Вспышка страсти

Логика подсказывала, что справиться с создавшимся положением можно только законным путем. Коннер посвятил жизнь службе в полиции, и до сих пор это приносило ощутимые результаты. Взяв пистолет и отправившись на розыски Хищника, он ничего не добьется, разве что скатится до его уровня и уже не выберется из этой трясины.

Взглянув на виски, Коннер понял, что не найдет ответа на дне стакана. Он надеялся лишь на завтрашнюю встречу с Джерри Галифаксом. По крайней мере старый детектив сумеет уберечь свою дочь.

Мысль о нападении на Джери вновь пробудила в нем гнев, и Коннер принялся вышагивать по гостиной. После прогулки по тесной комнате в сержанте проснулось сочувствие к животным из зоопарка. Он тоже оказался в клетке, загнанный в угол своим желанием поближе познакомить нос Хищника с тротуаром и стремлением защитить Джери.

Рухнув в шезлонг, Коннер попытался разобраться в своих чувствах к Галифакс-младшей. Почему при виде этой женщины в его мозгу происходит короткое замыкание? Это было не просто желание побарахтаться в постели. Он хотел познать Джери, и не только в библейском смысле.

Коннер был заворожен ее силой духа и завидовал ее целеустремленности. Она оказалась не только сексуальной, но и умной. Такое сочетание Коннер считал смертельным. Интересно, как она относится к футболу? Впрочем, это уже не важно. Он вполне может придумать другой способ проводить выходные дни.

— Нет!

Гневный выкрик Джери заставил Коннера схватиться за пистолет. В три прыжка он пересек гостиную и ворвался в спальню — Джери кричала во сне, напуганная кошмарами.

Она закрыла лицо ладонями, словно опасаясь удара. В слабом свете, льющемся из гостиной, Коннер разглядел выражение бессильной ярости на ее лице. Желчь подкатила к его горлу при мысли, что она вновь переживает вчерашний ужас.

— Джери, детка, проснись!

Некоторое время Джери только судорожно отмахивалась. Наконец проснувшись, глубоко вздохнула, боязливо пощупала ссадину на скуле и передернулась от страха и гнева.

— Фаррен, если бы вы знали, как это противно!

— Знаю. — Сбросив ботинки, он поднял край одеяла и лег рядом с Джери. — Повернись на бок.

— Почему вы решили, что я согласна разделить с вами ложе? — насмешливо осведомилась она, когда Коннер привлек ее к себе.

— Детка, ты вскружила мне голову сладкими речами. — Он уложил ее спиной к себе и поцеловал в макушку. — И потом, не забывай: это моя кровать.

— Заткнитесь, — проворчала Джери, снова погружаясь в сон.

Коннер попытался закрыть глаза, но перед его мысленным взором тут же возникли Кристал и Джери. Одна из них лежала в морге, а вторая — в его объятиях, потому что какой-то мерзавец набросился на нее. «И обе пострадали по моей вине».

Неудивительно, что многие мужчины то и дело меняют подруг. За последние сорок восемь часов он думал о женщинах чаще, чем за прошедшие десять лет, и это выбило его из колеи. Понадобится немало времени, чтобы примириться со смертью Кристал. Хорошо, что рядом есть Джери.

Чувства, которые сержант испытывал к Джери, были чужды для него, но одно Коннер знал наверняка: ему впервые было достаточно просто смотреть на женщину, спящую в его объятиях.

Мерное колыхание гидроматраса разбудило Джери. Она приоткрыла один глаз. Свет нового дня проникал сквозь закрытые жалюзи. Тупая боль в скуле напоминала, почему она лежит здесь в мужской рубашке.

Приподняв голову с подушки, пахнущей Коннером Фарреном, Джери ахнула от резкой боли в голове. Ей понадобилось еще несколько минут, чтобы решиться вновь открыть глаза. Судя по свету в комнате, день был уже в разгаре.

Звук захлопнувшейся двери заставил ее окончательно проснуться и с трудом подкатиться к краю кровати. Слава Богу, Фаррена нет рядом! Джери так и не удалось с достоинством подняться с орудия пыток, которое он почему-то называл кроватью.

— Фаррен! — позвала она, но вскоре поняла, что в квартире никого нет.

В гостиной она заметила переполненную пепельницу и откупоренную бутылку виски. По крайней мере бутылка осталась почти полной. Пустые кухонные шкафы и холодильник были еще одним свидетельством его холостяцкой жизни. Служба в армии научила Джери находчивости, но даже она не сумела бы приготовить завтрак из банки пикулей с укропом и засохшей горчицы. Правда, у хозяина квартиры хватило человеколюбия оставить ей почти полный кофейник.

Джери наполнила кружку и ухитрилась устроиться в шезлонге так, чтобы прикрыть рубашкой свои прелести. Виниловая обивка холодила голые ноги, и Джери огляделась в поисках одеяла. Куртка, которая была на Фаррене в ночь убийства, небрежно висела на подлокотнике кресла. Джери накрыла ею ноги. Если бы не неожиданный стук в дверь, она просидела бы в шезлонге весь день напролет.

Первым делом подумалось, что в квартиру ломятся сообщники Хищника. Ее взгляд заметался по комнате в поисках оружия. Конечно, открывать дверь она не собиралась, но понимала, что эта ненадежная преграда долго не выдержит.

— Джери, это отец, открой дверь! — послышался приглушенный голос.

На пороге стоял Фаррен в одних джинсах, с всклокоченными волосами и заплывшим правым глазом. Позади него к стене прислонился Борис, прижимая к лицу окровавленный носовой платок. Джерри Галифакс с побагровевшим от натуги лицом ворвался в квартиру.

— Вы знакомы с этим человеком? — Фаррен устремил указующий перст на Бориса, который смотрел на Джери округлившимися глазами.

— Разумеется! Это мой партнер. — Джери поставила кружку на телевизор. — Что случилось?

— Откуда это? — спросил Борис, указывая на скулу Джери и приподнимая густые пряди ее волос, чтобы убедиться, что эта ссадина единственная.

— Именно это я бы тоже хотел узнать, — вмешался Джерри Галифакс, которого отнюдь не порадовал вид дочери. — Фаррен, сукин сын, ты уверял, что с ней все в порядке!

Сержант пробормотал что-то насчет упрямства Джери и принялся заливать смущение недопитым за ночь виски.

— Послушайте, я ничего не понимаю. — Джери улыбнулась и отвела Бориса подальше от отца. — Может кто-нибудь объяснить мне, что здесь происходит?

— Я думал, он работает на Хищника, — признался Фаррен и повалился на диван с видом обиженного ребенка.

— И устроили разборку, — подытожила Джери, не удержавшись, чтобы не поддразнить: — Какая галантность!

— Заткнись, детка! — Фаррен откинул голову на спинку дивана и закрыл глаза.

С воплем, отдаленно напоминающим рев дерущихся носорогов, Борис вскочил на ноги.

— Нет, я требую извинений!

— Если бы не я, эти двое дубасили бы друг друга до сих пор, — сообщил отец Джери и провел ладонью по редеющим волосам. — Болваны!