Вслед за тенью. Книга вторая

Михаил сел на свое, с детства привычное место за столом и воскликнул:

— Мамочка, ты волшебница! Обожаю твой фирменный шашлык, пап!

— Присоединяюсь! — захлопала в ладоши Юля.

— Спасибо, мои любимые! — воскликнула Карина Эдуардовна. Подошла к каждому своему ребенку и с благодарностью поцеловала их в щеку. И чуть зарделась от радости, что все они, наконец, собрались вместе. За одним столом.

— Рад, что угодил, сын, — степенно ответил Леонид Петрович, — Давайте, налетайте, пока не остыло!

Никого не пришлось уговаривать. Новиков—младший с удовольствием поглощал любимые с ранних лет блюда и был доволен тем, что оказался в кругу семьи. Сейчас он считал это лучшим, что он мог сделать, ведь гораздо приятнее было находиться дома — среди своих, чем бродить по столице в одиночестве.

— Почему ты не живешь дома, Миша? Почему снял квартиру? — голос матери выдернул его из раздумий.

— Потому что у меня своя жизнь. Вы должны понимать.

— Мы стараемся. Но все не так просто, да? — не отступилась Карина Эдуардовна, — Я к тому… Личная жизнь — это хорошо. Но есть что-то ещё, да? — расспрашивала она, — Ты явно от нас что-то скрываешь. Расскажи. Мы обсудим и обязательно найдем выход.

— Дорогая, пусть он спокойно поест, потом… — начал было Леонид Петрович.

— Подожди, дорогой, — прервала мужа Карина Эдуардовна. И продолжила: — Михаил, нас беспокоит твое состояние. Ты вернулся из Лондона каким-то дерганным. Скрытным стал. Гневаешься по пустякам. Через месяц после возвращения вроде вошел в норму. Мы было решили, что прошел адаптацию, но в октябре все повторилось. Ноябрь снова выдался спокойным — ты опять стал адекватным. Домашним. Теперь вот декабрь — и я наблюдаю те же симптомы. Эта цикличность настораживает, сын.

«Я попал к Чару в конце июня, — задумался Новиков, — В страну вернулся в начале июля. Постоянно на взводе. Потому что жизнь раба угнетала. Часто спорил с хозяином. Ему это пришлось не по нраву. Однажды он вызвал меня к себе и предложил витамины. Сказал, что ему „для дела“ нужны мои покладистость и ясный ум. Так и сказал: „покладистость“. Ясный ум оказался на втором месте в числе его приоритетов в отношении меня. Витамины должны были, по его мнению, помочь мне восстановиться. И прежде всего убрать алкогольную интоксикацию. И они действительно помогли. Тяги к спиртному больше нет. Весь июль я исправно их принимал. Тогда же и активировался Волмарт в моей башке. Нет, я не слышал в ней голосов, но постоянно норовил сделать что-то необдуманное. То, что никогда бы не сделал раньше… Я перестал чувствовать себя владельцем собственного тела. Скорее собственного сознания. Остро ощущал себя марионеткой „в руках“ Волмарта. Это ни на шутку бесило, но я ничего не мог сделать по-другому. Потому что мной управлял мой внутренний пёс. Под горячую руку попали домашние. Потом, уже осенью, — преподаватели в Универе. Вернее, одна из них. Она бесила меня больше других. Да и сейчас бесит. Своей заумностью и занудством. Потом досталось и Кате. В июле я съехал на съемную квартиру. Дома всё раздражало. Абсолютно всё! Хотелось бежать из него без оглядки. В августе и сентябре сделал перерыв в приеме витаминов. Тот двухмесячный „простой“ запомнился постоянными стычками уже с моим внутренним псом. Но тогда уже я диктовал ему свои условия. У меня стало получаться брать над ним верх. Волмарт, видимо, „испугался“ моего напора и „затаился“ до октября. В октябре снова проявился… Окреп и принялся снова давить на меня. Тогда же я возобновил свой витаминный курс. В ноябре снова сделал перерыв в приеме, и монстр в моей голове снова затих. До декабря. В декабре Чар подкинул мне новую партию из шести упаковок и велел делать перерыв не более месяца. Я снова стал принимать препарат, но в четверг забыл капсулы в бардачке машины… Стало быть в пятницу у меня не было возможности их принять. А в субботу почувствовал себя взвинченным. Крайне! Это что же получается, меня „накрыл“ синдром отмены?.. Что это за витамины такие? Если сопоставить факты, то они-то и активируют Волмарта, так? Тогда что с ними не так? Упаковка вполне тянет на заводскую: опломбированные емкости, состав препарата расписан на упаковке… Не заявлено ничего ноотропного: обычный общеукрепляющий комплекс… Сертификат имеется. Собственными руками срывал пломбу с каждой баночки. Так что не так?»

— Мишаааа! — в сознание ворвался обеспокоенный голос сестры. По многолетней привычке за столом она всегда сидела рядом с ним. По его правую руку. И сейчас бешено трясла за нее. — Ты чего завис! Вот прям чувствуется влияние Катюхи! Теперь вы оба тормознутые!

— Что?.. — пролепетал он.

— Юля, прекрати его трясти и молоть чепуху! — в сердцах воскликнул отец, — Как ты, сын?

— В порядке… Просто задумался. О чем ты говорила, Юль?

— Мама сказала, о цикличности. Я подтвердила, что тоже ее заметила.

— Какая цикличность? В чем?

— В твоем поведении, дурень! Мы же его сейчас обсуждаем!

— Юлия, следи за языком! — велела мать.

— Прости, мама. Ты дала точное определение. Я — его близнец и отлично это чувствую, — уверенно заявила систер.

— Что чувствуешь?

— Перепады твоего настроения, тупица! Ци—кли—чес—ки —еее! — пропела она по слогам.

— Не придумывай, Джул, — раздраженно бросил Михаил.

— Да-да, именно чувствую! — настаивала она. — А в конце июня вообще заболела!

— Правда? — недоверчиво уточнил Новиков, — Чем?

— Откуда я знаю! Ничего не предвещало и — бац! Ни с того ни с сего, понимаешь?

— Не совсем.

— Я подтвержу, — поделился отец, — Помню, летом ты действительно приболела. И я никак не мог понять, что с тобой происходит. Картина болезни была неясной.

— И поэтому кормил меня обезболивающими?

— Не только, но по большей части — да. Ты жаловалась на боли в спине. И на головную боль.

— Да. Мне было паршиво.

— Юлия, подбирай уже выражения!

— Тут подбирай — не подбирай, мам, а именно паршиво! Я чувствовала себя как побитая собака. Впервые в жизни! Вот реально, словно меня избили! И сразу трое! Хотя нет — впятером — не меньше!

— Фантазерка, — проговорила Карина Эдуардовна и грустно улыбнулась.

— А вот и нет! — не сдавалась бунтарка.

— Ладно… Оставим пока это, Юль. Что с тобой случилось в начале лета, Миш? — Карина Эдуардовна продолжила допрашивать сына, — Почему ты так резко вернулся в страну?

— В которой раз ты уже спрашиваешь об этом, мама? В пятый? В десятый? И я в десятый раз отвечу: вернулся, потому что соскучился по вас!

— Соскучился — это хорошо… Но почему не закрыл семестр?

— Очень соскучился, ма-ма!

— Не похоже на тебя, сын… Ты всегда ответственно относился к учебе. Ладно. Оставим пока и причину твоего возвращения. Но вот что ты сотворил с машиной на этих своих гонках? Ты чуть не угробил ее!

— Не преувеличивай, мам…

— Так заявили сотрудники сервисного центра. И у меня нет оснований им не верить. Ты никогда бы не допустил подобного раньше! Что происходит, сын? Расскажи и мы найдем решение.

— Я сам должен его найти, мама.

— Конечно сам! — продолжала настаивать Новикова—старшая, — Мы только немного поможем. Посоветуем… Возможно, тебе потребуется помощь психолога. Все можно устроить анонимно. Ты только скажи и всё будет сделано в лучшем виде.

— Конечно анонимно! — вспылил Новиков—младший, — Защитим честь семьи, да, мама? И никто не узнает, что сын стал неадекватом, правда? Не стоит! Ты уже однажды защитила честь семьи. В случае с Ольгой Громовой, помнишь? Только вот все выплыло наружу, мама!

— О чем ты? — негромко спросила Карина Эдуардовна, — Что значит «выплыло наружу»? В этом как-то замешан Орлов? Он давит на тебя?

— Дорогая… Не стоит делать необоснованных выводов.

— Причем тут Орлов, мама? Он не имеет никакого отношения к моему возвращению в страну!

— Ты упомянул об Ольге… Я подумала…

— Дорогая, — снова обратился к жене Леонид Петрович, — Не нужно возводить напраслину. Вспомни о договоренности. В конце концов Орлов — человек чести. Если верить тому, как о нем отзываются. Думаю, у нас нет оснований подозревать его в обратном.