Вся Отечественная война 1812 года. Полное изложение

Для ведения активных действий Багратион предлагал сформировать Белостокский корпус на 100 тыс. человек, второй корпус такой же численности – на границах Восточной Пруссии и еще иметь резервный корпус на 50 тыс. человек. Кроме того, он предлагал привести в боевую готовность Балтийский флот. Войну начать с того, чтобы «стотысячною армиею в мае форсированными маршами… двинуться к Праге и, поражая быстро, что все на пути встретиться может, занять как Прагу, так и Варшаву» [137] . Одновременно второй корпус должен был «двинуться вперед к Грауденцу и, перейдя там Вислу, тот же час приступить к сильнейшей осаде Гданьска» [138] , который необходимо блокировать одновременно и с моря. Вслед за этим запасной корпус должен выдвинуться «во внутрь герцогства Варшавского» [139] . Это движение заставит выступить на стороне России Пруссию и вынудит Австрию сохранить нейтралитет.

137

Там же.

138

Там же, стр. 135.

139

Там же.

Кроме проекта Багратиона существовал еще другой операционный план, разработанный А. Вюртембергским [140] , также предусматривавший действия в герцогстве Варшавском.

Все наступательные проекты были оставлены Александром I без внимания. Надо сказать, что в отношении главнокомандующих армиями Александр поступал довольно странно. Ни А. П. Тормасову, ни Багратиону он не сообщал о принятых решениях. Даже Барклай-де-Толли не был полностью посвящен в планы Александра и сохранял уверенность, что все идет в соответствии с планом 1810 г.

140

См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. X, СПб., 1908, стр. 253–275.

10 апреля 1812 г. Багратион получил от Барклая-де-Толли пространное письмо, в котором сообщалось, что Александр I утвердил предварительный план действий на случай оборонительной войны. Этот план состоит в следующем: «Каждая из наших армий, которая будет иметь против себя превосходного неприятеля, должна в отдаленности от базиса своих способов избегать всех важных и решительных сражений и отступает мало-помалу. Между сим временем другая армия, не имеющая против себя столь сильного неприятеля, с решительностью продвигается вперед, принуждает к отступлению все сопротивляющиеся ей силы и действует отрядами во фланг и в тыл превосходящей неприятельской армии. Одним словом, обе армии подают себе в тех случаях взаимное вспомоществование» [141] .

141

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3501, л. 29–30.

В случае необходимости отхода второй армии она должна отступать через Житомир к Киеву. «Последняя позиция, в которой можно будет согласиться на решительное сражение, кажется, будет при Киеве» [142] .

Спустя несколько дней Багратион получил новое письмо от Барклая-де-Толли, в котором указывалось, что, сообразуясь с движениями противника, необходимо, чтобы «сблизились еще более обе главные армии для подавания себе взаимной помощи и (чтобы) встретить неприятеля превосходными силами на тех пунктах, где он решительно захочет прорваться» [143] . Об этом же было сообщено командующим корпусами П. X. Витгенштейну, К. Ф. Багговуту и А. П. Тормасову [144] .

142

Там же, л. 36 об.

143

Там же, л. 108 об.

144

Там же, л. 72–73.

Из писем Барклая-де-Толли Багратион мог сделать вывод, что в Главной квартире план существует. В связи с этим он потребовал прислать ему «подробнейшие замечания». Но Барклай-де-Толли мог дать ему лишь самые общие указания: «Когда решено будет действовать наступательно, тогда в надлежащее время сообщены будут вашей светлости общие планы операций, но до получения оных Вы имеете поступать оборонительно» [145] . Одновременно Багратиону было предложено взять под свой контроль строительство укреплений в Киеве, Мозыре и Бобруйске.

145

М. Иностранцев. Отечественная война 1812 года. Операции 2-ой Западной армии князя Багратиона от начала войны до Смоленска, СПб. 1914, стр. 406.

6 июня 1812 г. Багратион вторично обратился к Александру I с предложением отказаться от оборонительного плана войны, с тем чтобы, «не дожидая нападения, противустать неприятелю в его пределах» [146] . Через два дня он пишет царю новое письмо, в котором указывает на необходимость наступательных действий: «Прикажите нам собраться у Гродно и нанесть удар врагам… Чего нам бояться и маневрами методическими изнурять армию?» [147] . Но в ответ Багратион получил лишь успокоительное письмо Барклая-де-Толли, в котором последний указывал на необходимость принятия мер осторожности и что на третью армию уже возложена задача обеспечивать левый фланг второй Западной армии [148] . Встревоженный Багратион снова написал, что при данном расположении войск оборонительный образ действий создаст угрозу для второй армии, которую можно легко обойти и отрезать как от первой, так и от третьей армий. Он указывал на то, что Наполеон постарается использовать сложившуюся ситуацию, чтобы нанести удар по каждой из русских армий в отдельности.

146

«Генерал Багратион», стр. 153.

147

Н. Дубровин. Отечественная война в письмах современников (1812–1815 гг.), СПб., 1882, стр. 9.

148

ЦГВИА, ф. ВУА, д. 3501, л. 118–119.

На проведении наступательных действий настаивал также Л. Л. Беннигсен, назначенный Александром I в Главную квартиру непосредственно перед началом военных действий. Беннигсен считал ошибкой отказ от превентивной войны. Он полагал, что Россия, имея своих 160 тыс. войск, присоединив к ним и прусскую армию, «могла бы вести верную игру» [149] . Даже в случае неудачи, которая могла постигнуть русскую армию между Одером и Вислой, Россия не находилась бы в таком невыгодном положении, в каком она находится в настоящее время. Разбросанность сил и средств заставит «начать войну отступлением с целью сосредоточиться и избегнуть отдельных неудач» [150] .

149

Л. Л. Беннигсен. Письма о войне 1812 года, Киев, 1912, стр. 16.

150

Там же, стр. 18.

Идею Фуля Беннигсен считал совершенно неудовлетворительной, так как она не соответствовала «ни характеру народа, ни настроению армии, ни местностям и еще менее тем обстоятельствам и условиям, в которых находились обе стороны» [151] . Он, как и Багратион, считал целесообразным предупредить Наполеона и нанести удар по корпусу Удино, который выдвинулся слишком далеко и оказался в изолированном положении. Однако Фуль не одобрил эту диверсию, полагая, что этим подвергнется риску «целое для весьма малого», и предложение Беннигсена не было реализовано.

151

Там же, стр. 40.

В Петербург и в Главную квартиру поступило несколько предложений от иностранных военных и политических деятелей. В них также рекомендовалось вести с Наполеоном оборонительную войну. Наиболее обстоятельным был план д’Алонвиля, составленный им по просьбе неаполитанского посла в России герцога Серра-Каприона и переданный Александру I через адмирала Н. Мордвинова. Предложение д’Алонвиля состояло в том, чтобы заманить французскую армию внутрь России, оторвать от баз и в глубине страны нанести ей поражение. «Нужно, – писал он, – вовлечь Наполеона в войну медленную и разорительную» [152] .

152

«Memoire politique et militaire sur les circonstances presentes» (Janvier 1812), par le comte d’Alonville». Позднее в докладе, поданном 15 марта 1836 г. Николаю I, Н. Мордвинов писал, что он ни в одном из сочинений «не нашел, чтобы обстоятельства отступления армии нашей внутрь государства изображены были с надлежащей правильностью. Все историки относят его к случайности, когда, напротив, оно совершилось по принятому при самом начале войны плану». Мордвинов излагает сущность плана д’Алонвиля и указывает, что этот план «принят был с полным уважением и тогда же высочайше повелено было мне сообщить копию князю Барклаю-де-Толли, который беспрекословно его одобрил». Таким образом, Мордвинов считает, что в основе военных мероприятий правительства в 1812 г. лежал именно этот план (ЦГВИА, ф. 38, оп. 19/274, св. 723, д. б/№, л. 21–21 об.). Извлечения из этого плана привел М. И. Богданович в I томе своего труда (приложения, стр. 468–473).

В таком же духе делал рекомендации бывший маршал Наполеона наследник шведского престола принц Бернадотт. Он считал возможным «отступить за Двину и временно, может быть, далее». При этом одна армия могла отходить на Динабург, а другая – к Москве или Твери. Бернадотт рекомендовал вести затяжную войну. В случае удачи следовало вести наступление в направлении Восточной Пруссии и действовать через Кёнигсберг на Данциг. При этом он большое значение придавал планируемым действиям русско-шведской армии через шведскую Померанию в тыл Наполеону и даже считал возможным выступление Турции на стороне России.

На оборонительных действиях настаивал также прусский представитель Кнезебек, который был в Петербурге в начале 1812 г. Но он лишь развивал идею Барклая-де-Толли, сущность которой была известна ему от Штейна или от Нибура. Нового он ничего не сообщил. Наконец, подал записку об укреплении западных границ полковник Э. Ф. Сен-При (вскоре перешедший на русскую службу) [153] . Сен-При подчеркивал, что «укрепления не должны считаться единственно вспомогательными средствами для армии: они не только должны способствовать движениям оных в войне наступательной, но и доставлять оным безопасность в оборонительном положении» [154] . Следовательно, и Сен-При полагал возможным вести наступательный образ действий.

153

См. «Отечественная война 1812 года». Материалы ВУА, т. I, ч. 2, стр. 332–339.

154

Там же, стр. 337.