Вслед за тенью. Книга вторая

— Сэмпай (старший ученик), начните с отработки «суми атоши» (от автора: бросок через локоть, с давлением на него). Затем попрактикуетесь в «дзию ваза» (от автора: свободные атака и защита).

Сергей Иванович редко отрабатывал со мной приемы лично. Собственно, таких попыток было всего две. И обе они прошли для меня с плачевными последствиями. Вторая — с особенно острыми. Тогда у меня вдруг напрочь перехватило дыхание и пришлось вызывать врача. После этого учитель старался избегать со мной прямого контакта и стал доверять эту «честь» Татьяне, явно опасаясь спровоцировать у меня рецидив.

Таня считала честь эту крайне сомнительной, поэтому взглянула сейчас на меня, как на занозу, и недовольно забурчала, стоило Сергею Ивановичу отойти от нас на значительное расстояние.

— Значит, она будет прогуливать, а я — отдувайся, да? — недовольно прошипела айкидока: так тихо, чтобы услышала только я. И заявила с чувством превосходства: — Ну держись, салака! Сейчас я тебя поджарю!

Ефимова обожала рыбалку и, рассердившись, «величала» меня не иначе, как безмолвной рыбкой, мелкой, но «ушлой». И всегда к крайнему своему эпитету прибавляла: «время от времени», видимо намекая на заторможенность, которая меня «накрывала», если я о чем-то «крепко» задумывалась.

Татьяне с трудом удавалось управлять гневом. И сейчас она проходила психологическую терапию после своей схватки с насильником, которого ей удалось покалечить. За что и отбывала срок условно, как мать-одиночка с сыном и престарелой мамой «на руках», у которой после «приключенек» дочери была подтверждена «ГБшка сразу третьей степени» — так на ее сленге величался мамин диагноз.

Мы поклонились учителю и друг другу, а после его команды: «Хадзимэ (начали)», приступили к рандори.

Но не успела я «проснуться», как получила резкий толчок в грудь и шмякнулась на татами. Поднялась, выполнила рэй (поклон) и, не успев опомниться, снова полетела на мат от аналогичного толчка. Моему удивлению не было предела! Моя айкидока впервые ослушалась учителя и выдала совсем не то, что он велел нам отработать.

— Ямэ (стоп, закончили) — услышали мы его грозный окрик и остановили рандоми. — Таня, разочаровываешь!

— Гомэн насай, сэнсэй, — смиренно проговорила Ефимова и почтительно ему поклонилась. (от автора: Прошу прощения).

Сергей Иванович подошел к нам. И снова я успела лишь глазом моргнуть, как одной рукой он обхватил меня за запястье и молниеносно выполнил прием. Настолько молниеносно, что я кубарем полетела на татами, и, только чудом сгруппировавшись, «притатамилась» со страховкой. Поднялась. Исполнила перед ним поклон, что было предписано правилами, расслышала краем уха: «Или так», — и снова полетела на мат, но уже кувырком назад через впереди стоящую ногу.

В этот раз легко подняться мне не удалось, но я все же сделала это и склонилась перед сэнсэем. Склонилась и ощутила, как он деликатно, но довольно крепко обхватил меня за плечи и потянул за них вверх, понуждая выпрямиться. Видимо, я несколько задержалась в поклоне.

— В порядке? — спросил он.

Подняв глаза, я застыла перед ним в полнейшем смятении. Как зомби при внезапно накрывшем апокалипсисе, совсем не понимая, как возможно то, что он стоит так близко, касается меня, держит за плечи, что безусловно ограничивает свободу моих действий, а чуть раньше обхватывал за запястья, сумел перехватить инициативу, став укэ (атакующим партнером); а я реагирую непривычно: совсем не так, как реагировала в оба предыдущих раза, когда он прикасался ко мне при рандори. Я стояла вполне себе спокойно, если не считать ног, чуть подрагивающих в коленях. Не наблюдалось ни свиста ветра в ушах, ни шума дождя; ни того несчастного дерева перед глазами, с которого ливень обычно беспощадно сбивал листья. В моей реакции на прикосновения, за последние полгода ставшей вполне привычной, явно что-то «сломалось». Механизм триггера дал сбой, и это позволило отнестись ко всем действиям сэнсэя вполне себе адекватно.

Я смотрела на по сути постороннего мне мужчину, на касания которого ещё недавно реагировала очень нездорово и крайне болезненно, — смотрела и недоумевала: чем вызван «сбой программы»? Почему «слетели патологические установки», как называла их Дана Стриж? Сказалась усталость? Или радость от получения «автоматов» смягчила мою нездоровую реакцию на прикосновения? А может… может я излечилась и больше не завишу от своего навязчивого «дождевого триггера»?

«Неужели и правда излечилась?» — раздумывала я. — Неужели мой «Империальский» провокационный эксперимент принес результат? — Я почувствовала, как мои губы сами собой растянулись в улыбке. Лишь на мгновение. И тут же разочарованно сомкнулись в ниточку, стоило признать очевидное: — Вряд ли мы с «доктором» Орловым снова встретимся… Он же так и не позвонил… Я даже поблагодарить его, видимо, не смо…'

— Екатерина! — ворвался в уши обеспокоенный голос Сергея Ивановича.

— Да, сэнсэй… Гомэн насай… (Прошу прощения)

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке, — ответила я, все ещё ощущая обхват его ладоней на своих плечах. Видимо, он заметил, что ноги мои слегка подрагивают, и опасаясь, что я могу осесть на мат, все ещё поддерживал меня за плечи.

— Отлично. Перерыв десять минут. Потом продолжите, — распорядился он и убрал от меня руки. — Татьяна, без самодеятельности! — велел он моей айкидоке, — Или удалю.

Я рассеянно наблюдала, как широкая спина Сергея Ивановича удаляется к скамье у стены, и увидела, как учитель сел на нее и о чем-то задумался.

— Дана команда отдыхать, чего застыла? — донесся до меня напряженный голос Татьяны, — Смотреть на тебя больно.

— Почему больно?

— Выглядишь, будто вагоны всю ночь разгружала! Что, предок тебя на голодный паек посадил что ли?

— Нет… С чего ты взяла?

— С того и взяла! Объяснила же! Чего переспрашивать? Концентрация — на нуле!

— Все у меня в порядке, Тань.

— Ну раз в порядке, то кидай кости на ту скамью, — распорядилась она, вытянув руку перед собой, — И помедитируй! У меня на тебя планы.

— Какие планы?

— Прожарка еще не закончена, салака! Будет тебе наукой.

— Наукой в чем, Тань?

— Чтоб не филонила. Давай не болтай — делом займись! Часики тикают.

Я спорить не стала, молча кивнула и направилась к скамье у стены, на которую она указала.

Казалось, отведенное на отдых время пролетело за минутку. Я только и успела опуститься на прохладную деревянную поверхность и прикрыть глаза, ощутив за спиной твердую поверхность стены, как по залу разнеслась команда Сергея Ивановича:

— Перерыв окончен.

Я поднялась со своего места и поплелась на татами, словно на эшафот. Таня уже ждала меня там. Пару раз присев и размяв руки, она остановилась напротив меня и подмигнула. Я улыбнулась ей в ответ и тут же четкий приказ сэнсэя положил он начало моей экзекуции.

— Хадзимэ! — скомандовал он.

Мы с Таней исполнили друг другу поклоны и приступили к моим «татамным приключенькам». Вернее, она приступила для меня их организовывать, а я… Я была в состоянии лишь защищаться. Как могла. Вернее, насколько хватало сил. Получалось так себе. С переменным успехом, как сказала бы Марья.

«Она наверное уже сотню раз звонила…» — мысленно предположила я, пока летела на татами.

И понеслось: захват — бросок — попытка сгруппировать мышцы — страховка — подъем — поклон — и по новой.

Моя айкидока явно была в ударе.

«Что вывело ее из себя? Неужели то, что я пропустила занятия? Или тут есть что-то ещё?» — размышляла я, снова кубарем несясь на татами.

Группировка — падение со страховкой — подъем…

— Ямэ! — сладчайшей мелодией добрался до моих ушей строгий баритон сэнсэя.