Вслед за тенью. Книга вторая
Шрифт:
— Типа я сама виновата, да? Ты это хочешь сказать?!
— Не «закипай» еще больше, пожалуйста.
— Я просто не успела, ясно?! Меня опередили!
— Кто опередил? — не поняла я.
— Тот, кто присел ему на уши по телефону, — оказался ловчее! Ну, и ладно! Сама справлюсь! — негодовала моя новоявленная фурия. Я впервые видела ее в таком взвинченном состоянии, поэтому терялась в догадках, как подругу из него вывести.
— По гарантиям я обмозгую, — тем временем «вещали» мне, — И завтра тебе дам ответ.
— Договорились. И всё-таки я настаиваю на том, чтобы рассказать обо всём Саше… Вы же семья,
— Какая нафиг семья! Это после его финта!
— Какого финта?..
— У тебя с оперативкой напряг?! Забыть успела?
— Ну знаешь…
— Ты сегодня зануда! Сверх всякой меры! Я сказала: «нет» — значит «нет»! — не сдавалась настырная, — Надо уметь смотреть правде в глаза, ясно! Интересы у нас с ним не совпадают! Совсем не совпадают, понимаешь!
— Вот заладила… Зачем ты себя накручиваешь?.. Ему не понравится, если мы скроем, Маш…
— Чтобы его на вечеринку затащить — это же надо подвиг совершить! — продолжала «гореть» строптивица, словно не слыша меня. И недовольно передразнила Белова: — «Давай лучше фильмец дома посмотрим?»
— Он устает, Маш. В этих своих командировках — особенно, наверное… Поэтому хочет лишний раз побыть дома… Что в этом плохого? Хочет домашнего тепла, понимаешь?
— Учить вздумала, как мне себя с мужем вести?! — воскликнула фурия, нервно всплеснув руками.
— И не думала… Просто предположила…
— Правильная нашлась?! Все понимающая?! Всепрощающая выискалась, да?! Надо же: советы направо — налево раздавать вздумала! Мать Тереза, блин!
— Да что ж такое-то! — в сердцах воскликнула я. — Прекрати на меня кричать, ясно!
— А что, не так что ли?! Советчица, блин!
— Ну знаешь, — недовольно пробурчала я и принялась стелить себе постель, — Весь день меня донимали, а ты, значит, добить решила, да? Ну, спасибо, подруга… Вот от кого-кого, а от тебя я этого не ожидала… Совсем не ожидала, — бурчала я, собираясь переодеться в свою пижаму и, наконец, заснуть уже «мертвым» сном до самого утра.
Мои свитер и футболка вмиг полетели на тумбочку. Запоздало сообразив, что под футболкой на мне ничего нет, я стремглав нарядилась в любимую пижамную толстовку с начесом. Затем стянула джинсы и тут же укутала в раз покрывшиеся мурашками ноги в пижамные штаны. Забралась под одеяло с головой и тут… Тут пустой желудок выдал меня с потрохами, громко и натужно проурчав прощальную оду так и не выпитому кофе, так и не съеденному кусочку тортика «Наполеон»; и зараз так и не несостоявшемуся ужину, на который, к слову, я очень даже рассчитывала.
— Ты что, голодной спать уляжешься? — тоном инквизитора изрекла Марья.
Глава 45 Кухонные посиделки
— Видимо, да, — прошептала я, с осторожностью выглянув из-под одеяла. — Спать я хочу больше, чем есть, — объяснила, снова запрятавшись в своих импровизированных баррикадах.
— Язву решила нажить, да? Ну уж нет! — Марья подошла к моему «окопу» и откинула пуховую маскировку в сторону. Откинула со всей решимостью, на которую была способна. А Марья Ивановна Стоцкая была способна на многое! — Вставай давай! — воинственно воскликнула моя непобедимая воительница. И сообщила тоном, не предполагающим возражений: —
Ужинать будем!— Ты ж вечером не ешь, — робко напомнила я ей, сложившись на кровати беззащитным эмбриончиком.
— Реабилитироваться хочу, а то загрузила тебя по полной. — При этих словах в ястребином взгляде подруги мелькнула толика сожаления. — На, надень мою кофту, цыпленок! А то, как гусыня — вся в мурашках!
— И ты туда же! Ну знаешь! — снова возмутилась я, вспомнив, что именно цыпленком всего каких-то пару часов назад меня окрестил и Каменнолицый.
— Куда — туда? — уточнила Маша, явно не понимая моих претензий, — Или тебя гусыней уже окрестили?
— Не гусыней, а цыпленком, — чуть слышно пожаловалась я, — Неважно… — проворчала, выбравшись из своей уютной постельки.
— Про цыпленка я взяла на карандаш, слышишь? Кто назвал, зачем, при каких обстоятельствах. Короче, позже ответ держать будешь!
— За что? — искренне удивилась я.
— За свою нездоровую реакцию на безобидную кликуху, ясно?!
Я взглянула на подругу, строгость в лице которой сейчас зашкаливала настолько, что угрожала сломать всю мою воображаемую мимическую шкалу, по которой я уже несколько лет успешно «классифицировала» эмоции собеседника для достижения своих целей в спорах. Да, всем своим видом Марья в эту минуту выдавала, что увильнуть от очередного допроса у меня не выйдет — не стоило и пытаться.
— Хватай кастрюлю и марш на кухню! — распорядилась она и направилась к холодильнику, «притаившемуся» в самом дальнем углу комнаты, за шторкой. Вытащила из морозилки пакет с чем-то, заиндевелым настолько, что стояло колом, и заспешила к двери, бросив мне нетерпеливо:
— Ну? Чего зависла? Или ты хочешь, чтоб я руки себе отморозила? Давай вперед!
Я удрученно вздохнула, едва слышно, чтобы не усугублять и без того непростую обстановочку, безропотно натянула на пижаму ее кофту, застегнула ту на своем усталом теле и, прихватив с «обеденного» стола инвентарь, поплелась на кухню, еле поспевая за энергичным шагом своего «предводителя».
Марья заявила, что готовить ей сегодня «в лом — настроение не айс» и предложила «тупо сварганить пельмешей». На том и порешили, ведь спорить я не стала, покорно заказав себе норму в «двадцатку» и вызвав ее неподдельный интерес.
— Мдааа… Смотрю, ты и быка бы съела, — заметила она, — С чего бы это?
— Проголодалась, — только и ответила я, не желая распространяться о своих недавних «приключеньках». Если по Машкиному, то «колоться» о них, что вполне оказалось бы правдой, причем в самом, что ни на есть прямом смысле: о воспоминания из моих сегодняшних приключений вполне себе можно было бы и уколоться. Но подругу было не провести: никакой возможности отмолчаться у меня, похоже, этим вечером не предполагалось.
— Дверь закрой! От лишних ушей, — распорядилась она, едва мы вошли в общую кухню на этаже.
Я безропотно выполнила указание и развалилась на стуле, у стола, за которым утром так же, прислонившись к стене после пробежки и вытянув вперед гудящие от усталости ноги, сидела и Машка, пока я обугливала нам на завтрак бекон для омлета.
— А скажи-ка мне, партизанка, кто тебя до дома довез? — приступил к допросу мой доморощенный дознаватель, наполнив кастрюлю водой из-под крана и поставив ее на плиту.