Встревоженная официантка
Шрифт:
– Ну... да.
– Вы виделись с ней четвертого числа текущего месяца?
– Да, сэр.
– Где вы с ней виделись?
– В первый раз я виделся с ней, когда пришел в ее дом в качестве гостя. Меня пригласили на ужин.
– Что произошло потом?
– Шум, волнения. Миссис Атвуд объявила, что у нее украли сто долларов. Создалась напряженная обстановка, и, насколько я понимаю, подозрение пало на обвиняемую.
– Что сделали лично вы?
– У меня есть друг, частный детектив, Леверинг Джордан из агентства "Моффатт и Джордан". Я предложил
– И вы его вызвали?
– Да, сэр. С ее разрешения, конечно.
– Что случилось дальше?
– Мистер Джордан попросил у обвиняемой снять ее отпечатки пальцев для сравнения.
– Она согласилась?
– Она не только отказалась, но позвонила Перри Мейсону, который приехал в дом и дал указания обвиняемой...
– Я возражаю, - заявил Мейсон.
– Возражение принимается, - постановил судья Черчилл.
Гамильтон Бергер попробовал другой подход:
– У вас была возможность войти в дом после того, как Софию Атвуд отвезли в больницу?
– Да, сэр. Я думал, что...
– Я возражаю, - перебил Мейсон Стюарта Баксли.
– Свидетель не имеет права давать показания относительно своих мыслей.
– Возражение принимается.
– У вас была какая-то причина, которую мы в настоящий момент не раскрываем, для появления в доме? Что произошло после того, как вы вошли?
– Я старался быть осторожным и пользовался маленьким фонариком, вставленным в авторучку. Я освещал только пол. Я поднялся по лестнице на второй этаж. Я двигался очень тихо. У меня было предчувствие, что...
– Нас не интересуют предчувствия свидетеля, - перебил Мейсон.
– Придерживайтесь только фактов, мистер Баксли, - предупредил судья Черчилл.
– Я поднялся на верхнюю площадку лестницы, не создавая шума, продолжал Баксли.
– Я уловил какое-то движение и понял, что в доме кто-то есть.
– И что вы сделали?
– Застыл на месте, не произнося ни звука.
– Вы утверждаете, что уловили какое-то движение. Вы что-нибудь еще услышали?
– Какой-то странный скользящий звук.
– Словно кто-то шепчется?
– Нет, я не думаю, что слышал шепот, но это был какой-то странный скользящий звук.
– В то время вы не знали, что адвокат защиты Перри Мейсон и нанятый им Пол Дрейк находились в здании, в комнате, которую занимала обвиняемая?
– Нет, я этого не знал.
– Что произошло потом?
– Послышался страшный грохот, и я... Ну, я очень удивился, напрягся и испугался. Я бросился бежать, а затем... Грохот раздался из какого-то места, расположенного между мной и черной лестницей, по которой я поднялся. Поэтому я бросился на парадную лестницу. Тут выскочил мистер Мейсон и набросился на меня.
– Лично Мейсон?
– Ему помогал Пол Дрейк, частный детектив. Они привели меня в беспомощное состояние. Дрейк отправился вызывать полицию.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, - обратился Гамильтон Бергер к Перри Мейсону.
Адвокат сделал пару шагов в направлении свидетельского кресла, чтобы подчеркнуть значимость своих вопросов.
– Когда вы отправились
в дом Софии Атвуд, у вас было с собой оружие?– Револьвер тридцать восьмого калибра.
– У вас имелось разрешение на ношение оружия?
– Нет.
– Тогда зачем вы взяли его с собой? Вы знали, что в таком случае незаконно иметь его при себе?
– Я считал, что могу оказаться в опасности.
– От кого могла исходить опасность?
– Не знаю.
– И вы были готовы стрелять в любого, кто встретится на вашем пути?
– Я был готов защищать свою жизнь.
– Вы считали, что вашей жизни может угрожать опасность?
– Да.
– Что навело вас на подобную мысль?
– Жизнь Софии Атвуд была в опасности.
– Вы знаете, почему на нее напали?
– У меня есть идеи по этому поводу.
– Вы думаете, что это связано с кражей стодолларовой купюры?
– Честно говоря, нет.
– Минуточку, минуточку, - вмешался Гамильтон Бергер.
– Задан спорный вопрос. Я не стал выступать с возражениями, но адвокат защиты интересуется мнением свидетеля. Как указывал сам мистер Мейсон, нас не волнует то, что думает свидетель, нам нужны только факты. Пусть свидетель придерживается фактов.
– Прекрасно, - сказал Мейсон.
– Мистер Баксли, вы присутствовали, когда София Атвуд заявила, что кто-то украл стодолларовую купюру из шляпной коробки, хранившейся в шкафу?
– Да.
– И вы высказали предположение, что эта кража могла быть совершена обвиняемой?
– Нет. Я задал несколько наводящих вопросов.
– Что вы имеете в виду под "наводящими вопросами"?
– Я спросил, сколько людей находилось в доме, сколько человек имели доступ к спальне миссис Атвуд, кто знал, что у нее в спальне хранятся пустые коробки из-под шляп.
– Пустые коробки из-под шляп?
– Да.
– Сколько коробок?
– Боже, я не в курсе. Она сказала, что положила деньги в пустую коробку из-под шляпы.
– Но вы не сказали "пустая коробка из-под шляпы", - заметил Мейсон. Вы сказали "пустые коробки из-под шляп" - во множественном числе.
– Возможно.
– Вы имели в виду, что там находилось больше одной коробки?
– Не знаю. Не думаю. Она сказала "коробка из-под шляпы".
– Но вы употребили множественное число.
– Ладно, я говорил о коробках из-под шляп во множественном числе.
– Когда вы задавали свои наводящие вопросы, о которых вы упомянули, вы говорили о коробках из-под шляп во множественном числе?
– Да, я сказал "коробки из-под шляп".
– И она вас не поправила, заметив, что имеется только одна пустая коробка?
– Нет. В тот момент создалась напряженная ситуация, и она думала...
– Минуточку, минуточку, - перебил Мейсон, поднимая руку.
– Вас уже предупреждали, что нас не интересуют ваши собственные мысли. Нас тем более не интересует ваша способность читать мысли миссис Атвуд. Задавая вопросы, я пытаюсь выяснить то, что вы предумышленно заложили ей в голову - мысль о совершении обвиняемой кражи.