы не пьяны?

— С чего бы? — пробормотал я, потирая пальцами глаза.

— А у нас тут часто пьяницы собираются, устала уже их гонять. Смотрю, вы спите вроде как, подумала, может, выпимши. Хотя с виду такой молодой, и одет вроде прилично.

Вот ещё и за малолетнего алкоголика меня чуть не приняли. Я поднялся и медленно побрёл со двора, а в голове всё звучали слова «ловца», предупреждавшего, что убийцей может оказаться любой. Ну или почти любой, мои близкие люди сто процентов, даже под воздействием «мотивирующих» сновидений, не поднимут на меня руку. Да ещё и расскажут мне первому об этом бреде.

Всё-таки, я так думаю, если кому-то антагонисты моего «ловца» и будут капать на мозги, то, скорее всего, человеку, которому убить человека — что муху тапком прибить. От таких уголовных морд точно нужно держаться подальше.

А дальше в моём воображении нарисовалась картинка, как я лежу в гробу, а над моим телом рыдают мама и Инга. Ужас-то какой… Нет, нужно беречь своё драгоценное тело, тем более что оно и самому мне в данный момент времени очень нравится. Не то что бы ни капли жира, он всё-таки присутствует в разумных кондициях, но глядеть на своё отражение в большом зеркале в ванной довольно приятно. Да, есть во мне капелька нарциссизма, ну а в ком нет?

Так вот, размышляя, потащился почему-то в сторону Проспекта Мира и уткнулся взглядом в здание кинотеатр «Космос». Солидное здание, чем-то похожее на ещё не выстроенный в Пензе кинотеатра «Салют». А что, может, фильмец посмотреть, пока время есть? Афиша предлагала только что вышедший на экраны фильм «Мой ласковый и нежный зверь», киноальманах «По улицам комод водили», а для детей уже не совсем свежий «Три орешка для Золушки» совместного производства ЧССР и ГДР. Причём сеанс с картиной Лотяну начинался через пятнадцать минут.

Взял в кассе билет за 25 копеек и просидел в полупустом зале полтора часа, наблюдая за перипетиями жизни несчастной дочери лесника, страстно мечтавшей выгодно выйти замуж, а в итоге погибшей от удара ножа. После киносеанса до пресс-конференции оставалось ещё почти два часа и, купив у входа в кинотеатр вафельный стаканчик с пломбиром, я побрёл медленно в сторону редакции.

Дотащился за час, ещё полчаса простоял у входа, наблюдая, как туда-сюда курсирует народ. Кто-то выходил из редакции, кто-то входил. Неожиданно один из входивших — это был лысоватый мужик с брюшком и портфелем в руках — притормозил и кинулся ко мне.

— Максим Варченко?

— Да, а с кем имею честь?

— Роман Емельянов, корреспондент газеты «Гудок». Иду как раз на вашу пресс-конференцию. А тут смотрю — вы сами стоите. Я ведь, честно сказать, собирался уже к вам в Пензу ехать. Мне редакция дала задание материал о вас сделать, о таком разносторонне развитом, необыкновенном юноше из обыкновенного железнодорожного училища, а я вторую неделю никак до Пензы не доеду. И тут узнаю из «Вечерки» о вашей пресс-конференции. Вот, думаю, как кстати!

Думал, он от меня не отвяжется, но тут он увидел на горизонте своего коллегу, как он сказал, корреспондента «Труда», и кинулся уже к нему. Надо же, подумал я, и впрямь центральные издания про меня напишут. Однако не успел вздохнуть, как из череды тянущихся в здание людей отделились две девушки и нерешительно двинулись в мою сторону.

Я отвернулся, делая вид, что просто мимо проходил, но девицы, одна из которых тёмненькая, была вполне ничего, всё же набрались смелости задать животрепещущий вопрос. Задала его подруга тёмненькой — пухленькая обладательница русой косы:

— Ой, а вы ведь Максим Варченко… Мы вас по фото узнали, ну, которое фото в журнале публикуется. Только там вы немного моложе выглядите.

— А у меня есть магнитофонная запись с вашими песнями, — сказала тёмненькая. — Это ведь ваш ансамбль называется «Гудок»?

— Если точнее, то название состоит из двух английских выражений Good и Ok, — добавил я. — Такая вот игра слов. А как вы узнали, что я и «GoodOk» — одно целое?

— Мне Лена сказала, — посмотрела тёмненькая на подругу.

— А мне парень с нашего курса, — пожала та плечами. — А он откуда — понятия не имею. Мы с Таней, кстати, в Химико-технологическом учимся.

— Будущие химики? — улыбнулся я. — Так я вас больше привлекаю как музыкант или писатель? Или, может, как боксёр?

Девчонки смущённо переглянулись, после чего обладательница русой косы, потупив глаза, выдавила из себя, что как писателя они меня тоже любят, но больше как музыканта. А про бокс, к своему стыду, вообще ничего не слышали. И, протянув вместе с шариковой ручкой номер «Юности» за июнь, попросила расписаться на странице, где начиналась одна из глав романа «Остаться в живых». Надо было видеть счастливые глаза девчонок, когда я пожелал им в письменном виде всегда оставаться такими же красивыми и никогда не терять оптимизма.

После раздачи автографов я решил, что пора уже и пробираться к Полевому. Договаривались, что сначала я зайду к нему, а потом мы вместе спустимся в актовый зал. Бориса Николаевича я встретил на полпути, он как раз двигался в сторону выхода.

— А я уж волноваться начал, думаю, что-то наше дарование всё не появляется. Ладно, идём, — сказал он, беря меня под локоток, — там зал уже почти битком.

Действительно, народу набилось практически полный зал, человек сто, пожалуй, точно пришли. Пока шли с Полевым к сцене, кто-то даже зааплодировал. Мы с Борисом Николаевичем расположились на обычных стульях за небольшим столом, на котором на подносе стояли графин с водой и пара стаканов тонкого стекла, а также микрофон, передающий звук через усилители на висевшие в углах помещения колонки.

В первых рядах сидели журналисты, начиная со второго ряда — рядовые поклонники, причём самого разного возраста, я разглядел даже седовласого ветерана войны с клюшечкой и вереницами медалей на груди. Разве что телевизионщиков не хватало.

Интересно, кто из журналисткой братии Генри Стоун? Наверное, вон тот, одетый с иголочки тип в первом ряду почти посередине. Вытянутое, породистое лицо хранило печать высокомерия, а на коленях он держал что-то типа маленького магнитофончика с микрофоном на телескопической трубке. Не иначе, прародитель диктофонов моего времени.