Вспять: Хроника перевернувшегося времени

А ракурсы Костя как раз выбирать умел. «Понимание женской анатомии, — не раз говаривал он, — гораздо важнее понимания женской души. Ты разбуди ее анатомию, а душу она сама тебе раскроет».

Эти не имеющие отношения к делу подробности всплыли только потому, что очень уж страшно называть количество пострадавших в тот злосчастный вечер.

Но назвать придется — ради правды.

Их было 23 раненых и 8 убитых.

И никто не мог дать гарантии, что раненые завтра станут целыми, а мертвые оживут.

30 сентября, воскресенье

ПО ЕВРОПЕ ПРОКАТИЛАСЬ ВОЛНА ПРОТЕСТА ПРОТИВ ФИНАНСИСТОВ И БАНКОВ

В НИГЕРИИ ВЗОРВАЛИ ЕЩЕ ОДИН ХРИСТИАНСКИЙ ХРАМ

ВО ВСЕМ МИРЕ ПРОДОЛЖАЮТСЯ ГРАБЕЖИ И ПОГРОМЫ

АМЕРИКА ИЛИ РОССИЯ СБРОСИТ ПЕРВУЮ АТОМНУЮ БОМБУ?

В РУПЬЕВСКЕ ПУБЛИЧНО ВЫСЕКЛИ ПОДРОСТКОВ

Волны протеста прокатывались каждый день, по разным поводам, поэтому на подобные новости уже не обращали внимания. К сожалению, и весть о взрыве христианского храма относилась к числу привычных. Мечети взрывали тоже. И синагоги, и даже труднодоступные буддистские храмы. Религиозные экстремисты вообще оживились по всему миру. Их лидеры всегда заявляли, что возглавляют борьбу не против людей, а против зла и во имя идеи. К сожалению, в ходе борьбы гибнут и люди, но что делать, если они по-хорошему не понимают? Теперь появилась возможность бороться за идею без человеческих жертв во многих местах и каждый день.

В связи с этим многие заглядывали далеко вперед, гадая: будет ли повторен теракт 11 сентября 2001 года, предотвратят ли нападение самолетов на небоскребы в Нью-Йорке? С одной стороны, это надо сделать, с другой, если даже и не принимать никаких мер, десятого сентября башни будут стоять такими, как были, и все, кто погиб одиннадцатого, оживут. При условии, что десятое настанет.

Других занимал вопрос, успеют ли до поворота времени (а его продолжали ждать) ожить Стив Джобс, Бурхануддин Раббани, Юджин Найда и другие, кто покинул наш мир недавно.

Заголовки об атомной бомбе появились везде почти одновременно — с вопросительными знаками, как это и принято в желтой прессе; загадка в том, что никаких оснований для истерики не было: никто из серьезных политиков США и России даже не заикался на эту тему. То ли какой-то политический комментатор обмолвился, то ли брякнул какой-то балабол из нашей Думы или американской палаты представителей, то ли какому-то выжившему из ума генералу пришла в голову сладкая мысль, которой он с кем-то поделился, — о возможности припугнуть мир раз и навсегда, показать свою мощь, и пусть о ней помнят, не важно, в прошлом или в будущем.

Болтовня желтой прессы не прошла даром: тут же начались двусторонние консультации по телефону (личные встречи стали затруднительны из-за сдвигов во времени) на самом высоком уровне, главы государств заверили друг друга, что за опасным пустобрехством ничего нет и быть не может. Тем не менее службы внешней разведки обеих стран получили соответствующие задания об усилении контроля, а системы противоядерной защиты были приведены в полную боевую готовность, из которой они сами по себе вышли после полуночи, но их тут же опять настроили на боевой режим.

Самым печальным следствием слома времени стали уже упоминавшиеся погромы и безобразия, в считаные дни превратившиеся в пандемию.

Как видим, и наш Рупьевск попал в сводку российских и даже мировых новостей.

Прокурор Оптов наутро после бесчинств понял, что у него есть хороший способ реализовать идею о телесном наказании, но при этом не трогать пока Илью Микенова: все-таки интеллигентный взрослый человек, могут не так понять. А Столпцову объяснить, что, прежде чем покарать Микенова, надо было провести что-то вроде тестовой акции, для того чтобы оценить отношение к этому общественности и населения. То же самое можно сказать и Перевощикову, желающему отомстить Анатолию за бесчестие дочери.

Надо было всё надлежащим образом оформить. Виктор Александрович зашел к майору Чикину, благо тот был в соседнем здании, и изложил ему суть дела.

— То есть что ты этим хочешь сказать? — Чикин был верен своей привычке переспрашивать.

— Я хочу сказать, придурков наказать надо или нет?

— Надо. А то, паразиты, ночью исчезли все отсюда — и как ни в чем! Будто и не виноваты!

— В корень смотришь. Василий Павлович. Следовательно, без наказания оставить нельзя. Но такого наказания, которое действенно на день исполнения. Поэтому мы и решили: выпороть.

— Кто это — мы?

— Ну, я советовался кое с кем.

— Почему я не знаю?

— Теперь знаешь.

— Чудите вы… Хотя меня вот, между нами говоря, отец лупил, не ремнем, правда, и не розгами, а зажмет голову под мышку и кулаком по темечку постукивает. И вбил ум, между прочим, — я и образование получил, и сижу на хорошем месте, и уважают меня. Но все-таки… С юридической точки зрения как-то… У нас и в кодексе такого наказания нет.

— Мало ли. Вон горские народы до сих по шариату судят, и плевать они хотели на твой кодекс. А в казачьих станицах, я слышал, давно уже потихоньку порку ввели — на майдане, при общем сходе.

Власть знает, но закрывает глаза.

— Все равно, надо с Валентиной Матвеевной обсудить.

Чикин имел в виду председателя городского суда Мутищеву.

Оптов сказал, что как раз собирался это сделать.

Позвонили Мутищевой, пошли к ней: она находилась в другом крыле того же здания.

Валентина Матвеевна сходу начала жаловаться: суд дезорганизован, на заседания никто не является, ссылаясь на то, что они уже были, и вообще, если так дело пойдет, в стране наступит полная анархия. И уже наступила, если иметь в виду вчерашние события.

— О том и речь! — сказал Оптов.

И изложил свой план.

Мутищева, как и Чикин, сначала сомневалась, а потом поняла: другого способа обуздать бесчинства, наверное, просто нет.

Чикин дал команду своим сотрудникам, которые обрадовались конкретному делу и в течение нескольких часов отловили всех, кто принимал участие во вчерашнем погроме. Это было сделать нетрудно:

свидетелей уйма, соседи охотно указывали на хулиганов, боясь, что вчера они громили магазины, а завтра примутся за тех, кто живет рядом (некоторые уже и принялись: кто сарай поджег, кто в машину соседа камнем бросил — просто так, для озорства). Да и хулиганы не очень-то упирались. Свежие, бодрые, включая тех, кто вчера был убит, они, собранные в спортзале школы, с азартом и хвастовством вспоминали вчерашние приключения и, похоже, были не прочь еще покуролесить.

Спортзал был выбран не случайно: он имел крепкую металлическую дверь и окна из толстых стеклоблоков, которые без подручных средств разбить невозможно, а средств этих в спортзале не было — заранее убрали брусья, гимнастическое бревно и демонтировали шведскую стенку.

Родители арестованных подтянулись в центр, к административным зданиям, желая знать, что власть намерена сделать с их детьми.

Тут вышла секретарь суда и пригласила всех на экстренное заседание.

В самом суде не нашлось достаточно большого помещения, поэтому перенесли заседание сначала в зал совещаний администрации, а потом и вовсе в кинотеатр.