Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы

И ты должна справиться. Жизнь твоих родителей, как бы ни были они тебе дороги, – это все же их жизнь, а не твоя. У тебя великолепные способности – развивай их, найди им достойное применение. Ты уже вполне взрослый самостоятельный человечек. Поезжай в Петербург, родители без тебя разберутся в своих отношениях. Учись, погрузись в науку, она может доставить много радости. Не позволь беде погасить огонек, который горит в твоей душе. Что бы ни случилось, он не должен погаснуть. Я верю: ты сильная, ты выстоишь.

– Нет, Ольга Дмитриевна, Петербург мне теперь не светит, – покачала головой Настя. – Во-первых, я никогда не оставлю маму одну, а во-вторых, у нас мало денег. Да и жить там теперь негде. Но главное – это мама. Пойду работать и поступлю на вечерний факультет в университет.

– Что ж, в твоих словах есть резон, – согласилась профессор. – Помни: если потребуется моя помощь, обращайся смело. Твоя судьба мне небезразлична. А насчет Петербурга: не ставь крест на своей мечте. Исполни мой совет: сделай копию сертификатов ЕГЭ и отправь их туда в приемную комиссию – так, на всякий случай. Ведь теперь можно подавать документы хоть в десять вузов. С твоими баллами тебя везде возьмут. Считай это моей просьбой, хорошо?

– Хорошо, раз вы просите. Только это вряд ли пригодится, даже если меня туда примут. Но я пошлю.

Туржанская проводила ее в приемную директора лицея, где секретарь под расписку выдала девушке аттестат и медаль.

После разговора с Ольгой Дмитриевной Насте стало немного легче. Даже забрезжила слабая надежда на что-то хорошее в будущем, – хотя оснований для этого было маловато. Насте внезапно пришло в голову, что учиться заочно можно и в Питере. И она послала заявления сразу на очное и заочное отделения. Очное она указала просто так, на всякий случай, хотя понимала, что такой случай вряд ли представится.

Вечером того же дня снова позвонил отец. На это раз Настя не бросила трубку: она уже научилась держать себя в руках.

– Позови маму, – коротко велел отец, понявший, что с дочерью разговаривать бесполезно.

– Мама в больнице, – так же коротко ответила Настя, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие.

– В больнице? Что с ней?

– Отравилась. Не вздумай к ней приходить, пока у нее не случился разрыв сердца или еще что-нибудь. Что тебе нужно?

– Настенька, мне нужно, чтобы хотя бы ты попыталась меня понять. Ведь я люблю тебя, очень люблю. И маму люблю, и всегда буду любить. Я знаю, что бесконечно перед вами виноват, и постараюсь все для вас сделать.

– А как же Соловьева? Ее ты тоже любишь?

– Это совсем другое. Это обрушилось на меня как лавина. Я просто не смог противиться.

– Так ты ее любишь?

– Безумно! Но по-другому.

При этих словах Настино терпение кончилось. Она аккуратно положила трубку, выдернула телефонный шнур из розетки, повалилась на диван и в голос зарыдала. Всласть наревевшись, так и заснула одетая. Ее разбудил сотовый. Звонила Наташа:

– Настя, сегодня твою маму выписывают. Тебе надо к десяти часам в больницу забрать ее.

– Как выписывают? Она же в реанимации.

– Сказали, что с отравлением проблема решена. А ее психическое состояние не в их компетенции. Это же отделение токсикологии. Знаешь, я подумала: может, тебе обратиться к той моей психиаторше? Она мировая тетка, и врач классный. Может, она поможет Галине Артуровне?

– Да я сама к ней собиралась – как раз сегодня. Заберу маму и попытаюсь ее пригласить. Заплачу, сколько скажет.

– Может, мне с тобой? Или давай я вам обед приготовлю, пока ты будешь в больнице, у тебя наверняка в холодильнике пусто.

– Нет, Наташа, не надо. Если что, я тебе позвоню. Пока.

Наташка отключилась. А Настя, наскоро выпив кофе, помчалась в больницу.

Вид матери испугал Настю: глаза у той ввалились, в лице не было ни кровинки. Пока оформляли выписку, она молча сидела, уставившись в стену. Только по выходе из больницы, она, наконец, заговорила:

– Куда ты меня ведешь?

– Как куда? Домой. – Настя испуганно посмотрела на мать, внезапно остановившуюся на полпути к автобусу.

– Не-ет! – исступленно закричала та. – Никогда! Ноги моей там больше не будет!

Прохожие, замедляя шаги, оглядывались на них.

– Мамочка, а куда? – растерялась Настя. Земля под ногами вдруг качнулась, – и чтобы не упасть, она схватила мать за руку. Но та резко выдернула ее.

– Хочу к маме! – вдруг заявила она голосом маленькой девочки. – И к папе.

– Поехали, – сразу согласилась Настя. Действительно, может, Зарочке удастся привести мать в чувство. И мать побудет какое-то время под присмотром, пока она, Настя, будет искать работу. Хорошо, что впереди лето. Может, удастся к материнскому отпуску попросить, чтоб ей в институте дали месяц за свой счет? Может, хоть к октябрю она придет в себя?

Позвонив по сотовому, Настя предупредила бабушку об их приезде. Но, отворив калитку, она с ужасом обнаружила во дворе отцовский автомобиль. Явился налаживать отношения, с ненавистью подумала Настя. Вот бабушка ему выдала. Да и дедушка, небось, добавил.

Увидев машину, мать покачнулась, как от удара. Потом, не говоря ни слова, устремилась к сараю. Не хочет с ним встречаться, сообразила дочь, пойду уговорю его, чтобы быстрее уматывал, пока с ней очередная истерика не случилась.

И она побежала к дому. Отец, понурившись, сидел за столом – напротив него с суровым видом восседал дедушка Артур. Бабушка громыхала кастрюлями на кухне.

– Немедленно уезжай! – срывающимся от волнения голосом закричала Настя, – немедленно! Мама здесь! Уезжай скорее, пока ей снова не стало плохо!

Поднял голову, отец печально посмотрел на дочь. Вид у него был совершенно измученный. – Сядь, котенок, – устало проговорил он. – Давайте все спокойно обсудим. Неужели мы, родные люди, не можем договориться по-хорошему?

– По-хорошему! – Бабушка выскочила из кухни, размахивая скалкой. – По-хорошему тебя убить мало! Галочка отравиться из-за тебя, ирода, хотела! Убирайся вон, пока я по-хорошему не отделала тебя этой палкой!

В это время со двора послышались громовые удары по железу и звон разбитого стекла. Отец, опрокинув стул, кинулся к двери, остальные за ним. Картина, представшая перед ними, заставила всех обомлеть от ужаса.