Встретимся через 500 лет!
Шрифт:
– Да, есть. Почему вы решили ввести меня в это дело? Если бы вы этого не сделали, у вас все было бы тип-топ и концы в воду?
– У меня и так все тип-топ. А что касается вашего вопроса... В общем, Мегре, я просто проявил мягкотелость. Когда об этом попросил де Маар, спешивший к вам с новостью, попросил, с тем, чтобы стать вашим помощником на все сто, я иронически улыбнулся. Когда через минуту об этом же попросил прокурор Паррен, которому я позвонил, попросил, чтобы позабавить публику очередным о вас анекдотом, я задумался, прокурор ведь «нужник». А когда еще через минуту слово за вас замолвила некая
Мегре захотелось закрыть глаза и очутится в далеком будущем Пелкастера, где всего этого точно нет. Но на игрушечном коне до него было не добраться.
– Мне понятна фабула разыгранного вами фарса, - проговорил он глухо.
– И теперь я хотел бы перейти к основной теме нашей встречи. Я имею в виду не убийство человека, фигурирующего в нашем деле под именем Мартена Делу, театрализованное вами убийство, но серию странных смертей, имевших место в Эльсиноре с 1967-го года.
– Мне кажется, на сегодня достаточно. Я это говорю как ваш лечащий врач.
– А мне кажется, дело надо закрывать, - решительно сказала мадмуазель Генриетта.
– И сегодня закрывать. Пациенты больше не хотят гадать, кто будет следующей жертвой.
– Да, это дело надо закончить, - сказал Мегре глухо.
– Сегодня. И мы его закончим.
Он перестал что-либо понимать. В комнате воцарилась тишина. Стало слышно, как в ванной капает вода из неплотно завернутого крана. Как на кухоньке теребит что-то нахальная мышь.
– Вы действительно хотите закончить сегодня?
– спросил Перен, вглядываясь в глаза комиссара.
– Да, хочу, - ответил Мегре, потирая ладонью заболевшую грудину.
– Но почему?..
– Потому что я хочу, чтобы преступник сел в тюрьму, - боль за грудиной неожиданно исчезла, кровь, насыщенная адреналином, заструилась по жилам. Мегре воспрянул духом, снова почувствовав себя торпедой, способной проткнуть смерть.
– Я хочу, чтобы он просидел в ней до конца жизни - и он просидит, чтобы со мной не случилось! Я никого не хотел так посадить в тюрьму как человека лишающего жизни страждущих, и потому скажу: все преступники, которых я хотел отправить в тюрьму, хорошо знают, что такое тюремная баланда. А также, что такое петух, отнюдь не галльский.
– Какого полицейского потеряла Франция, отослав его в Эльсинор!
– проговорил профессор Перен иронически.
– Да, потеряла. Я знаю, что должен сегодня умереть.
В комнате стало тихо - даже Катэр перестал сопеть.
– Еще не время, занавес заключительного действия еще не поднят. А посему примите это. Под язык, - Перен, подойдя, дал Мегре большую белую таблетку. Тот проглотил ее, но от воды - стакан поднесла старшая медсестра - отказался. Комиссару стало хорошо, он обвел присутствующих веселящимся взглядом. Профессор, подойдя, стал щупать ему пульс, закончив счет, констатировал:
– Пока вы еще по эту сторону жизни...
– Тогда продолжим, - торпеда помчалась к цели, занавес начал подниматься.
Мадам Пелльтан, понюхав воздух, пахший уже миндальными пирожными, сказала:
– Действие пятое, - затем громко кашлянула. «Это сигнал», - подумал Мегре. Тут же в гостиную вбежал Жером Жерфаньон с радиотелефоном
в руке, вбежал, как всегда крича «Господин комиссар, господин комиссар, вас мадам Мегре!»29. Обратный отсчет
«Как всегда вовремя», - подумал Мегре, беря трубку.
– Алло... дорогая! Рад тебя слышать...
– Здравствуй, милый!
– родной голос увлажнил глаза комиссара, и ему пришлось склонить голову, чтобы слабости этой никто не заметил.
– Здравствуй...
– У тебя все в порядке?
– Да, Луиза, все в порядке.
– Нет, ты обманываешь, голос у тебя какой-то хворый...
– Да нет, все хорошо, дорогая... Просто я немного устал. Когда ты приедешь? Мне так тебя не хватает...
– А я уже приехала!
– Как?! Ты в санатории?!!
– не поверил комиссар.
– Да!
– Где?
– Подхожу к «Трем Дубам». Мне сказали, что ты у этой твоей Генриетты, вот я и иду посмотреть, так ли это. Держись, милый, если что, я никого не постесняюсь!
– Ты шутишь, дорогая! Как ты могла оказаться в Эльсиноре? Вертолета не было, по крайней мере, я его не слышал, а дорогу еще не расчистили...
– Ты не веришь, что я в Эльсиноре?!
– Нет... Хотя хотелось бы. Очень...
– комиссар сердцем ощутил тоску, как рука ощущает тесную перчатку.
– Давай, ты сейчас обернешься к входной двери, я начну обратный отсчет, и на счет «один» ты упадешь в обморок от счастья?
– Давай...
– Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один...
На счет «один» комиссар тяжело осел в кресле. Старшая медсестра Вюрмсер, загодя приготовившая таблетку под язык, бросилась к нему. Посмотрев в глаза женщины, тот понял, что все эти люди собрались отовсюду, только лишь затем чтобы распять его, Мегре, на горе, которую он собственноручно воздвиг и на которую добровольно поднялся...
30. Все сумасшедшие
На счет «один» в гостиную мадемуазель Генриетты Жалле-Беллем вошла мадмуазель Моника Сюпервьель с радиотелефоном у уха, так что это слово Мегре услышал и в трубке, и с уст вошедшей девушки.
– Эффектный ход, - сказал комиссар глухо. Сердце его вновь схватила тупая боль, но более его грызла досада. Он мог бы догадаться, что и предыдущие звонки «мадам Мегре» были сделаны из санатория. Ведь он слышал в трубке дребезжание газонокосилки, работавшей в парке. Слышал звуки шагов. Звуки шагов человека, режиссирующего весь этот спектакль
– Эффектный ход?
– неожиданно разозлился профессор.
– Похоже, вы ничего не поняли. И знаете почему? Потому что, распутывая нить событий последних пяти дней, вы, мудрейший Мегре, ни конца, ни начала этой нити не нашли. Почему не нашли? Да потому что так и не прознали, что находитесь не в многопрофильном санатории, а в психиатрической лечебнице. Вы не уразумели, что мадмуазель Генриетта, мадам Пелльтан, бедная Люсьен, господин Луи де Маар, и Мартын Волкофф по прозвищу Делу, а также Пек Пелкастер - есть психически больные люди или были ими... Как и остальные пациенты.