Вслед за тенью. Книга вторая

— В том-то и дело, что нет. И к чему вуальку крепить?

— А смотри, на верхней части маски выступ есть. По контуру ее лобовой части, видишь?

— Где она должна соприкасаться с волосами?

— Да, видишь? Небольшой и почти незаметный, с мелкими зазубринами. Думаю, за них можно вуаль зацепить.

— А да! Разглядела! Слушай, у тебя глаз—алмаз!

— Просто привыкла подмечать необычное…

— Зацепить вуаль можно, но зачем? — задумчиво спросила она, — Маска же полностью лицо скрывает! Даже подбородок захватывает. Только глаза и губы видны, видишь?

— Может рассчитано на то, чтобы их и прикрыть?

— Что именно? Глаза или губы?

— Похоже, глаза, — задумчиво проговорила я, — Думаю, до губ вуалька не дотянется. Примерить, конечно, надо бы… чтобы точно узнать… Но если на глаз прикинуть, то… да — не дотянется.

— А зачем ею глаза прикрывать? Обзор же ограничит.

— Для большей загадочности, наверное… Не знаю… Или глаза особенные скрыть… чтоб не узнали… Ну, чтоб инкогнито остаться, понимаешь? Всё продуманно…

— Ты сейчас на мои совиные «зеркАла» намекаешь, что ли?

— Совиные зеркала?

— Ой, брось притворяться, что не заметила, что один зрачок больше другого! У твоего жениха такие же!

— У тебя это не так сильно выражено, Юль. И потом… я на это не намекала. Если честно, то даже не подумала об этом, пока ты не сказала. Просто предположила, зачем в комплекте вуаль.

— Получается, тот, кто продумывал этот костюм, знает об этой моей особенности?

— Получается, так. Откуда этот костюм? Я видела того, кто его принес. Думаю, это был курьер. Но чей заказ он выполнил, Юль?

— Без понятия, веришь?!

— У тебя объявился тайный поклонник?

— Похоже на то. В общем, мне вчера письмецо одно прилетело. На имейл…

— От кого?

— Говорю же — без понятия! От анонима. Он назвался доброжелателем.

— Странно…

— Что странно?

— Доброжелатель не стал бы выбирать такое провокационное платье, Юль. Доброжелатель — он же добра желает, понимаешь? Добра, а не спровоцировать. Я бы даже сказала, скомпрометировать. Но это только мое мнение.

— Которое вполне может не совпадать с моим!

— Да… Что было в том письме?

Юля вытащила из сумочки свой смарт, «поколдовала» над экраном и сунула его мне под нос:

— На, читай!

Я взглянула на дисплей и прочитала вслух:

'Юлия Леонидовна, спешу Вам сообщить, что грядет грандиозное событие. Оно предоставит Вам уникальную возможность узнать щепетильные подробности жизни хорошо известного Вам лица. Информация эта — строго конфиденциальна и может стать бесценным материалом для Вашего нового вирусного журналистского расследования. Посетите мероприятие и убедитесь собственными глазами!

Не упустите шанс! Другого Вам не предоставится.

Завтра в 17.00 прошу быть в точке 55.760827° 37.544617°

Не опаздывайте! Успешно пройдете тест на пунктуальность — получите реквизит для анонимного проникновения в одно колдовское логово.

О дате и времени начала самого представления вам будет сообщено в следующем письме.

P. S: информация в данном письме, равно, как и в следующем, находится под ревностной защитой определенного круга лиц. Ее разглашение — не безопасно! Прошу Вас учитывать это, чтобы без проблем попасть на данное мероприятие. И безопасно его покинуть.

Доброжелатель'.

— Странное письмо… Я бы не пошла.

— Да ты трусиха!

— И написано как-то нескладно…

— Тоже заметила… Перевод, скорее всего. Оригинал явно писался по-английски.

— Почему именно по-английски?

— Потому что международный, Кать. Не по-русски — точно, вот и предположила, что на инглише.

— А что в этой точке 5576?

— Ну, не тупи! Глянь перед собой!

— Ах да… Что это? Кажется, «Вооруженный рабочий» называется…

— Да. Думаю, тайный доброжелатель видит во мне рабочую лошадку… Вооруженную этим костюмом. — Она взглядом указала на пакет, лежавший рядом.

— А почему лошадку?

— Ну, не тупи же, Кать! Потому что хочет, чтобы я поработала. Провела журналистское расследование!

— Ну и фантазия у тебя! — удивилась я.

— Мне она по профессии положена. Очень помогает, знаешь ли, «жареные» факты добывать.

— Думаю, памятник — просто локация, Юль. Твой «доброжелатель» использовал его как точку встречи, не более того. А смысл про рабочую лошадку ты уже за уши притянула. Он не подразумевался.

— «Не подразумевался», — передразнили меня, — Хорош морализировать, Кать. И как только Миша с тобой общается? Проще надо быть!

— Не ворчи, пожалуйста…

— И не думала! Всё по сути! От меня ждут, чтобы поработала на славу. Причем, на свою собственную!

— Не нравится мне все это, Юль.

— Чем?

— В письме не предоставлено никаких гарантий. Гарантий твоей безопасности, я имею в виду. Зато напущено тумана.

— Катя, я журналист. А эта профессия предполагает риски! Иногда серьезные, понимаешь?

— Зачем тебе это?

— «Хочешь жить — умей вертеться», слышала?

— Ну слышала… И что?

— Я взяла этот девиз за основу. Немного изменила его под себя и получилось: «Хочешь жить во славе — умей вертеться и рисковать!»

— Так ты прославиться хочешь?

— Конечно! Только не надо делать такие глаза! Вылезут из орбит, замучаешься вставлять! Да, я мечтаю стать успешным журналистом! Равно — известным! А известность и слава — одно и то же!

— Не всегда… ммм… в положительном ключе, Юль.

— Опять мораль читаешь!

— Выслушай, пожалуйста. Хочу сказать, что «можно прославиться так, что ославиться на всю Ивановскую». Так Полина порой говорит.

— Порой? Ой, не могу! Ну ты и зануда, Кать! — воскликнула она, — А ославиться равно опозориться, да?

Я молча кивнула.

— А кто у нас Полина?

— Наша помощница по хозяйству.

— Оу! Важный чел!

— Очень. Член моей семьи.

— Даже так?

— Да. Для нас с дедушкой — равноправный.

— Ясно. Короче, передай своей Полине по случаю, что я постараюсь, чтобы слава обо мне была только положительной! Фамилия обязывает. Так! Закрыли тему! — деловито распорядилась Егоза, уложив в пакет части своего таинственного реквизита. — Лучше скажи-ка мне, родственница, ты чего такая замученная?