Вся правда о слове "Навсегда"

– Так полосы? – Берт потряс рубашкой перед моим носом. – Или горох? Что мне выбрать?

– Так, - пробормотала я, все еще разглядывая плакаты, - давай подумаем…

В этот момент соседняя дверь открылась, и из ванной появился Уэс с мокрыми волосами и полотенцем в руках. Он был в джинсах, но без майки, и это отвлекало практически так же, как обещанное плакатами мега-цунами. Или даже больше.

Уэс поднял руку, чтобы приветственно помахать мне, но замер. Принюхался. Затем еще раз.

– Берт, - строго нахмурился он, - что я тебе сказал насчет одеколона?

– Да я чуть-чуть только! – возразил Берт, а Уэс зажал нос, выражая явное сомнение. Но мальчик ничуть не смутился и снова поднял руки с рубашками. – Уэс, какую мне надеть? Первое впечатление очень важно, ты же знаешь

– Это уж точно, - голос Уэса донесся приглушенно из-за закрывавшей рот и нос руки. – Ты собираешься сразить всех наповал, не так ли?

Брат проигнорировал подкол и снова повернулся ко мне.

– Мейси. Пожалуйста. Полоски или горошек?

Как и всегда, общаясь с Бертом, я почувствовала волнение за свои слова, которые сейчас ему скажу. Для него все важно, каждая мелочь, и мне совсем не хотелось разочаровать или подвести его.

– Полоски, - сказала я, наконец. – Они выглядят более по-взрослому.

– Ох, спасибо, - с облегчением вздохнул Берт, кладя рубашку в горошек на кровать, быстро складывая и убирая в шкаф. Затем он надел ту, что была в полоску, и повернулся к зеркалу. – Да, я тоже так считаю.

– Галстук наденешь? – спросил Уэс из ванной, где вешал полотенце на трубу.

– А надо?

– Какое впечатление ты хочешь произвести?! – серьезно возмутился Уэс. Берт задумался.

– Хорошее. Хочу быть представительным и интеллигентным. Но милым.

– Словом, сразить всех наповал? – подсказал Уэс.

– Тогда да, надевай, - быстро согласилась я, потому что Берт явно уже хотел высказать свое мнение о комментариях брата. Мальчик пожал плечами и поплелся к шкафу, начал рыться на полках, что-то бормоча себе под нос. Я перевела взгляд на Уэса, который уже пошел к себе, оставив дверь открытой. В отличие от стен в комнате Берта, у Уэса не висело ни единого плаката, молочно-белые стены украшали лишь полки с книгами и зеркало над тумбочкой. К стеклу была приклеена черно-белая фотография девушки, но я не могла разглядеть ее лица.

– Важность этого события, - заговорил Берт, и я обернулась к нему. Он стоял у зеркала и пытался приладить синий галстук на воротник рубашки, - заключается в том, что каждый год все ЗКС собираются вместе, чтобы обсудить новейшие теории Армагеддона и пути предотвращения катастрофы.

– ЗКС? – с недоумением переспросила я.

– Знатоки конца света, - перевел Берт, с трудом справляясь с узлом. – Это потрясающая возможность пообщаться со знающими людьми и набраться опыта от энтузиастов, - он покосился на свой галстук. – Боже, да почему же так сложно-то?! Ты умеешь завязывать?

– Не то что бы очень, - призналась я. Папа никогда не признавал деловой стиль, а Джейсон, который, наоборот, постоянно носил костюмы, мог сам завязать себе галстук с закрытыми глазами.

– Кристи обещала, что поможет мне, - буркнул Берт, дергая узел и делая его только еще плотнее. Его лицо покраснело. – Она же обещала!

– Спокойно, – в дверях снова появился Уэс. – Стой прямо, - он легко развязал узел и ладно скрутил его снова, пока я стояла, как статуя, и смотрела на него во все глаза. Крест-накрест, один конец вниз, подтянуть – вот и готово!

– Ого, - Берт посмотрел на свое отражение и потрогал галстук. – Где ты этому научился?

– Жизненный опыт, братишка, - потрепал его по голове Уэс. – Так, у тебя есть деньги?

Берт важно кивнул.

– Я заказал билет еще в марте. На встрече будет угощение, курица и десерт, за все заплачено.

Уэс достал из кармана кошелек и протянул брату двадцать долларов.

– На всякий случай. И никакого больше одеколона, хорошо?

Мальчик кивнул, снова покосившись на галстук. Зазвонил телефон, и он подскочил на месте, затем схватил трубку.

– Алло? Здравствуй, Ричард. Да, я тоже… Хм, рубашку в полоску. Синий галстук. Разумеется, лучшие ботинки! А ты?

Уэс покачал головой и направился к себе. Я прислонилась к дверному косяку, повернув голову в его сторону.

– Судя по всему, ты минималист, - я показала глазами на его комнату.

– Не люблю все эти финтифлюшки, - отозвался он, открывая шкаф и доставая что-то, - если ты об этом. Если здесь чего-то нет, значит, оно мне не нужно.

Я прошагала к его двери и, убедившись, что он не возражает, зашла в комнату. Машинально подошла к зеркалу, протянула руку к фотографии. Знаю, это было грубо, но я не удержалась.

– Так это Бекки?

Уэс обернулся.

– Нет, Бекки худая, я бы даже сказал, костлявая. Это моя мама.

Она прекрасна. Именно это пришло мне на ум в первый момент. На снимке ей было лет девятнадцать-двадцать, и я немедленно узнала круглое лицо Берта, темные вьющиеся волосы Делии и широкую улыбку. Но больше всех она напоминала мне Уэса. Может быть, дело было в том, что она не смотрела в камеру, ее взгляд был направлен куда-то за плечо снимающего, в губах таилась полуулыбка, а в фигуре не было ничего даже близко похожего на позирование или наигранность. Она сидела на бортике у фонтана, положив руки на колени, а струи воды блестели за ее спиной.

– Вы с ней так похожи, - заметила я. Уэс подошел ко мне с какой-то коробкой в руках, и теперь мы оба стояли и смотрели на нижний угол рамы зеркала.

– Думаешь?

– Да. Уверена.

Из своей комнаты вышел, точнее, выбежал Берт, держа в руках роликовые коньки.

– Едешь на роликах? – удивился Уэс.

– Всегда есть опасность пробок на дорогах, - серьезно кивнул мальчик. – А мне нужно успеть вовремя. Как я выгляжу?

– Замечательно, - заверила его я, и он улыбнулся мне благодарной улыбкой.

– Я останусь у Ричарда сегодня, так увидимся завтра, хорошо?

Уэс кивнул.

– Повеселитесь.

Берт исчез за дверью. Уэс взял с тумбочки его ключи и кошелек и вышел на улицу, где брат надевал коньки. Вручив ему вещи, он вернулся в дом.

– Мне, наверное, тоже пора идти, - сказала я.

– Только не говори, что и ты собираешься на собрание, посвященное концу света, - указал Уэс пальцем в мою сторону.

– Как ты догадался?!

– Интуиция.

Я скорчила рожицу.